Политика Филофея в отношении Руси определялась интересами вселенской церкви, а также целями имперской политики Византии. Русь с ее многочисленным населением и богатыми городами была для Византии желанным союзником. Но реальные выгоды из этого союза можно было извлечь лишь в том случае, если бы русским князьям удалось покончить с междоусобными войнами и избавиться от ига Золотой Орды.
Единомышленником Филофея и проводником его политики был болгарский иеромонах Киприан, которому суждено было сыграть особую роль в истории русской церкви. Киприан происходил из боярского рода Цамвлаков и провел немалое время в монастыре на Афоне — центре православного просвещения. Вероятно, тогда он и сблизился с патриархом Филофеем, возглавлявшим афонскую лавру святого Афанасия. В церковных кругах Киприан заслужил хорошую репутацию. В постановлении константинопольского собора значилось, что Киприана отличали добродетель и благочестие, способность хорошо пользоваться обстоятельствами и разумно устраивать дела.
Стремясь активно воздействовать на русские дела, патриарх решил послать Киприана на Русь в качестве своего полномочного представителя. Болгарский иеромонах выехал скорее всего в конце 1373 года, так как уже весной следующего успел вместе с митрополитом Алексеем посетить Тверь. Согласно разъяснениям константинопольского Синода, Филофей отправил Киприана на Русь, когда убедился, что его грамоты «ничего не помогают» и нужны более действенные меры, чтобы «примирить русских князей между собой и с митрополитом». Болгарин отправился в Литву и на Русь со словами о мире на устах. Лишь мир между князьями и церковью мог помешать крушению православия на русских землях, оказавшихся под властью латинян и язычников.
Поначалу обстоятельства не благоприятствовали Киприану. Конфликт между Москвой и Тверью грозил новой войной. Еще в 1372 году Дмитрий Иванович отправил в Орду посланцев «со многым сребром». В Орде находился наследник тверского престола княжич Иван, и москвичи сделали все, чтобы правдами и неправдами заполучить его в свои руки. Интрига удалась. Ивашку привезли пленником в Москву и «нача его держати в ыстоме».
Однако в дальнейшем ситуация полностью изменилась. 13 января 1374 года Дмитрий Иванович заключил мир с князем Михаилом и «с любовию» отпустил к нему пленника княжича Ивана. Мир был обусловлен рядом политических моментов. Пока Михаил не отказался от титула великого князя Владимирского, он держал наместников в Торжке и некоторых других городах, а после заключения мира «со княжения с великаго наместники свои свел». Тем самым он признал, что ханский ярлык утратил силу. Миротворческая миссия Киприана способствовала сближению Москвы и Твери. Митрополит Алексей и Киприан договорились встретиться в Твери. 9 марта 1374 года Алексей прибыл в Тверь и поставил в епископы Евфимия, игумена местного Никольского монастыря. Вскоре же Алексей покинул Тверь и «поехал с послом патриаршим в Переяславль с Киприаном».
Тема борьбы с неверными была одной из главных в сочинениях патриарха Филофея, а Киприан был его единомышленником. Болгарский монах страстно защищал идею объединения православного мира для борьбы с мусульманскими завоевателями. Его миссия способствовала формированию антитатарской коалиции в Восточной Европе. Новый мирный договор Москвы с Тверью не заключал в себе угрозу Литве, а был направлен против Орды.
Прекращение давней вражды между Москвой и Тверью положило начало той цепи событий, конечным результатом которых стала Куликовская битва. Киприан прибыл на Русь в тот момент, когда московский князь и его союзники фактически прекратили платить дань Орде. Летом 1373 года правитель Орды Мамай напал на Рязанскую землю. Великий князь Дмитрий Иванович принял вызов. Его действия не оставляли сомнения в том, что он готов вступить в большую войну с татарами. Собрав «всю силу княжениа великаго», Дмитрий поспешно выступил на берега Оки.
Военная демонстрация Москвы произвела впечатление на Орду. Мамай решил прибегнуть к испытанному средству и разжечь давнее соперничество Нижнего Новгорода с Москвой. В 1374 году он направил в Нижний своего посла Сары-Аку и с ним тысячу воинов. Однако миссия посла завершилась провалом. Русский летописец сообщает об этом следующее: «Того же лета новгородцы Нижняго Новагорода побиша послов Мамаевых, а с ними татар с тысячу, а старейшину их именем Сараику руками яша…» Это сообщение наводит на мысль, что прибывший отряд был разгромлен не княжеской дружиной в открытом бою, а восставшим народом, напавшим на татар врасплох.
Сведения о разгроме татарского отряда очень точно характеризуют обстановку, сложившуюся на Руси ко времени прибытия митрополита Алексея и монаха Киприана в Переяславль. Вскоре, с наступлением осени, Переяславль стал местом съезда русских князей. Первыми сюда прибыли нижегородский князь Дмитрий Константинович с братьями, боярами и слугами. Как отметил летописец, «беаше съезд велик в Переяславли, отвсюду съехашася князи и бояре». Из приведенных слов можно заключить, что князья съехались в Переяславль «отовсюду», то есть из разных земель.
Предваряя рассказ об избиении татарского посольства в Нижнем Новгороде, летописец пометил: «Князю великому Дмитрею Московскому бышет розмирие с тотары и с Мамаем». Итак, Дмитрий Иванович порвал мир с Ордой и прекратил платить дань Мамаю. Нижегородские князья несли ответственность за избиение посольства Мамая. В таких условиях представляется невероятным, чтобы съезд князей в Переяславле мог уклониться от обсуждения вопроса о совместной обороне против татар. Однако следует иметь в виду, что съезд не принял мер на случай немедленной войны с Ордой. Мамаев посол Сары-Ака и его уцелевшие люди (дружина) остались в Нижнем Новгороде. Им разрешили жить на одном подворье и иметь при себе оружие. Лишь через четыре месяца после съезда решено было ввести более жесткие меры в отношении посла. Решение это, как значится в летописи, исходило от сына нижегородского князя Василия Дмитриевича. В отсутствие отца и братьев, уехавших на новый княжеский «съезд», Василий Дмитриевич приказал своим воинам «разно развести», то есть разъединить посла и его дружину. Татары не подчинились княжескому приказу. Более того, они «взбежали» на соседний двор и захватили там местного епископа. Князь не приказывал убивать посла. Он не желал войны с Золотой Ордой. Но с пленением епископа положение в городе вышло из-под его контроля. Нижегородцы попытались выручить владыку. Татары осыпали их градом стрел. Появились убитые и раненые. На подворье начался пожар. Столкновение закончилось тем, что Сары-Ака и члены его свиты были перебиты все до одного. Шансы на мирный исход конфликта с Ордой еще больше сократились…
Межкняжеские съезды, собравшиеся на Руси в ноябре 1374 года, а затем в марте следующего года, стали крупной вехой в истории своего времени. Церковь немало помогла прекращению междоусобиц и объединению сил. Киприану удалось на время примирить Алексея с православными князьями в Литве, ранее отлученными им от церкви. Как свидетельствовал патриарший Синод, эти князья охотно приняли советы патриарха и «немедленно отправили его послов (Киприана с товарищами. — Р.С.) к митрополиту (в Москву. — Р.С.), обещая прекратить прежние соблазны и все происходившие между ними распри и раздоры, держаться его как своего митрополита».
Ольгерд не препятствовал им, хотя и не выказывал намерения присоединиться к московской коалиции. На ордынских границах было неспокойно. Согласно сообщениям летописи, осенью 1374 года «ходили Литва на татарове, на Темеря, и бышет межи их бой». Уточнить, кем был Темерь и в каких отношениях с Мамаем находился, невозможно.
Дипломатическая миссия Киприана благоприятствовала объединению православных княжеств и земель Северо-Восточной Руси. В 1375 году союзниками Москвы выступили великие княжества Нижегородское, Ярославское, Ростовское, Рязанское, Новгородская земля и десяток крупнейших удельных княжеств. Возникшая коалиция должна была обрушить всю свою мощь на Мамаеву Орду. Однако с весны того же года события приобрели неожиданный оборот, и вместо Орды союзники обрушили удар на Тверь. Одной из причин распада коалиции явилась боярская смута, разразившаяся в Москве.
В дни страшной чумы 1353 года великий князь Семен Гордый лишился двух сыновей, а затем умер и сам. Незадолго до кончины он составил завещание, в котором заклинал уцелевших от чумы братьев дружно трудиться над общим делом, «чтобы не престала память родителей наших и наша и свеча бы не угасла». Благоразумные советы великого князя пропали втуне. Переход удельного князя Ивана на великое княжение нарушил сложившиеся взаимоотношения в среде правящего боярства, что немедленно привело к междоусобице.
