…Мы находимся в моменте снижения нашей морали и нашей революционной легенды. Наиболее срочные задачи продолжают быть те же, что и в прошлом месяце, то есть: Восстановить контакты, привлечь крестьян, обеспечить себя медикаментами и экипировкой…»
На следующий день начался спуск вниз к реке вместе с мулами.
2 сентября радио принесло «страшную весть» о ликвидации группы в 10 человек, руководимой кубинцем по имени Хоакин в зоне Камири. Однако эту новость передал «Голос Америки», а местные радиостанции не сказали ничего. Поэтому Че не поверил.[21]
3 сентября произошла случайная стычка партизан Че с солдатами, которые отступили
В этот день Че записывает в дневнике: «Голос Америки еще раз передал сообщение о бое с армией и на этот раз назвал Хосе Каррильо как единственного выжившего из группы 10 человек. Так как этот Карильо есть Пако, один из отряда прикрытия и ликвидация произошла в Масикури, всё, похоже, указывает, что это «соверано пакете» [достоверно]».
Затем следует запись: «Радио принесло известие об убитом в Вадо дель Йесо, вблизи, где была ликвидирована группа из 10 человек, в новом столкновении, что похоже на [одного из группы] Хоакина, как один пакет[?]; с другой стороны, дали все описания Негро, перуанского медика, убитого в Пальмарито и перевезенного в Камири; в его идентификации участвовал Пеладо. Похоже, что он действительно мертв, другие могут быть фиктивны или принадлежать к [группе] второй волны. В любом случае, странно расположение этих двух отрядов, которые сейчас переместились к Масикури и Камири».
Люди в отряде Че Гевары понимали, что они окружены войсками. «Дух людей тут же изменился», — отмечает Че.
5 сентября Че записывает: «Расшифровали общую часть [послания], которая говорит о том, что ОЛАС [Конференция солидарности латиноамериканских государств, проходившая в Гаване] была триумфом, но боливийские делегаты были говном, Альдо Флорес из КПБ [Коммунистическая партия Боливии] претендовал быть представителем НОА [Национальной Освободительной Армией]; его вынуждены были уличить во лжи. Просили, чтобы прибыл человек от Колля для дискуссии; дом Лозано был разгромлен, а он был подпольным: думаю, что могут обменять Дебре. Это все, очевидно, что они не получили мое последнее послание».
Речь идет о послании, отправленном Че с крестьянским мальчиком Паулино.
Партизаны были обнаружены армейским патрулем и вынуждены были спешно отойти в горы, уводя с собой скот (3 мула и 4 коровы). Лагерь поставили в 7 километрах от места столкновения с патрулем.
7 сентября Че записывает: «…Ситуация такова: авиация здесь нас не ищет, несмотря на то, что нашли лагерь, и радио сообщает, в том числе, что я являюсь командиром отряда. Вопрос в том: боятся? Мало вероятно; решили, что невозможно пройти наверх? С опытом, который у нас есть, и они знают о нём, я так не думаю. Не хотят продвигаться, ожидая нас в стратегическом пункте? Возможно; думают, что мы переместимся в зону Масикури для обеспечения себя? Также возможно. Медик находится в значительно лучшем состоянии, но я вновь сдал и провел ночь без сна.
Радио принесло новость о значительных сведениях, данных Хосе Кастильо Чавес [ «Пако»], его нужно было растерзать. Дебре отвергает обвинения Пако против него, говоря, что иногда охотился, поэтому его могли видеть с оружием. «Радио Крус дель Сур» [ «Южный Крест»] сообщает о нахождении трупа партизанки Тани, на берегах Рио — Гранде; эта новость, которая не похожа на достоверность [относительно трупа] Негро; труп был доставлен в Санта Крус, согласно информации этой радиостанции, но лишь её, а не «Альтиплано» [официальная правительственная радиостанция]».
8 сентября: «Радио принесло информацию о том, что Баррьентос присутствовал при захоронении останков партизанки Тани, которой отдал [почести] «христианского погребения» и затем присутствовал в Пуерто Маурисио, который является домом Хонорато; он сделал предложение обманутым боливийцам, которым не уплачено обещанное жалование, выйти с поднятыми руками на армейские посты и против них не будет предпринято никаких мер. Самолетик бомбил [район] Хонорато по направлению вниз, как бы проводя демонстрацию перед Баррьентосом.
Одна газета из Будапешта критикует Че Гевару как патетическую, но, похоже, безответственную фигуру, и приветствует марксистское поведение Чилийской партии, которая предпринимает практические действия. Как мне хотелось бы прийти к власти ни для чего другого, как сбросить маски с трусов и лакеев всякого сорта и бросить им в морду их свинства».
Суд над Дебре был перенесен на 17 сентября.
10 сентября оказался «плохим днем». При попытке переправиться через горную реку с помощью мулов были потеряны вещи, и от переправы пришлось отказаться. «Я забыл упомянуть одну вещь: сегодня, после более шести месяцев, я помылся. Это составляет рекорд, который многие уже достигли», — не без иронии записывает Че.
11 сентября: «утром радио принесло новость, что Баррьентос подтвердил, что я мёртв уже давно и всё это была лишь пропаганда, а ночью предложил 50.000 песо (4.200 долларов США) за данные, которые облегчат захват меня живым или мёртвым. Похоже, что ему дали …[не прочитываемо в оригинале (ред.)] вооруженные силы. Бросали листовки над районом, возможно, с описанием меня. Рекетеран [?] говорит, что предложение Баррьентоса можно рассматривать психологически, так как уже известна стойкость партизан и они готовы к длительной войне».
Следующий день начался с трагикомического эпизода. Стоявшему на посту «Эустакио» (перуанский радиотехник Лусио Гальван Идальго) на рассвете померещилось, что появился противник, и была поднята тревога, которая оказалась напрасной. Из этого Че сделал вывод, о психической усталости его людей.
В этот день Че записывает: «Похоже, что предложение Баррьентоса спровоцировало определенную сенсацию, в любом случае, один сумасшедший журналист высказал мнение, что 4.200 ам. дол. была малая плата за мою опасность. Радио Гаваны информировало, что ОЛАС получила послание ФНО [Фронта Национального Освобождения Боливии]. Чудо телепатии!»
Разумеется, никакого послания от Че тогда быть не могло!
Разведчики упорно искали броды переправы через реку, в которой поднимался уровень воды.
14 сентября оказался вновь «тяжелым днем». Отряд при переправе оказался разделенным на две группы. 15 сентября радио принесло новость о задержании Лойолы [Гусмана]. «…Виноваты фотографии, — записывает Че. — Умер бык, который оставил нас в руках палача, естественно».
На следующий день переправа на плоту через реку завершилась успешно. Но в отряде участились случаи нарушения дисциплины, главным образом из–за еды.
17 сентября поздравили самого младшего члена отряда «Паблито» (боливиец Франсиско Флорес, 22 года) с днем рождения горсткой риса.
Встреченные на другом берегу реки крестьяне были отпущены. Ночью самолет облетал зону.
18 сентября радио сообщило о двух попытках самоубийства Лойолы «из–за страха перед партизанскими репрессиями».
Отряд вновь очень медленно передвигался от ранчо к крестьянским поселкам. «Люди очень истощенны переходами». 20 сентября отряд навестил дом–лавку Аладино Гутьерреса, в которой изъял несколько незначительных мелочей (например, сигары).
«Люди запуганы и пытаются скрыться при нашем появлении…», — записывает Че. «Коррехидор» (староста) поселка Альто Секо предупредил войска об отряде (о чем Че догадался).
Запись от 22 сентября: «Баррьентос и Овандо дали пресс–конференцию, на которой извлекли из документов все данные и объявили группу Хоакина ликвидированной».
День 26 сентября Че назвал «разгромом».
На заре отряд прибыл в поселок Пикачо, (высота — 2.280 м.), где крестьяне отмечали праздник и встретили партизан «очень хорошо». Отряд проследовал «без излишних опасений». Но, достигнув другого поселка Хигеры, «все изменилось»: в поселке не оказалось мужчин, а были всего две женщины. Побывав в доме телеграфиста, у которого был телефон, партизаны узнали о сообщении субпрефекта городка Валье Гранде от 22‑го числа, в котором сообщалось коррехидору о присутствии партизан в зоне, и о том, что любое сообщение должно быть отправлено в Валье Гранде, где за это заплатят. Телеграфиста дома не оказалось.
Покинув поселок, авангард отряда попал в засаду. Че попытался организовать оборону в посёлке. Через некоторое время он узнал от прибывшего раненного «Бенигно», а затем «Анисето» и «Паблито», с поврежденной ногой, о том, что «Мигель», «Коко» и «Хулио» (кубинец) погибли и «Камба» (тот, который хотел покинуть отряд) исчез, оставив рюкзак. Отряд отступил в джунгли и оторвался от преследования, сбросив мулов со скалы. Во время отступления пропал боливиец «Леон» (дезертировал).
