7 августа группа Илов во главе с командиром 622-го шап майором Владимиром Землянским атаковала танковую колонну, обнаруженную в районе разъезда № 74 Светлоярского района Сталинградской области. В ходе одного из заходов штурмовик ведущего был подбит огнем зениток. 35-летний пилот приказал по радио принять командование группой своему заместителю, а сам спикировал на немецкие танки. На сей раз командованию показалось мало «Знамени», и Землянского представили к званию Героя Советского Союза, которое и было ему присвоено 5 ноября того же года [105] .
Через три дня – 10 августа – «горбатые» из 673-го шап выполняли задание в районе реки Малая Тингута. Среди пилотов был старший сержант В.А. Рогальский, для которого это был первый боевой вылет. Когда в его Ил-2 попал зенитный снаряд, то молодой пилот, соответствующе обработанный пропагандой, сразу же решил совершить огненный таран. Вместо того чтобы попытаться дотянуть до своего аэродрома или же в крайнем случае совершить вынужденную посадку и вернуться в полк уже по земле, Рогальский некоторое время спокойно летел, видимо высматривая подходящую цель. В конце концов его штурмовик пошел вниз. По возвращении оставшиеся летчики доложили, что на месте падения самолета они наблюдали «несколько горящих немецких танков».
В эти же дни штурмовикам уподобились и истребители. Сержант Г.В. Васюта из 156-го иап протаранил позиции немецкой пехоты, причем на его счет официально записали ни больше ни меньше как пятнадцать уничтоженных гитлеровцев.
19 августа третий подряд огненный таран совершили летчики 622-го шап. На сей раз старший сержант Михаил Пресняков направил свой Ил-2 на переправу, наведенную немцами через Дон. Через три дня на таран наземной цели пошел младший лейтенант И.С. Богачев из 688-го шап.
26 августа личный пример показал военком 686-го шап батальонный комиссар Иосиф Зазулинский, который был одним из немногих летающих политработников. В тот день его штурмовик в районе балки Сухая Мечетка, около Сталинграда, был подбит зенитками. И Зазулинский направил самолет на очередное скопление немецких танков. Впоследствии его посмертно скромно наградили орденом Отечественной войны 2-й степени. Затем на митинге, посвященном подвигу комиссара, летчики полка поклялись «отомстить за него, а при случае также направить свои машины на вражеские танки».
Тем временем число огненных таранов в полках 8-й воздушной армии продолжало расти. 4 сентября шесть Ил-2 из 806-го шап вылетели в район населенного пункта Хулхута, недалеко от железнодорожной станции Яшкуль, в Калмыкии. Во время атаки колонны немецких бронемашин самолет ведущего – командира эскадрильи капитана Всеволода Ширяева – был подбит зенитным огнем. «Горбатый» загорелся, взмыл вверх, затем накренился на левое крыло, потом снова выровнялся. Согласно последующему рапорту ведомых, они слышали, что Ширяев прокричал по радио нечто вроде «Ранен. Иду на землю…». После этого Ил-2 развернулся и спикировал на врага. На месте его падения «взметнулось пламя, и возник пожар, сопровождавшийся сильными взрывами» [106] .
На отходе оставшиеся Илы были атакованы парой Bf-109F из 3-й эскадрильи JG53. Они сбили штурмовик Михаила Полынова, который затем совершил вынужденную посадку «на живот» на нейтральной территории.
Вечером того же дня на аэродроме 806-го шап состоялся митинг, быстро организованный политработниками. С речами на нем выступили заместитель командира полка, комиссар полка и командир 2-й эскадрильи. Их общий смысл сводился к тому, что поступок Ширяева должен стать примером для всех остальных летчиков. В заключение было сообщено, что командование 289-й шад, в состав которой входил полк, решило ходатайствовать о присвоении капитану Ширяеву посмертно звания Героя Советского Союза. Необходимые документы отправили в Москву, и затем 8 февраля 1943 г. был подписан соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР.
16 сентября огненный таран совершил летчик-истребитель младший лейтенант Б.С. Литник из 15-го иап, чей Як-1 протаранил немецкую автоколонну в районе Сталинграда.
Утром 29 сентября семь Ил-2 из 505-го шап нанесли удар по скоплению пехоты и танков в балке Сухая Мечетка. Во время выхода из второй атаки в двигатель самолета 20-летнего старшего сержанта Ивана Веденина попал зенитный снаряд. Ил загорелся, причем большие языки пламени закрыли и кабину. Он быстро приближался к земле, но, согласно донесениям очевидцев, из его маневров следовало, что самолет еще управляется Ведениным. Через несколько мгновений горящий штурмовик врезался прямо в центр колонны танков, только втянувшейся в балку.
24 октября свой Ил-2 на вражеские позиции в районе Сталинграда направил Григорий Обуховский из 807-го шап. 22 ноября немецкую автоколонну около калмыцкой станции Яшкуль протаранил сбитый «горбатый» младшего лейтенанта Александра Прудникова из 232-го шап. По этому поводу в официальной истории 8-й воздушной армии говорится: «Наземные войска, действовавшие здесь, под впечатлением подвига летчика-штурмовика бросились в атаку и освободили Яшкуль, а затем нашли останки героя и захоронили их в центре населенного пункта» [107] .
Таким образом, за четыре месяца летчики 8-й воздушной армии совершили тринадцать огненных таранов, из которых десять приходились на штурмовики. Кто-кто, а штатные пропагандисты и агитаторы могли спать спокойно, поскольку их деятельность принесла наглядные результаты.
Всего же в ходе Великой Отечественной войны, по имеющимся данным, огненные тараны совершили как минимум 120 летчиков-штурмовиков.
Однако при всем пафосе, которым советская пропаганда окружала, без всякого сомнения, их героические действия, обращает на себя внимание следующий факт. К моменту совершения огненного тарана шестеро – гвардии лейтенант Петр Кривень, старший лейтенант Борис Окрестин, капитаны Петр Зубко и Евгений Иванов, гвардии капитаны Дмитрий Жабинский и Николай Семейко – уже имели звания Героев Советского Союза, а из оставшихся 114 человек это звание затем присвоили только 21 пилоту.
Получается следующая картина. Выше на примере действий флотских штурмовиков было показано, что порой летчики получали звание Героя за огненные тараны, которые не имели подтверждений. И наоборот, те, кто действительно таранил вражеские корабли, танки и автомобили, даже не представлялись к нему. Это было одним из наглядных проявлений известного выражения о «наказании невиновных и награждении непричастных», которое находило подтверждение абсолютно во всех областях советской действительности.
По-настоящему грозной силой советская штурмовая авиация стала к 1944 г. До этого немецкая авиация и наземные средства ПВО более или менее справлялись с постоянно атакующими на всех фронтах волнами «цементбомберов». Об этом говорит хотя бы тот факт, что если по состоянию на 1 июля 1943 г. на фронте насчитывалось 2815 Ил-2, то к 1 января 1944 г., несмотря на непрерывное пополнение, численность штурмовиков даже уменьшилась до 2413 штук. Это неудивительно, так как согласно советским данным в течение 1943 г. было потеряно в общей сложности 3515 Ил-2.
Однако в дальнейшем люфтваффе вступили в постоянную фазу кризиса, связанную с большими потерями на всех огромных театрах боевых действий, нехваткой летчиков и топлива. А противовоздушная оборона наземных войск, железнодорожных станций, опорных пунктов и других объектов в ходе постоянного отступления уже не могла быть организована должным образом. А зачастую носила вообще импровизированный характер.
В связи с этим численное превосходство советской авиации, в том числе штурмовой, стало все больше переходить в качество. Низкая точность бомбометания, недостаточная бомбовая нагрузка и слабая летная подготовка экипажей компенсировались многочисленностью и частой периодичностью ударов по одним и тем же целям. Получалась ситуация, когда, даже если только 10–15 % самолетов точно выполняли поставленную задачу, противник все равно нес большой урон в живой силе и технике. Как отмечает Вальтер Швабедиссен: «Массированное применение штурмовиков наблюдалось в тех местах, где советское командование хотело добиться решающих результатов, в то время как на других, второстепенных участках фронта действовали лишь незначительные силы штурмовой авиации» [108] . Однако, по немецким данным, даже в этот период действия «цементбомберов» приносили скорее психологический, чем военный эффект. «Оценивая советскую штурмовую авиацию, можно констатировать, что несмотря на бесспорные результаты, которых она добилась, следует признать – она никогда не играла решающей роли в войне», – писал Швабедиссен.
Немцы отмечали следующие особенности действий советской штурмовой авиации в последние годы войны:
– существующая тактика подхода к цели была сохранена и улучшена;
