Судьба сталинских чекистов
5 марта 1953 года умер Сталин, и в тот же день было упразднено Министерство государственной безопасности. Все подразделения этого министерства вошли в МВД, и было создано единое министерство под руководством Лаврентия Павловича Берии.
Берия исполнил свою мечту: он воссоединил разделенное Сталиным ведомство, вернул себе все, что ему когда-то подчинялось. Маленков, Берия, Молотов, Булганин, Каганович и Хрущев знали, что никаких шансов на выздоровление у вождя нет, и все распределили заранее, чтобы провести необходимые решения сразу после его смерти – прежде чем кто-либо опомнится. Формально Маленков сказал, что «поскольку Иосиф Виссарионович тяжело болен и в ближайшее время он не вернется к руководству правительством, мы должны принять организационные меры».
Так Берия объединил два министерства – Министерство госбезопасности и Министерство внутренних дел – в единое ведомство, и все оставшееся до своего падения время он руководил этим огромным монстром. Это продолжалось недолго: Берию арестовали, так как он сделал огромную ошибку, не приняв всерьез Хрущева, который занял пост Первого секретаря ЦК, формально сосредоточившись на партийных делах.
Сталин был и секретарем ЦК, и Председателем Совета Министров. На самом деле все это не имело ни малейшего значения, потому что как бы ни называлось учреждение – Государственный комитет обороны, ЦК КПСС, Совет Министров – все решения принимались в кабинете Сталина, это были его решения. А оформлял он их действительно по-разному. После войны ему понравилось оформлять все решениями правительства.
А в партии думали, что это делалось в развитие ленинских традиций, поскольку Ленин был председателем Совнаркома, а не секретарем ЦК. Поэтому Маленков тоже продолжил эту традицию, взял себе должность Председателя Совета Министров и отказался от должности секретаря ЦК, поставив лидером партии Хрущева. Это была стратегическая ошибка Маленкова. Он думал, что если он садится в кресло Сталина, он и будет Сталиным. А чертами характера сталинскими он, к счастью для всех, не обладал.
Берия же, объединив под собой Министерство внутренних дел и Министерство госбезопасности, усилил свои позиции. Кроме этого, он был еще и первым заместителем Председателя Совета Министров СССР, членом Президиума ЦК, маршалом и так далее. А главное – он знал цену Маленкову и не придавал большого значения тому, что тот занял такой высокий пост. Берия понимал: у него в руках МВД и, следовательно, в руках вся страна.
Конечно, он думал о первых ролях в стране и не видел никаких препятствий: один грузин уже был генеральным секретарем, почему второму не стать? Но все-таки он был чекист, эмвэдэшник, строго говоря, не совсем тот человек, который должен был стать во главе страны. Поэтому он не спешил. На тот момент МВД дало ему возможность держать в руках остальных членов Президиума, и он стал вынимать по одному компрометирующие их дела. Для начала он достал дела, к которым сам не имел никакого отношения, дела, которые велись после того, как Сталин убрал его из аппарата внутренних дел. К этим делам не имели отношения и остальные руководители, поделившие власть. Но зато они поняли, что он в любую минуту мог вытащить любое дело и любого обвинить в пролитой крови.
Кроме того, охрана была под его контролем, поэтому лидеры партии боялись разговаривать в присутствии охранников. Они выходили погулять вдвоем-втроем и беседовали так, чтобы их не могли услышать. По правилу, заведенному при Сталине, охранники каждый вечер должны были докладывать начальнику управления охраны, что делал их подопечный. Они не то что официально следили за кем-либо, а делали это из соображений безопасности. Прослушивание разговоров тоже осуществлялось под видом «а вдруг позвонит какой-то негодяй». Так что Берия благодаря контролю над обоими ведомствами всех держал в руках.
Хрущев был самым деловым и энергичным из всех наследников Сталина: он быстрее соображал, острее чувствовал. Кроме него и Берии, больше никто не был способен к роли лидера. И Хрущев первым сообразил: во что бы то ни стало надо избавиться от Берии. Все остальные тоже понимали, что от Берии исходит угроза, но без Хрущева они не решились бы ничего предпринять, тем более совместно. Берия их постепенно всех съел бы и стал бы главой государства.
Огромного силового ведомства тоже боялись, поэтому сразу вслед за арестом Берии ведомство стали разукрупнять, сокращать, лишать полномочий. Арестовали не только Берию, а целую группу из его окружения, в том числе Гоглидзе – первого заместителя министра госбезопасности, Мешика – бывшего министра внутренних дел и министра госбезопасности Украины, Кабулова – ближайшего к Берии человека. Потом началась чистка по всей стране.
В самом начале 1954 года зашла речь о том, чтобы изъять из МВД оперативно-чекистские подразделения и создать небольшой комитет при Совете Министров. И в этом вся партийная верхушка была единодушна, хотя инициатором был опять-таки именно Хрущев: он не любил МВД, не любил органы безопасности и держал их в черном теле до самого своего свержения. При Сталине органы госбезопасности фактически не подчинялись партийному аппарату. А Хрущев заставил подчиняться – это было одно из его решений. Местные партийные комитеты получили право заслушивать руководителя госбезопасности и требовать замены, если тот им не нравился. Хрущев запретил вести слежку за сотрудниками партийного аппарата, подслушивать их и принимать любые меры в отношении членов партии без согласования с партийными комитетами.
Выступая на пленуме после ареста Берии, Хрущев говорил: «Да что ж такое?! Я жандарма увидел в двадцать четыре года. У нас на шахте и полицейских-то никаких не было, только какой-то урядник. А сейчас в каждом районе – райотделы, и зарплата у их начальников больше, чем у секретаря райкома. Зачем это нужно? Работы-то нет для них, они фальсифицируют дела». И он заставил сменявших друг друга руководителей (а при нем сменилось три председателя КГБ – Серов, Шелепин и Семичастный) сокращать аппарат Комитета госбезопасности. Когда в 1967 году, уже при Брежневе, председателем КГБ стал Андропов, тот жаловался: «В стране три тысячи триста районов, в них только в семистах районах есть уполномоченный Комитета госбезопасности. А остальная страна без нашего контроля».
Сокращения пошли сразу: при создании Комитета госбезопасности в марте 1954 года все оперативные чекистские подразделения автоматически сокращались на 20 %. Хрущев хотел, как он говорил, «разлампасить и распогонить госбезопасность», т. е. он не хотел, чтобы оно было военным ведомством, хотел, чтобы оно было гражданским. Проводя эту политику, он перестал присваивать и звания генералов. Семичастный даже жаловался: «Ну как же так? Полковника я могу дать сам. У меня начальник областного управления – полковник, а рядом начальник управления внутренних дел, он – генерал. Так что же, мой подчиняется ему? По званию ниже – не годится».
Хрущев лишил чекистов массы привилегий. Забирались санатории у КГБ, закрывались чекистские школы. Обычно все знают только про Высшую школу в Москве, минский курс контрразведки и киевскую школу – а ведь они были по всей стране. Их позакрывали, поувольняли людей. И конечно, чекисты на Хрущева дико злились.
Семичастный говорил: «При нас с Шелепиным было меньше всего политических заключенных». Это правда. Были политзаключенные, были и политические процессы, но их действительно стало меньше. И Шелепин, когда был председателем госбезопасности, ввел систему профилактики: за антисоветский разговор начали не сразу сажать, а на первом этапе проводить беседу. На тот момент это был большой шаг вперед.
После 1953 года перестали пытать. И смертные приговоры по политическим делам тоже перестали выноситься.
И хотя Хрущев не любил госбезопасность, однако как руководитель советского государства он существовал в этой системе, поэтому государственные органы, в том числе КГБ, все равно сохранялись. Более того, председатель КГБ Серов очень помог Хрущеву в борьбе с антипартийной группой. Хотя поддержка маршала Жукова, тогдашнего министра обороны, и была ключевой, но председатель КГБ тоже сыграл свою роль.
На Серове, бывшем при Сталине заместителем наркома, числилось достаточное количество преступлений. На это Хрущеву сразу указали. Но у Хрущева действительно не было особого выбора, не мог же он вообще распустить это ведомство и создавать новое с нуля. Поэтому он выбирал из старых кадров тех, кого знал. Серов был выбран, потому что вовремя сориентировался, и главное – Хрущев его действительно хорошо знал. При аресте Берии ему нужны были люди в министерстве, на которых можно положиться. А оба заместителя министра – Крылов и Серов – присягнули ему на верность сразу. Впрочем, на защиту Берии в системе госбезопасности не выступил ни один человек.
