И Северной звали Коринной...
Салон Северной Коринны (поэтессы Древней Греции) прекратил свое существование в 1829 году с отъездом Волконской в Италию. В 1830-х годах княгиня с мужем Никитой Волконским жили в одном из самых известных уголков Рима - палаццо Поли, перед фасадом которого расположен знаменитый фонтан Треви с богом Океаном, созданный по эскизам Бернини (каждый день желающие вернуться в Рим туристы оставляют в фонтане в среднем до тысячи евро мелочью!). Княгиня, мечтающая о встрече российской и европейской культур, выбрала для себя не самое плохое место жительства. И как бы ни был хорош особняк на Тверской, с палаццо Поли он все же не выдерживает конкуренции. В Россию она наезжала еще несколько раз, но уже католичкой. Говорят, в 1840 году, приехав, она вдруг вновь захотела вернуться в православие.
Что же касается ее мужа, то в тени своей блистательной супруги он как-то малоприметен - а жаль. Иногда о нем и вовсе забывают написать. Мы восполним этот пробел. Никита Григорьевич Волконский (1781-1844) - храбрый русский офицер, обладатель орденов Св. Анны I степени с короной, Св. Владимира II степени, а также золотой шпаги с алмазами. Воевал он и с турками, и с французами. В 1807 году, за четыре года до брака с княгиней Зинаидой, он был произведен в полковники и назначен флигель-адъютантом к Александру I. Вскоре царь решил отрядить его с письмом к «брату своему» Наполеону I, который принял посланца и ласково говорил с ним. Известно, что французский император в той беседе высоко отозвался о русских солдатах: «Им скажи только - иди, и идут, а нашим еще надо толковать, куда их ведут», а также подарил Волконскому перстень с бриллиантом. Во время Отечественной войны Волконский был ранен, после излечения вновь в строю, участник заграничных походов
русской армии, сражается под Люценом, Бауденом и Дрезденом. В 1813 году произведен в генерал-майоры с зачислением в свиту императора, которого сопровождал в 1815 году на Венский конгресс. Семья ездила с ним: супруга услаждала слух монархов - победителей Наполеона, с нею был и маленький сынок Саша, постреленок четырех лет. Никита Григорьевич был не из тех Волконских, что составили заговор 1825 года (мы имеем в виду его брата). Вот ведь как - в одной семье столь разные люди! После отставки он, как и жена, принял католическую веру и уехал в Рим.
В старости Волконская ударилась в мистику и благотворительность. «Прелаты и монахи окончательно разорили ее... Ее дом, все ее имущество, даже склеп, где лежало тело ее мужа, проданы за долги», - писал современник. Похоронены Волконские в церкви Св. Викентия и Анастасии, что напротив знаменитого фонтана. А потомки Белосельских-Белозерских жили в московском особняке примерно до середины XIX века.
В 1860-х годах в доме на Тверской размещался престижный детский пансион Э.Х. Репмана, от него в начале 1870-х годов здание перешло к Самуилу Малкиелю, поставщику обуви для императорской армии. Коммерции советник, потомственный почетный гражданин, получивший право жить вне черты оседлости, Малкиель разбогател на военных подрядах. Он владел дорогой недвижимостью в обеих столицах. В Москве для переделки дома Волконской он нанял выпускника Императорской художественной академии в Вене архитектора Августа Вебера. В 1874 году фасад здания утратил все приметы «римского палаццо» на Тверской, и в частности классический портик с колоннами. Но роскошный интерьер архитектору все же хватило ума сохранить.
После прогоревшего Малкиеля (подошвы для солдатских сапог оказались сделанными из дешевого и недолговечного сырья) дом пошел по рукам. На первом этаже разместился магазин портного Корпуса, на втором - богатые жильцы. Особняком по очереди владели купцы Носовы, Ланины, Морозовы. Но, бесспорно, наиболее известным купцом - владельцем дома с 1898 года являлся потомственный дворянин Григорий Григорьевич Елисеев (1864-1949), представитель знатной династии Елисеевых, происходившей из крепостных Ярославской губернии.
Дед Григория Елисеева - Петр Елисеевич некогда был садовником в рыбинском имении графа Николая Шереметева, того самого, что женился на крепостной актрисе Прасковье Ковалевой, ставшей Жемчуговой. Так что Елисеевы и Ковалева - одного поля ягоды (да и не Елисеевы они никакие, а Касаткины: Петр Касаткин - так звали садовника). С ягод-то и завязалась вся эта история. Садовник оказался на редкость прытким и деловым. Как-то в году 1812-м, морозною зимою, под Рождество преподнес он своему барину блюдо свежей земляники. Шереметев был ошеломлен: «Откуда взял?! Как?!» Не дождавшись вразумительного ответа, граф объявил садовнику: «Проси чего хочешь за свою землянику!» А тот, не будь дураком, быстро сориентировался: «Хочу - говорит, - Ваше сиятельство, вольную». Шереметев на радостях дал и вольную, и сто рублей в придачу.
Петр Елисеевич, недолго думая, собрал свои неказистые пожитки, прихватил жену и выехал в Петербург. Свое торговое дело он начал на Невском проспекте. Нет, конечно, ста рублей на магазин не хватило. Человек деловой, предприимчивый, он решил покупать оптом заморские фрукты - апельсины - и продавать их поштучно проезжавшим и проходившим мимо него петербуржцам. Вместе с женой они продавали апельсины (по копейке за штуку) с деревянных лотков, умещавшихся на голове. За день можно было выручить целый рубль, а за неделю -наторговать на семь рублей! А что, если продавать апельсины не только с женой, а пристроить к этому делу трех сыновей и младшего брата Гришу? И уже в 1813 году все они были в Петербурге, жили тут же, на Невском, в арендованной для торговли лавке. В том знаменательном году и возникло в столице Товарищество «Братья Елисеевы». Так Петр и Григорий Касаткины решили сохранить память о своем отце - с тех пор и стали они зваться Елисеевыми.
Дела быстро шли в гору. Да и товар для продажи Елисеевы выбрали на редкость удачный -торговать надо тем, чего у нас нет и где конкуренция отсутствует как таковая. Апельсинами и прочими заморскими фруктами торговали уже не сами Елисеевы, а нанятые ими торговцы. Лавки открылись и в других частях города. А Петр Елисеев задумывался над дальнейшим расширением бизнеса: а что, если покупать фрукты не у перекупщиков-оптовиков, а прямо там, где они произрастают? Это какую же прибыль можно получить! Для налаживания международных связей в 1821 году он отправился на остров Мадейру, где перезнакомился с местными виноделами. Как это ему удалось сделать, до сих пор остается загадкой, ибо иностранными языками Елисеев не владел.
