«Резолюция Съезда Военно-Революционного Совета в с. Гуляй-Поле из представителей 32 волостей от 7-го марта 1919 года.
Обсудив всесторонне по текущему моменту обстоятельства в смысле укрепления свободы и фронта и по докладу с мест постановили: 1. Мы требуем единого революционного фронта всех революционных партий, стоящих на платформе доподлинной Советской власти из беднейших крестьян и рабочих. 2. Признаем Советскую власть на Украине в лице свободно избранных на пропорциональных началах из трудящихся масс беднейших крестьян и рабочих, диктатур каких-либо партий не допускаем. 3. Требуем немедленной замены чрезвычаек Военно-Революционным Трибуналом, выделенным из свободно избранных Советов беднейших крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов. 4. Смертная казнь должна быть применима к грабителям, бандитам и контрреволюционерам, при строгом расследовании Военно-Революционным трибуналом на местах. 5. Требуем свободы слова, печати и собраний для всех левых политических партий и групп для всестороннего освещения истины без травли одна на другую. 6. Требуем, чтобы в красноармейских войсках был выборный Командный состав и если таковой требует прохождения Военно-Революционной школы, то послать в таковую и с обязательным возвращением по окончании курса к своим избирателям. 7. Мы требуем, чтобы в революционной армии не было национальной травли. 8. Мы требуем от всех вождей левых политических партий и групп начать агитационные и творческие работы, а не травлю, какая существует, ибо мы, крестьяне и рабочие, не доверяем и не отдадим власти из своих рук ни той ни другой партии, ибо враг может воспользоваться этой партийной распрей. 9. Мы требуем введения в революционной армии строгой товарищеской дисциплины, основанной на сознании революционного долга. 10. Требуем строгого контроля от состава революционных частей за самочинные выступления бандитов и грабителей. 11. Приветствуем революционную армию в лице т. Махно, которая первая восстала против наших угнетателей в защиту трудящихся масс на Украине. 12. Приветствуем тт. красноармейцев великороссов, которые идут рука об руку с нами. ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЕДИНАЯ РЕВОЛЮЦИОННАЯ АРМИЯ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ ТРЕТИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ ВСЕГО МИРА! ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВЛАСТЬ ТРУДЯЩИХСЯ МАСС БЕДНЕЙШЕГО СЛОЯ! НА НАЧАЛАХ СВОБОДНО ИЗБРАННЫХ СОВЕТОВ!
Председатель съезда Веретельников Секретарь — Александров»[238].
Вечером в кинематографе было дано большое театрализованное представление, посвященное 105-летию со дня рождения Т. Г. Шевченко.
К шевченковским дням готовились всюду, а в Гуляйполе особенно. Сохранившиеся в Гуляйполе театральная труппа, хор и оркестр подготовили репертуар из произведений Т. Г. Шевченко. Зал был переполнен.
Вечер начался выступлением хора: «Реве та стогне Днир широкий...»Все встали и слушали песню стоя.
Театрализованная биография Шевченко была настолько трагична, близка и понятна каждому, а исполнялась с такой душевностью и драматизмом, что многие плакали, не стесняясь своих слез. Каждый за эти минуты как-будто вновь проживал свою жизнь.
Дальше в музыкальном сопровождении следовали одно произведение за другим.
Первое отделение закончилось «Заповiтом»: Як умру, то поховайте Мене на могилi, Серед степу широкого На Вкрашi мили...
Во втором отделении была показана драма «Пазар Стодоля».
Долженко, наплакавшись, восхищался: «Вот это воздействие, вот это чистилище, выходишь как-будто другим, а патриотизма и самосознания хоть отбавляй...»
Однако нас ждал фронт. Выход повстанческих войск к Азовскому морю и занятие побережья рассекал войска противника на две части, лишал его возможности получать помощь со стороны моря, парализовал маневренность, прерывал связь, лишал снабжения углем корабли Антанты, создавал угрозу окружения группировки противника в Донбассе и т. д.
И мы, преодолевая все возрастающее сопротивление, продвигались вперед, подрезая фланг донецкой группы белых.
Заднепровская дивизия наступала. В сводке сообщалось: «9-го марта Григорьев занял Херсон, 12-го марта происходил жестокий бой в Мелитопольском направлении. Разбит бронепоезд противника, но одновременно разбит и наш бронепоезд “Карл Либкнехт”, а у бронепоезда № 9 был подбит паровоз»[239].
13 марта на Мелитопольском направлении 2-я бригада Заднепровской дивизии взяла с. Спасское, ст. Федоровку и Большой Токмак.
На Бердянском направлении части 3-й бригады (Махно) заняли Ново-Михайловку, Казанковатую, Семеновку и Ново-Полтавку к юго-западу и югу от ст. Пологи[240].
14 марта первая бригада Григорьева заняла г. Николаев, вторая бригада г. Мелитополь, мы же 15 прорвались в г. Бердянск.
Город брал 7-й полк Калашникова. Фронтовые войска, выполняя приказ, прошли только окраинами города, активно преследуя противника по направлению к Мариуполю. Преследование продолжалось до тех пор, пока мы не натолкнулись на жестокую оборону противника между Бердянском и Мариуполем.
Через пару дней в Бердянск вошли наши тыловые части и пополнение. Поезда встречала масса народа. Это был прямо-таки праздник.
Разведка доносила, что в городе есть гуляйпольцы, сотрудничавшие с оккупантами и белогвардейцами, выдавали им повстанцев и их семьи, участвовали в казнях, жгли хаты, служили в полицейских органах, были тайными и явными агентами, представителями белой власти и т. д.
Калашникову было дано указание арестовать эти элементы и провести следствие.
Виновные в убийствах, истязаниях, предательствах понесли суровое наказание.
Типичные события при освобождении повстанцами городов, описал Дыбец[241]:
«...в Бердянске, который в 1918 году был захвачен немцами, передавшими затем власть русским белогвардейцам, водворилась тогда такая реакция, что мы некоторое время ничего не предпринимали. Принесет кто-нибудь новость. Обсуждаем ее группой в пять-шесть человек. Другого дела, собственно говоря, не было, хотя в уезде, как я вам уже рассказывал, происходили крестьянские восстания, действовали партизанские отряды.
Примерно в январе или в первых числах февраля 1919 г. у белогвардейцев в Бердянске началась паника. Они принялись грузиться на пароходы. Пулеметы трещат по всему городу, а они срочно грузятся с имуществом и лошадьми. И уходят в неизвестном направлении, оставив город без власти.
На сцену выплыла бывшая городская дума. Обсудив положение, мы, горстка большевиков — в эту горстку уже был включен и я, — решили так: к чему пренебрегать властью, если она плохо лежит? Надо поднять ее, И украситься хотя бы красным флагом, а там видно будет. Пока пулеметы трещали, мы собрали за городом фракцию, то есть главным образом рабочих, о которых мы знали, что они, как говорится, большевистски настроены. На собрании постановили, что, как только последний пароход отойдет, нужно хватать власть и создать ревком...
Как только мы сформировали власть и выпустили листовки, что вот волей рабочего класса организован ревком, которому принадлежит вся власть в городе, что рабочий класс принимал участие в выборах ревкома, делегировав от таких-то заводов таких-то товарищей, тотчас же начали сколачивать и свою собственную вооруженную силу для поддержания порядка в городе...
Примерно через неделю после того, как мы провозгласили власть ревкома, к городу подошли махновские отряды. Нестор Махно тогда был в такой ипостаси: командир третьей советской бригады имени батько Махно...
Махно таким образом явился в качестве командира бригады Красной Армии. Нам ничего другого не оставалось, как его приветствовать: все же советские войска.
Каков он был из себя? Ну, что сказать? Был среднего роста. Носил длинные волосы, какую-то военную фуражку. Владел прекрасно всеми видами оружия. Хорошо знал винтовку, отлично владел саблей. Метко стрелял из маузера и нагана. Из пушки мог стрелять. Это импонировало всем его приближенным — сам батько Махно стреляет из пушки.
Тут надо упомянуть, что в 1905 г. моя Роза (то есть в ту пору еще не моя, так как познакомились мы только в Америке) сидела в одесской тюрьме, и тогда же в той же тюрьме сидел и Махно. Анархисты слыхали, что меня занесло в Бердянск, что я стал большевиком, членом коммунистической партии. А Роза еще оставалась анархисткой. Встреча ее с Нестором — это встреча старых бойцов. Затем Махно подходит ко мне.
— Здравствуй, Дыбец. Значит, ты ренегат теперь?
— Здравствуй. Значит ренегат.
— Выходит, совсем большевик?
— Выходит, совсем.
— Да, многие продаются большевикам. Ничего не поделаешь.
— Значит, продаются. И я продался.
— Но гляди не пожалей.
— Гляжу.
Такой примерно разговор, не в дружеских, как видите, тонах но и не на высоких нотах, у нас произошел...
Здесь надобно сказать, что Бердянск отличался от других городишек тем, что там подвалы были полны вина...
