В период междоусобных войн бойцы из проигравших кланов теряли место службы и становились вольнонаемными. Однако в то время на ратный труд был устойчивый спрос, дававший ощущение перспективы: храбрый воин мог отличиться в бою и разбогатеть, получив от сюзерена земли. А в мирное время воинам приходилось полагаться на второстепенные для них знания и навыки, которых в XVII веке для благополучия явно недоставало. Неудивительно, что в то время самурайская молодежь мечтала о сражениях и победах.
По мере объединения страны воинские отряды укрупнялись, мелкие местные группировки попадали в зону влияния крупных и поглощались ими. Эти группы, в свою очередь, вливались в более крупные формирования, возглавляемые историческими союзниками сёгуна и его приближенными. Те, кто по разным причинам оказывался вне этого процесса, собирали собственные отряды и занимались разбоем.
Таким образом, битва при Сэкигахара (1600) разделила все самурайское воинство на две части: победителям достались власть и сопряженная с ней полная профессиональная занятость, а проигравшие потеряли все и стали резервом временной рабочей силы. Причем в основном силы военной, поскольку мирными навыками потомственные самураи тогда еще не обладали — они и грамотой-то не всегда владели. Их отношение к новому режиму тоже было вполне однозначным. Эта оставшаяся на обочине довольно мощная сила была хоть и разрозненной, но вполне способной испортить настроение победителям из лагеря Токугава.
Особенно трудно было поначалу, сразу после Сэкигахара. На дорогах грабили всех подряд, да так часто, что Иэясу решил назначать вознаграждения за информацию о разбойниках и помощь в их поимке. Одним из первых на этот призыв откликнулсяронин по имени Косаки Дзиннай, самурай с богатым боевым опытом, выходец из провинции Симоса (префектура Тиба). Настоящей фамилии у него не было: Косаки — это название местечка, где он родился. Дзиннай заявил, что с помощью властей готов извести крупнейшую в округе банду, возглавляемую разбойником по имени Фума Котаро. Под его началом находилось около 2 тысяч боевиков, целая армия, а сам Котаро был потомственным вассалом клана Ходзё, профессиональным ниндзя и отчаянным головорезом. Дзиннай дал понять, что ему про разбойника многое известно, получил от сёгуната благословение и возглавил борьбу с незаконным вооруженным формированием. Она увенчалась успехом — в 1603 году Фума Котаро схватили и публично казнили. Заодно окрестности замка Эдо освободили и от мелких разбойников.
Заслуги Дзиннай получили достойную оценку, о них упомянули в хронике годов правления Кэйтё (Кэйтё кэммонсю)[21]. Он получил от Иэясу земли, усадьбу и зажил как уважаемый человек из воинского сословия. Прошло несколько лет, и вместо прежних разбойников появились новые. Когда их ловили, то на пыточных допросах они один за другим признавались, что служат знатному господину по имени Косаки Дзиннай. Тут у чиновников бакуфу появились сомнения насчет того, кто кого использовал. Дзинная взяли под стражу и 12 августа 1613 года после традиционного провоза по городу казнили на кресте. О его целях и мотивах в хронике ничего не сказано, хотя было бы любопытно узнать, зачем богатому и знатному грабить. Может, человек просто не смог отказаться от дела всей своей жизни, пришедшейся на переходный период между военным и мирным временем?
В Японии преступников к лику обожествляемых предков обычно не причисляют, но для Дзинная почему-то сделали исключение. В столичном районе Асакуса есть храм, где, по утверждениям знающих людей, обращенная к нему молитва помогает в борьбе с недугами.
В первой половине XVII века жизнь Японии была неспокойной и суровой. Едва начавшие формировать династию три первых сёгуна Токугава правили жестко и не церемонились даже с соратниками. Конфискации земель, переназначения и взыскания удельным князьям, хатамото следовали одно за другим. Число ронинов, как и разного рода инцидентов, быстро росло, а одновременно росло недовольство силовой политикой сёгуната. Протестные настроения особенно усилились при третьем сёгуне Иэмицу (1604–1651), который правил 27 лет и стал рекордсменом по числу санкций против удельных князей. К концу его правления число ронинов в стране приблизилось к полумиллиону, это была огромная армия. Иэмицу умер в 1651 году, его преемником стал малолетний Иэцуна (1641–1680). За мальчика правили советники, и власть несколько ослабела. Недовольная часть самурайства решила, что пора действовать.
Юи Сёсэцу (1605–1651) с молодых лет изучал военное дело, а потом преподавал его в собственной школе. В лучшие годы в ней насчитывалось до 3 тысяч учеников — в основном сыновей удельных князей и хатамото. Имя Юи Сёсэцу было широко известно в воинских кругах. Несмотря на хорошую репутацию и глубокие знания, на службу в бакуфу его не брали. И не только его одного: многие из бывших учеников Сёсэцу тоже оставались не у дел. Неудивительно, что во главе заговора оказался этот известный и понимающий в военном деле человек. Его поддержали 2 тысячи единомышленников. План составили по всем правилам военного искусства: сначала захват правительственного оружейного склада и его подрыв; затем одновременный поджог столицы с разных сторон и всеобщая паника. Во время пожара заговорщики должны были проникнуть в замок Эдо под видом свиты родственника сёгуна и нейтрализовать малолетнего Иэцуна. Одновременно должны были вспыхнуть восстания в главных замках Киото и Осака с последующим их захватом. Особое внимание — замку Сумпу, где хранились большие богатства. На них заговорщики планировали нанять армию безработных самураев и усилиться до полной непобедимости. Конечная цель заговора — свержение сёгунов Токугава и установление новой власти, более внимательной к нуждам воинской элиты.
План был хорош, но сорвался. Незадолго до начала восстания, назначенного на 29 июля, в сёгунат начали поступать донесения от соглядатаев и сочувствующих. Двадцать третьего июля был схвачен один из руководителей заговора Марубаси Тюя, отвечавший за восстание в столице. Весть о провале вынудила Юи Сёсэцу выступить раньше времени, и 25 июля он захватил замок Сумпу. Но вскоре его окружили превосходящие правительственные силы, и он покончил жизнь самоубийством. Заговор провалился. Уцелевших участников казнили, а написавших донесения приняли на государственную службу.
Сёгунат сделал выводы: политика в отношении воинской верхушки и правила наследования смягчились, а создание рабочих мест для самурайского сословия стало одной из важных задач бакуфу на все последующие годы.
Впрочем, в лагере победителей тоже были проблемы. Продолжительность жизни представителей воинского сословия медленно, но верно росла. Глава клана уходил в отставку в 60 лет. По статистике, в крупных кланах на место главы претендовало 1,5 наследника [Муракоси, 2001]. Это только из числа родных детей, не считая приемных, которые нередко оказывались более подходящими кандидатами на руководящую должность. В условиях нарастающей нехватки должностей для руководящего и направляющего сословия стал меняться механизм отбора и назначения — в сторону усложнения процедуры и ужесточения требований. Когда претендентов больше, чем вакансий, это вполне естественно. Так исторически сложившаяся ситуация начала уже в XVII веке формировать порядок отбора, который принципиально не очень отличается от современного. Возможно, в этом еще одна не очень заметная на первый взгляд причина успешной модернизации XIX века и быстрого восстановления Японии после Второй мировой войны.
В январе 1695 года главой ничем не примечательного воинского клана Асахи в княжестве Овари (префектура Аити) стал молодой Асахи Бундзаэмон (1674–1718). В бытность свою руководителем он ничем особенно не отличился. Но была у него страсть к бытописательству, благодаря которой он и вошел в историю. Овладев грамотой, в 1691 году он начал вести дневник, в котором подробно описывал события личной жизни и жизни семьи. Бундзаэмон умер в 1718 году в возрасте 44 лет, и дневник он вел до последнего дня, то есть в течение 27 лет. Всего получилось 72 тома. Впоследствии дневник был опубликован и стал важным источником сведений о той эпохе.
Среди прочего Бундзаэмон подробно описал и процедуру своего назначения на должность. Сначала наследнику пришлось потратить несколько лет на то, чтобы убедить отца уйти на заслуженный отдых. Тот долго не соглашался, но в конце концов уступил и в июле 1693 года написал прошение об отставке. На рассмотрение его в бакуфу ушло восемь месяцев, и в марте следующего года отставку одобрили. Еще полтора года потребовалось, чтобы подготовить и утвердить документы о наследовании. В декабре 1695 года соответствующее разрешение бакуфу было получено, и в январе следующего года прошла церемония, ознаменовавшая смену поколений в клане Асахи. Стандартный процесс рассмотрения и утверждения в должности без особых задержек занял более двух с половиной лет.
