Целью своего главного богословского труда «О началах» Ориген считал создание строгой системы христианского вероучения, основанной на Св. Писании и церковном предании. Произведение состоит из четырех книг: первые три содержат богословие Оригена, а в четвертой говорится о богодухновенности источника вероучения, Св. Писания, и о способах его толкования.
Бог, по Оригену, «во всяком смысле монада» – Он прост и в качестве Первоначала не допускает никакой сложности, иначе составляющие Его элементы должны были существовать прежде Него. Он превыше пространства и времени: «Для Него всегда «сегодня», ибо нет у Него «вчера», нет и «завтра». Его сущность абсолютно непостижима для человеческого ума, и в этом смысле Его можно, следуя гностикам и Клементу, называть Мраком и Бездной. Однако Сам Себя Он сознает, поскольку является Личностью. Ориген отказывается понять, как возможно самосознание у существа неограниченного, поэтому Бога он считает ограниченным, правда в необычном смысле этого слова: «Если бы мощь Божия была беспредельной, она не мыслила себя самое, ибо беспредельное по природе своей необъятно». Бог есть само Благо, и это утверждение содержится в признании Бога началом всего существующего: «Все мы, т. е. тварь, не были ранее, чем сотворены, поэтому то, что мы есть, – воля Творца. И поскольку было время, когда нас не было, то называть нас сущими нельзя. Лишь Бог всегда обладал тем, что есть Он, и сказал Моисею: «Я есмь Сущий, и это имя Мое». Поэтому все сущее есть благо, а зло не есть сущим: «Зло или лукавство – противоположно благу, а не-сущее – противоположно сущему, поэтому лукавство и зло – несущее… Бог истинно благ, и я убежден, что Божье «Я умерщвляю» не менее дышит благостью, чем «Я оживляю», и «Я поражу» не менее благо, чем «Я исцелю». Ориген первым произнес слова, и поныне принятые Церковью как один из важнейших догматов: «Три Ипостаси и одна Троица», однако иерархичности Ипостасей внутри Бога он не сумел избежать, как и остальные апологеты. Признавая внемирность и непостижимость Бога, Ориген чувствовал потребность в чем-то «существующем посредине между природой Несотворенного и природою сотворенного». И он говорит о Логосе, Слове или Разуме, «Посреднике между всеми тварями и Богом, Который был рожден прежде всякой твари, через Которого сотворено все видимое и невидимое». Этот Логос – Иисус Христос, «энергии Отчей Зерцало неоскверненное». Помимо этого «домостроительного» (греч. οικονομια – икономия) учения о Логосе у Оригена есть начатки глубокого «имманентного» учения о Нем, согласно которому Сын родился из сущности Отца: «Говорим мы, отсекая всякое чувство телесное, что Слово и Мудрость рождены из невидимого и нетелесного Отца. И не будет нелепым сказать «Сын Любви», если мыслить под Любовью и Волю». Сын, в отличие от Отца, – потенция всяческого: «Бог – единое и простое, Спаситель же наш ради многого становится многим». Безвременность Бога, по Оригену, требует существования кроме нашего мира, имеющего начало и конец, «бесчисленных миров, но не по Эпикуру, т. е. в одно и то же время, а так, что после конца одного мира наступает начало другого, каково же число их я, признаться, не знаю». Эта грандиозная космическая картина чередующихся миров, или эонов, требует постоянного Боговоплощения.
Пещера Св. Иоанна Дамаскина в лавре Св. Саввы Освященного
Однако Ориген не отвергал возможности окончания подобного сценария, когда будет «всяческое и во всяческом Бог». О третьей Ипостаси Троицы, Св. Духе, он говорит мало и, в основном, в связи с проблемой спасения. Св. Дух – освящающая и благодатная сила, одухотворяющая пророков и святых, объединяющая и созидающая Церковь. Спасающийся «нуждается и в Отце, и в Сыне, и в Духе Святом: он не спасется, если не будет полной Троицы. Невозможно стать причастным Отцу или Сыну без Духа Святого». Христос входит в каждого из истинно верующих через Церковь, тело Свое, обитает в них благодатью Св. Духа и преображает их: «В каждом духовно рождается Христос, Церковь носит во чреве и испытывает муки рождения, пока не изобразится в нас Христос». Именно Христос, ведущий мир по Богочеловеческому пути, – главный нерв богословской системы Оригена, именно с Ним связан основной пафос его творчества.
Первая книга сочинения «О началах» содержит также учение о разумных существах, сотворенных Богом, и об их разнообразии, которое вызвано подаренной этим существам свободой воли. Свобода воли есть одновременно великий дар, приводящий к спасению, и причина зла, однако, в конце концов, даже демоны, падшие и злые ангелы, пройдя нечто вроде католического чистилища, могут просветиться и спастись, чтобы уступить полностью очищенное место новой мировой эпохе. Эта теория всеобщего апокатастасиса (восстановления) резко осуждается Церковью.
Главным предметом второй книги служит мир, населенный людьми. Здесь приведены рассуждения о материи, из которой состоит космос и которая является основой всего чувственного мира. Далее предложен сценарий богочеловеческой истории видимого мира, поворотными пунктами которой Ориген считает откровения Бога в виде Ветхого и Нового Заветов. Ориген опровергает еретиков, считающих разными богами Бога Ветхого и Бога Нового Заветов, одного злого, а другого – доброго, и доказывает тождество Бога Закона и пророков и Триединого Бога Нового Завета, Бога праведного и благого. Во второй книге говорится также о духовной, нетелесной природе человека, излагаются разные взгляды на сущность души и ее происхождение.
В третьей книге Ориген рассуждает о свободе воли, стараясь выяснить взаимоотношение человеческой свободы и Провидения Божия. Значительная часть книги посвящена этике, в ней рассказывается о соблазнах, исходящих от злых духов, и об аскетических способах борьбы с ними. Еще раз дается картина мировой истории, в которой сотворение мира сопровождается актом низвержения падших духов в чувственный мир с предоставлением им свободы воли. Эта свобода привела к развращению и порче падших существ, которые оказались не в состоянии должным образом воспользоваться божественным даром. Помощь падшим существам пришла от Бога, пославшего в мир Искупителя, что положило начало всеобщему восстановлению греховного творения. В завершение книги приведена эсхатология Оригена, согласно которой будущее мира рисуется ему как богоподобное блаженное состояние свободы от зла и состояние обожения.
Заключительная, четвертая книга является методическим дополнением к первым трем, собственно богословским. Здесь подробно описаны правила толкования текстов Св. Писания, близкие, по сути к упомянутому выше методу Филона Александрийского. Ориген предполагает в откровении три смысловых слоя: телесный, или буквально-исторический; душевный, или нравственно-назидательный, и духовный. Последний слой аллегоричен, и автор предлагает различные способы толкования символов, определяющих содержание слоя. Книга заканчивается гносеологическим пассажем: «Разумный дух может достигнуть совершенного познания, восходя от видимого к невидимому, – ибо он находится в теле и потому восходит от чувственного, или телесного, к умопостигаемому. Но чтобы кому-нибудь не показалось нелепым выражение, что умопостигаемое – сверхчувственно, приведем изречение Соломона: «Ты найдешь божественное чувство», т. е. умопостигаемое нужно исследовать не телесным чувством, а каким-то другим, которое он называет божественным. Этим-то чувством мы должны исследовать и созерцать все то, о чем говорили выше».
Ориген стал основателем большой и влиятельной богословской школы. Среди ближайших его учеников такие знаменитые Отцы и Учители Церкви, как свв. Григорий Чудотворец и Дионисий Александрийский. Идеи Орагена лежат в основе трудов священномученика Памфила Кесарийского и блаж. Иеронима (правда, в последние годы своей жизни Иероним, как было сказано выше, яростно хулил учителя). «Великие каппадокийцы» свв. Василий Великий и Григорий Богослов составили из творений Оригена сборник «Оригеново добротолюбие», а третий «великий каппадокиец», св. Григорий Нисский, глубочайший христианский мистик, считается из троих наиболее «оригенствующим». Серьезное воздействие Оригена испытали свв. Максим Исповедник и Иоанн Златоуст, а в более позднее время следы его учения можно найти у величайшего богослова и философа периода раннего Возрождения кардинала Николая Кузанского.
Тем не менее, судьба сочинений Оригена, как и его личная судьба, глубоко трагична. Русский богослов и церковный историк И.Д. Андреев об этой трагедии писал так: «Все ожесточение, которое накопилось во время борьбы с арианством (одна из наиболее распространенных ересей, о которой будет рассказано ниже. – Авт.), обрушилось на систему Оригена. Оно приняло форму открытой борьбы в самом конце IV в. […] Оригенисты в результате были смяты: Руфина затравили, а Златоуста сослали. Во всех этих спорах редко доходили до сути дела. Имя Оригена стало разделять, в конце концов, не еретиков и православных, а просвещение и мракобесие. Лучшая пора богословия была уже позади. Нахлынувшая в церковь духовная чернь заглушила науку и проникновенное понимание христианства. Все перерождалось и упрощалось. Окончательно Ориген был опорочен в IV в. в правление Юстиниана. Второй анафематизм (предание проклятию, анафема) собора 553 г. поразил память Оригена, шестой и седьмой Вселенские Соборы повторили это осуждение». Сам Ориген предчувствовал возможность подобного развития событий, когда писал: «И любовь бывает опасна, если преступает предел. Тот, кто любит, должен учитывать природные качества любимого. Если он преступит меру любви, то и любимый, и любящий окажутся в грехе. Это мне довелось испытать в церкви. Многие меня больше, чем заслуживаю, и на словах и на деле превозносят и слова и учение мое, чего не одобряет моя совесть. А другие поносят мои трактаты и обвиняют меня в таких мыслях, о которых я и не знаю. Но и те, которые слишком любят, и те, которые ненавидят, – не на пути правды: одни ошибаются по любви, другие – по ненависти».
