В 1968 году в Перу произошел военный переворот, в результате которого к власти пришла группа левонастроенных офицеров, пытавшихся реформировать общество на социалистических началах, как они их понимали. Подобно тому, как это случилось в 1960-70-е годы во многих странах «третьего мира», подобная политика на практике привела лишь к усилению государственного контроля во всех сферах и к еще большему экономическому упадку. Амбициозные реформы проводились сверху и не учитывали реальных потребностей и возможностей населения отдельных районов. Это касается прежде всего аграрной реформы, которая коренным образом положения индейцев не улучшила. Скорее, наоборот: проведенная под давлением сверху и по инициативе революционных агитаторов коллективизация повлекла за собой последствия хоть и не столь тяжелые и необратимые, но до известной степени напоминавшие те, которые она имела в СССР или Монголии в 1930-х годах. В начале 1970-х годов в Перу резко сократилось поголовье скота, особенно альпак, доходами от экспорта шерсти которых правительство рассчитывало отчасти покрыть расходы в других областях экономики, например финансировать ирригационные проекты. Трудности усугубили неожиданные зимние снегопады, в результате которых домашние животные остались без корма. Все это сопровождалось общим расшатыванием старых устоев в деревне в революционной атмосфере 1970-х годов.
В 1975 году в политической жизни Перу произошли новые перемены, был взят курс на либерализацию. Однако предпринятые шаги не соответствовали масштабности задач: последовала инфляция, а государственно-бюрократические методы управления экономикой продолжали по-прежнему широко использоваться. Началась массовая миграция крестьян-индейцев в города, прежде всего в столицу Перу – Лиму. Американская программа продовольственной помощи, распределяемой в крупных центрах, позволила выжить безработным, но одновременно способствовала дальнейшей миграции. Сотни тысяч людей, утративших корни в деревне и лишенных надежды отыскать для себя достойное место в обществе, основанном на европейских ценностях, оказались идеальным материалом для распространения нового кризисного культа, сформировавшегося в конце 1970-х годов.
С 1980 года в Перу перешла к активным действиям террористическая организация «Сендеро луминосо» – «Сияющая тропа». Ее название – цитата из работы основоположника перуанской компартии X. К. Мариатеги, но наибольшее влияние на идеологию «сендеристов» оказал Мао Цзедун. Наличие в стране тяжелых социально-экономических проблем и преобладание в университетах выходцев из «низов» (высшее образование в Перу бесплатно), многие из которых не были в состоянии в дальнейшем найти работу по специальности и остро чувствовали глубину социальных контрастов, привело к радикализации умонастроений среди преподавателей и студентов. «Сендеро» создал в 1970-х годах преподаватель университета в городе Аякучо А. Гусман, ставший известным как «председатель Гонсало». Несмотря на террористические методы деятельности и чудовищные теоретические установки (Иосифа Сталина и Мао Цзедуна сендеристы критиковали за излишнюю мягкость в обращении с политическими противниками), «Сияющая Тропа» пользовалась изрядным сочувствием в университетской среде Лимы.
Поскольку целью подобных левоэкстремистских организаций являлось уничтожение всего существующего мирового порядка, последователи «Сендеро» не только взрывали бомбы в городах, но и систематически истребляли представителей традиционного крестьянского самоуправления в деревне. В этом смысле «Сендеро» была враждебна индейцам, но поскольку она боролась с «буржуазной» городской культурой, она нашла в Перу значительную поддержку. Подавляющее большинство рядовых сендеристов были индейцами и метисами по происхождению.
Прямого отношения к наследию Тауантинсуйю «Сендеро» все же не имела. За возрождение государства Инков, скорее, взялось бороться «Революционное движение Тупак Амару», имевшее основные базы в горных районах южного Перу (оплотом «Сендеро» был более северный департамент Аякучо). «Тупак Амару» защищало ценности индейской крестьянской культуры и продолжало традиции кечуанских восстаний первой половины XX века, чьи лидеры несколько раз провозглашали себя «Инками». Обе революционные организации рассчитывали захватить власть в обстановке всеобщего хаоса и из тактических соображений иногда действовали сообща. Близкие к позиции «Тупака Амару» идеи распространялись и в Боливии. Полвека назад Р. Рейнага провозгласил там создание Боливийской Индейской партии с целью построения нового общества на основе современной техники и социальной системы инков. Это казалось чудачеством, однако сходные лозунги были достаточно популярны в крестьянской среде. Более консервативные и прагматические политики стран Латинской Америки, не разделяя социально-утопической программы революционеров, обращались порой к образу империи инков как к символу единства и величия континента, грядущего триумфа особой латиноамериканской цивилизации.
В 1992 году президентом Перу стал перуанец японского происхождения Альберто Фухимори. Ему удалось разгромить леворадикальные движения, уничтожая без суда и следствия многие тысячи их сторонников, и провести либеральные экономические реформы. Республика Перу отступила от края пропасти, на которой стояла. Дальнейшая судьба президента была типичной – его справедливо обвинили в коррупции и нарушении прав человека и в 2000 году он был вынужден бежать из страны. Позже Фухимори вернулся и был приговорен к тюремному заключению. Осужден был и его ближайший соратник и руководитель спецслужб Владимиро Ильич Монтесинос. Свое имя он получил от родителей коммунистов, но политически принадлежал к крайне правым.
Поражение, которое потерпели «Сендеро луминосо» и «Тупак Амару», имело важные последствия для изучения прошлого Центральных Анд. В Перу вернулись зарубежные археологи, многие из которых в начале 1990-х годов покинули страну и стали работать в Эквадоре или Коста-Рике. Арест А. Гусмана в 1993 году и освобождение заложников, захваченных террористами в японском посольстве в декабре 1996 года, ознаменовали начало нынешнего расцвета перуанской археологии.
Несколько по-иному развивались события в Боливии. Леворадикальные настроения привели там не к разгулу террора, а к победе Эво Моралеса – индейца-аймара из бедной семьи, ставшего президентом после выборов 2005 года. Чем закончится этот эксперимент, пока трудно сказать. Археологам в Боливии всегда было труднее работать, чем в Перу, зарубежным исследователям вести в стране самостоятельные раскопки нередко вообще запрещали. Однако в последние десятилетия такие препятствия были в значительной мере устранены.
Идеальным образом Тауантинсуйю вдохновлялись не только в Латинской Америке, но и в Европе. На рубеже XVI и XVII веков приехавший из Перу в Испанию, на родину отца, метис ставший известным под именем Инка Гарсиласо де ла Вега, написал свои знаменитые «Королевские комментарии».
Инка Гарсиласо де ла Вега. Художник Франциско Гонзалес Гамарра
Это была попытка не только сохранить память об обществе, с которым Гарсиласо связывала кровь матери, но и создать литературную утопию, близкую по духу произведениям Мора и Кампанеллы. То, что эта утопия долго воспринималась не как сочинение, отражающее духовный мир автора и его окружения, отмеченное печатью своей эпохи, а как достаточно объективное историческое повествование, есть факт уже не инкской, а европейской истории. Реально представить себе индейскую империю, живя совсем в ином мире за океаном, европейцам XVII века было еще труднее, чем нам. Поэтому сведения о Тауантинсуйю почти неизбежно должны были подгоняться под какой-то готовый стереотип. Таковым оказался образ разумно устроенного государства с мудрым, властным и справедливым правителем. Одновременно книга Гарсиласо и сама, в силу таланта и знаний автора, поддержала живучесть этого стереотипа. Политически актуальной «История» Гарсиласо оказалась в Перу, где после восстания Кондорканки испанские власти даже конфисковали ее экземпляры.
С возникновением марксизма образ империи инков не вошел в основной корпус коммунистической мифологии, унаследованный от утопического социализма, однако полностью связь их не порывалась. В 1847 году, почти одновременно с созданием «Коммунистического манифеста», в Нью-Йорке выходит первая научная история завоевания Перу, написанная У. Прескоттом. Уже в ней высказывается мысль о присутствии социалистических начал в инкской общественно-государственной системе. Эта идея была поддержана и развита плеядой немецких и французских историков конца XIX – начала XX столетия, окончательно исчезнув из серьезных работ лишь в 1940-е годы. Наиболее полной и последовательной попыткой внести ясность в вопрос об отношении древнеперуанского общества к тому строю, который шел, как многим тогда казалось, на смену капитализму, стала книга французского экономиста Луи Бодэна «Социалистическая империя инков», опубликованная в 1928 году.
