Уже с 1371 г. часто учение Уиклифа проповедовали в Чехии странствующие священники, несмотря на многократно повторяемые запрещения им проповедовать. Народ толпами сбегался слушать проповедников, не обращая внимания на отлучения от Церкви; знатные и крестьяне с жадностью принимали новое учение. В 1410 г. на другой день своего избрания Иоанн XXIII передал кардиналу Колонна доносы, поступившие в Рим на Гуса, и 20 сентября Колонна потребовал его личной явки. Гус послал уполномоченных подать папе жалобу на это решение кардинала; но их заключили в тюрьму; и, когда в феврале 1411 г. Колонна отлучил Гуса от Церкви, жалоба его не была еще рассмотрена. 15 марта отлучение было объявлено во всех пражских церквах, за исключением двух. Так как народ принял сторону Гуса, то весь город был предан интердикту, на который никто не обращал внимания, и Гус продолжал проповедовать. Энергичную оппозицию со стороны чехов вызвало и то, что в конце 1411 г. Иоанн XXIII объявил крестовый поход, оплачиваемый индульгенциями, против Владислава Неапольского, поддерживавшего притязания на папство Григория XII. Стефан Палеч, еще остававшийся другом Гуса, был в это время деканом богословского факультета. Едва вырвавшийся из Болонской тюрьмы, он не решился идти против Иоанна XXIII и объявил, что никакая власть не может мешать распространению индульгенций. Гус выступил против Стефана; этот спор превратил их дружбу во вражду. 16 июня 1412 т. Гус в проповеди резко осудил индульгенции и заявил, что продавцы индульгенций – воры, которые ловким обманом отбирают то, чего не могут взять силой; на несправедливое отлучение от Церкви, произнесенное папою, не стоит обращать внимания. Пассауский декан Венцеслав Тим, уполномоченный проповедовать крестовый поход в Чехии, отдавал продажу индульгенции на откуп дававшим больше; это еще более увеличивало общее негодование.
Через несколько дней после проповеди Гуса толпа, предводительствуемая Вуком из Вальдштейна, любимцем короля Венцеслава, прибила буллы об индульгенции к позорному столбу, который затем торжественно сожгла. Этот поступок остался безнаказанным, и Вук продолжал пользоваться дружбой короля. Поражение папы было полное – 12 июля в трех церквах три молодых ремесленника, Ян, Мартин и Станислав, прервали проповедников, объявлявших об индульгенциях, и заявили, что индульгенции – обман. Несмотря на вмешательство Гуса, они были арестованы и казнены; много других мятежников было заключено в тюрьму и подвергнуто пытке. Тогда вспыхнули беспорядки, узников выпустили на свободу.
Иоанн XXIII (бывший разбойник, развратник и казнокрад), низложенный Констанцским собором, вновь предал Гуса отлучению от Церкви и повелел срыть Вифлеемскую часовню; сторонники Гуса были отлучены от Церкви: всякий, кто в тридцатидневный срок не отречется от ереси, должен был лично явиться перед римской курией. Но, несмотря на все это, Гус продолжал проповедовать; когда же была сделана попытка арестовать его на самой кафедре, то прихожане не допустили этого. Гус обратился к собору и в резких выражениях доказывал, что вынесенное против него решение не имеет никакой силы. В вышедшем вскоре после этого трактате «О церкви» Гус резко заявил, что алчный папа является наместником Иуды Искариотского, кардиналы, если они не входят дверями Христа, – разбойники и воры. Однако из-за присутствия Гуса в стенах Праги были прекращены все церковные службы. По просьбе короля Гус удалился в Козий-Городок, откуда руководил своими сторонниками в городе. Здесь он написал много обличительных сочинений, в том числе трактат «О церкви», который был публично прочитан в Вифлеемской часовне 8 июня 1413 г.
Тщетно старался король Венцеслав прекратить все возраставший накал страстей, усугублявшихся взаимной ненавистью немцев и чехов. Первая половина 1413 г. прошла в спорах, проповедях, памфлетах, которые только возбуждали страсти сторон. Спор привел к вопросу о причинах испорченности духовенства, которые, как ясно видел это Уиклиф, Гус и их ученики, были неразрывно связаны с основными принципами, на которых покоилось все здание римской Церкви: или «власть ключей» была непреложной истиной, от которой зависело спасение человеческого рода, или это был ловкий и дерзкий обман, удовлетворявший честолюбие и алчность.
Венцеслав решил прекратить распри изгнанием вождей «консервативной» партии, Стефана Палеча, Станислава и Петра Цнаимских и Яна Илию. Гус и его единомышленники брали верх в стране. В то время, как в Чехии защитники старого порядка теряли свое влияние, было решено созвать собор, который положит конец Великому Расколу, произведет реформу Церкви и уничтожит ересь. Уже много было сделано попыток добиться этого, но политика итальянских пап отодвигала окончательное решение. Вражда одновременно избираемых разными кликами пап чрезвычайно осложняла задачи европейской политики. Особенно это отражалось на Германии, где всякий князь или независимый прелат выбирал себе папу, какого хотел, что вело к сильным и непримиримым ссорам. Не менее актуальным был и вопрос о реформе духовенства, злоупотребления, испорченность, продажность и распущенность которого давали себя чувствовать всем. Вновь актуальной стала и борьба против ереси, так как дела в Чехии принимали грозный характер, и император Сигизмунд, в качестве наследника своего бездетного брата Венцеслава, был заинтересован в успокоении королевства. Тщетно пытался Иоанн XXIII добиться того, чтобы собор состоялся в Италии, где для Св. Престола было бы возможно руководить решениями. Все, кроме итальянцев, настаивали, чтобы было избрано другое место. Сигизмунд выбрал епископский город Констанц. Иоанн, теснимый Владиславом Неаполитанским и изгнанный из Рима, был вынужден уступить и 9 декабря 1413 г. издал буллу, созывавшую собор 1 ноября 1414 г. На собор, кроме прелатов и духовных, должны были явиться также все князья и независимые владетели или прислать своих уполномоченных. Булла сопровождалась императорскими указами, подписанными Сигизмундом, так что можно было быть уверенным, что государство и Церковь объединятся, чтобы добиться желанного всеми результата.
Уже то, что этот собор был созван, чтобы рассудить соперничавших пап, показывает, что его считали выше наместника Петра. Решение его должно было быть безапелляционно. Хроникер утверждал, что, кроме членов собора, прибыло в Констанц шестьдесят тысяч пятьсот лиц, из них шестнадцать тысяч знатных, рыцарей и князей. И для Сигизмунда, и для Венцеслава было чрезвычайно важно, чтобы какое- либо окончательное решение положило конец борьбе, разрывавшей чешскую Церковь. Не поехать для Гуса теперь значило отказаться от дела всей своей жизни, признать себя еретиком. Много чешских духовных лиц, его противников, не преминут представить его идеи в ложном свете, и если он сам не будет защищать свое дело, то все будет потеряно. Кроме того, Гус считал себя вполне согласным с Церковью и думал, что собор благосклонно отнесется к его взглядам. Он надеялся склонить прелатов на сторону выработанных им реформ и на то, что они не посмотрят на него как на еретика, которому по законам инквизиции предстоит выбор между отречением и костром.
Гус приготовил три речи. В первой доказывается, что закона Христа достаточно для управления Церковью; вторая представляет полное изложение его учения; в третьей Гус объявляет причиной расколов и беспорядков гордость, алчность и пороки духовенства. Гусу (уже в Констанце) был вручен императорский и королевский охранный лист. Гус явился на собор в Констанц к его открытию, хотя сам не был вполне уверен в своей безопасности. В запечатанном письме, которое он оставил своему ученику, магистру Мартину, и которое надлежало вскрыть только по получении известия о его смерти, говорится, что он подвергся преследованию из-за желания обуздать распущенность нравов лиц духовного звания, и он опасается, что эти преследования будут доведены до крайности. Однако Гус принял некоторые меры предосторожности: взял удостоверение от Назаретского епископа, инквизитора Николая, и велел также расклеить по всей Праге составленное на латинском и чешском языках извещение, что он готов явиться перед архиепископом, который тогда председательствовал на собрании чешского духовенства; он приглашал всех противников своего вероучения явиться и выступить против него с обвинением или пред прелатом, или пред Констанцским собором и заявлял, что готов подвергнуться наказанию за ересь, если будет признан виновным, с условием, что обвинители, если не докажут своих обвинений, подвергнутся наказанию, равному по силе обвинению. Гус был принят архиепископом, который являлся также папским легатом. Он удостоверил верность Гуса католичеству, если не считать отлучения от Церкви. Нотариально засвидетельствованная копия этого акта была передана Гусом Сигизмунду.
Гус выехал в Констанц 11 октября 1414 г. в сопровождении трех друзей, Яна Хлумского, Вацлава Дубы и Генриха Лаценбока, назначенных Сигизмундом охранять его. Имя Гуса уже было известно по всей Германии. Его встречали как важного гостя, а не как отлученного; ни одно место, где он останавливался, не подвергалось интердикту. Во всех городах он прибивал к церковным дверям извещения о том, что отправляется в Констанц, чтобы защищать свою веру, и приглашал явиться всех, желавших опровергнуть его.
