Одним увлечением Хабера была химия, другим — театр и драматургия, и первое добавило настоящего драматизма в его реальную жизнь. После описанных событий Хабер готовился провести атаку снова. Он ненадолго заехал домой и устроил вечеринку в честь своих успехов на военном поприще. Возможно, что именно это послужило толчком к семейной трагедии. Жена Хабера Клара Иммервар (Clara Immerwahr) покончила жизнь самоубийством выстрелом в сердце из табельного пистолета Хабера в знак протеста против использования знаний химии в военных целях (по крайней мере, такова официальная версия). Однако смерть первой женщины, получившей степень доктора химии в университетах Германии, не остановила Хабера. Он даже не задержался на её похороны и уже на следующий день отправился на Восточный фронт [37]. Их сын Герман также совершит самоубийство из-за «подвигов» отца, но, как говорил сам Хабер: «Во время мирного времени учёный принадлежит миру, но во время войны он принадлежит своей стране» [310].
Еврейское происхождение не позволяло подняться в немецкой армии в звании выше унтер-офицера, но Хабера лично Вильгельм II сделал капитаном [387], после чего тот продолжил разрабатывать всё новые отравляющие газы и методы их распыления [2]. Всего в течение Первой мировой войны было разработано около 22 химических соединений [44], маркируемых различными цветами: слезоточивый газ — белым, фосген — зелёным (более точные данные приводит подполковник генштаба Российской империи А. Де-Лазари: смесь дисфосгена с хлорпикрином), а горчичный газ иприт (дихлордиэтилсульфид) — жёлтым [372; 373].
Фосген был впервые применён в декабре 1915 г. и оказался в 18 раз токсичнее хлорина. После того как войска Антанты разработали защитные маски против хлорина и фосгена, немецкие учёные создали более летальные составы [372]. Таким был газ на основе мышьяка и фосгена, одна из разновидностей которого была разработана Хабером и произведена на заводе «BASF», представитель которого доктор Буеб (Bueb) являлся одним из трёх советников Имперской комиссии Военного департамента со стороны промышленности. Также были разработаны газы комбинированного действия, «синий крест» (дифенилхлорарсин), первый технологический этап производства которого также идентичен производству азотосодержащих красителей [375] был открыт во второй половине XIX века и обладал способностью проникать через угольный фильтр [377]. Слезоточивое вещество, вызывая сильное чихание и рвоту, вынуждало противника сбросить противогаз и подвергнуться действию других отравляющих веществ. Арсины впервые применили англичане в ночь с 10 на 11 июля 1917 г. близ Ньюпорта во Фландрии [44]. Ещё одним изобретением химиков стали впервые примёненные в 1915 г. огнемёты — Flammenwerfer. Огнемётные войска состояли из групп по 36 человек, перемещающихся на транспортном средстве. Началась работа по подбору наиболее эффективных зажигательных смесей [375].
Награды и почётные звания сыпались на Хабера дождём, его посвятили в рыцари, избрали своим почётным членом Мюнхенская, Прусская и Геттингенская академии, а авторские отчисления от «BASF» сделали богачом [2], но, как пишет Д. Джеффрейс, «Фриц Хабер был так же амбициозен в бизнесе, как кайзеровский генералитет успешен на полях сражений. Через это они нашли друг друга в вопросах того, как национальные усилия в военной области направить на поиск прибыли и её роста». Далее он описывает процесс, как «фирмы по производству красок… оказались вовлечены в массивную систему, которая в конце концов была завязана в схему германских политиков и военного истеблишмента и всё возрастающую финансовую зависимость от государственных кредитов и контрактов» [1], и главными участниками этих схем оказались члены «комитета Хабера». Скажем так: концерны воспринимали себя несомненными патриотами по отношению к Германии, но, видимо, по отношению к прибыли они воспринимали себя еще большими патриотами.
Новый трест стал уже не просто союзом промышленников; он включился в процесс непосредственного влияния на власть, что стало знаковым событием. 9 сентября 1916 г. Карл Дуйсберг и Густав Крупп были приглашены на частную встречу с новым главнокомандующим полевым маршалом Паулем фон Гинденбургом и генералом Эрихом фон Людендорфом. Организованная Максом Бауэром встреча проходила в вагоне поезда на немецко-бельгийской границе под звуки канонады. Гинденбург объяснял Дуйсбергу и Круппу, как он намеревается достичь преимущества над вражескими силами для ведения войны, принявшей слишком затяжной характер [1].
Как говорилось в предшествующей встрече записке майора Бауэра: «Мы находимся в состоянии бесперспективной обороны, а тем самым — в величайшей опасности… Спасти нас может, вероятно, только человек сильной воли, который благодаря доверию, которым он пользуется, воодушевит народ на крайние жертвы». Было решено, что военные действия должны перейти наконец в горячую фазу, а для этого должность начальника генерального штаба должна перейти к Паулю Гинденбургу, который уже через два дня принял выгодное для немецких производителей решение «поднять производство снарядов и минометов вдвое, орудий, пулемётов и самолётов втрое», обеспечивая производителей новыми заказами [38], что предусматривало расширение производства военной техники и снаряжения, в том числе и химического оружия. Предполагалось увеличить расходы на вооружение, а Дуйсберг с Круппом как лидеры индустрии могли рассчитывать на серьезное участие в доходах [1].
«Обе знаковые программы — развитие химического оружия и синтетических нитратов — поставили немецкую промышленность во взаимозависимое положение по отношению к государству. Фирмы по производству красок, предыдущее поколение которых одинаково гордилось своей научной проницательностью, активностью в бизнесе и финансовой независимостью, теперь оказались вовлечены в систему, ведущую своё начало от сцепки германских политиков, военного истеблишмента и всё возрастающей финансовой зависимости от государственных кредитов и контрактов».
Д. Джеффрейс «Синдикат дьявола. “IG Farben ” и создание гитлеровской военной машины»Участие это стало таковым, что 70 % продаж «Hoechst AG» во время войны составляли взрывчатые вещества [139]. К 1917-18 гг. 78 % продаж «BASF» составляли военное оборудование и стратегические материалы [1]. На государственные субсидии был отстроен очередной завод «BASF», способный выпускать до 7 500 тонн нитратов в месяц. Завод строился под руководством Карла Крауха (Carl Krauch), и уже в апреле 1917 г. из его ворот выехал первый состав с селитрой, один из вагонов которого украшала надпись: «Смерть французам» [33].
«В конце 1916 года как результат пересмотра ситуации с производимой продукцией они [германцы] пришли к так называемой “программе Гинденбурга”. Она включала увеличение выпуска начинки для газовых снарядов, и её реализация в результате приобрела инерцию, продлившуюся до 1918 года. Стремительная экспансия в производстве необходимых по программе Гинденбурга химикатов была понятным указанием на прогресс, сделанный германцами в исследованиях производства новых эффективных химических средств», — пишет В. Лефебр. По его оценке, в конце войны сообщество «IG» производило от 2 до 3 млн. химических снарядов в неделю [375]. Альянс военных с химическими корпорациями, вне сомнения, был выгоден обеим сторонам.
Кроме того, он разрастался, пополняясь новыми членами. В августе 1916 г. «Dreibund» в составе «Bayer», «BASF» и «AGFA» и Трёхстороннее объединение «Dreierverband» в составе «Hoechst», «Cassella» и «Kalle» создали трест красителей «Teerfarbenfabriken» [40], к которой присоединилась фирма «Weiler-ter-Meer», один из отцов-основателей которой Эдмунд тер Меер (Edmund ter Meer) занимался текстилем с XVI века. Их семейное предприятие разработало способ окраски шёлка, а в 1887 г. фирма «Dr. Е. ter Meer & Cie» совместно с поставщиками «J.W. Weiler & Cie» организовала фармацевтическое направление [83]. «Организацией совместной капитализации прибыли через перекрёстное владение акциями компаний другу друга, а также другими привычными средствами были снижены риски, связанные с глобальной экспансией бизнеса и увеличивающимся ростом экспортных сделок…. Содружество было абсолютно закрытым. Прибыль компаний соединялась и делилась совместно на основании согласованного процентного участия. Управление фабриками осуществлялось независимыми администрациями, информирующими друг друга о ходе работ и опытов. Соглашение также включало совместное обхождение экспортных тарифов для материалов, сделанных вне Германии, а также прочие согласованные действия по затратам на что-либо когда-либо…» [375]. Из описания В. Лефебра видно, что основой соглашения были всё-таки не патриотические, а коммерческие интересы «IG».
