В католических странах активизировалась деятельность инквизиции, призванной, согласно вековым традициям, «пропалывать сорняки в духовном винограднике». В третьем и четвертом десятилетиях XVI века костры запылали по всей, Европе, а в регионах, где протестанты составляли большинство населения, — например, в кальвинистской Женеве, кантонах Цвингли в Швейцарии и лютеранских территориях империи Карла V, — людей, имеющих другие религиозные воззрения, также подвергали жестоким репрессиям. Самыми опасными сектантами были признаны анабаптисты, чья вера в необходимость крещения в зрелом возрасте радикально противоречила и римской церкви, и доктринам других протестантов. Анабаптистов преследовали как в католических, так и в протестантских землях. Их калечили, топили, четвертовали, сжигали и вешали без всякой жалости. Их земли Захватывали, дома разрушали, а детей отправляли просить милостыню.
Страх перед анабаптистами возрос во много раз после знаменитого захвата города Мюнстера в Вестфалии. Они правили этим городом в 1534 и 1535 годах. Началось с того, что группа анабаптистов, предводительствуемая пекарем из Харлема и портным из Лейдена, возглавила городской совет и изгнала всех горожан, отказавшихся от повторного крещения, конфисковав их имущество. После исхода несогласных в городе остались четырнадцать тысяч обращенных, большинство из которых были ремесленники и мастеровые. Они стали собственниками крупного и богатого города, с большим количеством оружия. Пекарь Ян Маттис немедленно занялся организацией обороны нового «сообщества святых», на которое наступал законный правитель города, мюнстерский епископ. Маттис преисполнился внезапной уверенностью, что сможет повторить чудо Гидеона из книги Судей и защитить город от осаждающих армий только двадцатью мечами, поэтому он перестал оборонять городские стены и атаковал неприятеля. Маттис погиб почти сразу же, но его смерть нисколько не охладила энтузиазма анабаптистской паствы. На его место немедленно выдвинулась более живописная и привлекательная личность — Ян из Лейдена, забавный авантюрист, который вскоре превратил Мюнстер в пародийное государство.
В течение нескольких дней Мюнстер стал библейским городом, в котором, согласуясь с идеями морали Ветхого Завета, должны были править старейшины. Все существующие законы, авторитеты и семейные связи больше не признавались, и был установлен новый порядок. Ян из Лейдена объявил полигамию естественным образом жизни, заявив, что она одобрена пророками, и подал пример своим последователям, взяв семнадцать жен. Среди них была вдова его предшественника, Яна Маттиса, а также бывшая монахиня по имени Дивара, о которой говорили, что это самая красивая женщина в городе. Тут же были придуманы регалии и церемониал королевского двора. Яна из Лейдена провозгласили королем Яном, а его старшую жену — королевой Диварой. При дворе находились камергеры, мажордомы и маршалы, шестнадцать младших жен короля служили при королеве как замужние фрейлины. Все городские церкви, естественно, были ограблены, а облачения и драпировки послужили материалом для нарядов придворных. Когда король Ян проезжал верхом через город на одном из своих великолепных коней (всего у него их было больше тридцати), на нем был костюм из золотой и серебряной парчи, отороченный малиновым бархатом и украшенный золотыми нитями. Его сопровождали два пажа, также верхом, — один нес Библию, другой обнаженный меч. Один из юношей был сыном мюнстерского епископа, его захватили в плен во время бунта анабаптистов. У короля Яна были также символы королевской власти: богатая золотая корона и драгоценная держава с девизом «Самый справедливый король всего мира». Он и его сподвижники в весьма замысловатых выражениях намекали, что недалек тот день, когда правление анабаптистов распространится на весь мир.
Говорят, что Генриху захват власти анабаптистами в Мюнстере понравился. Наверное, потому, что сам он осуществлял религиозные реформы в стране, кажется, еще более радикальными методами. Разумеется, теологическим взглядам мятежников из Мюнстера Генрих не симпатизировал, но тот факт, что они раздражали сестру Карла V, Марию, регентшу Нидерландов, делал их полезными союзниками в противостоянии интересам империи. Он дошел до того, что во время недолгого правления короля Яна даже собирался сделать попытку завязать с ним дружеские отношения, из-за чего потерял много сторонников среди умеренных лидеров протестантского движения. Генрих немедленно решил восстановить их доверие. В том же самом месяце, когда казнили католиков, он приказал сжечь на костре четырнадцать анабаптистов-беженцев, которые незадолго до того приехали в Англию из Голландии, но в суматохе последующих еще более кровавых и громких казней королевский жест был забыт.
Как ни старался Генрих смягчить или замаскировать этот процесс, по всем очень скоро стало ясно, что он превращает Англию в протестантскую страну и смерть католических мучеников была на этом пути неприятным, но неизбежным этапом. Взгляды самого короля круто изменились. Недавний главный противник Лютера теперь сожалел о своих деяниях и распространял слух, что трактат «В защиту Семи Таинств» был вынужден написать под давлением. Генрих утверждал, что знаменитое грубое письмо Лютеру писал вовсе не он, а Вулси и другие епископы католической церкви.
Можно не сомневаться, что резкий поворот Генриха к лютеранству имел политические причины. Он искал союзников среди врагов империи, а многие из них были лютеранами. Летом 1534 года он пригласил в Англию посольства лютеранских свободных городов Гамбурга и Любека и оказал им пышный прием. Когда они поднимались вверх по реке в королевской барке, лондонцы могли полюбоваться яркими костюмами жителей Любека, на каждом из которых был начертан девиз «Если с нами Бог, то кто против нас?». Порвав с папой и связав свою судьбу с протестантами континента, Генрих поставил английскую торговлю в опасное положение. В стране очень скоро могли закончиться запасы продовольствия. Религиозные реформы для коммерческих дел оказались губительными. Английские купцы во Фландрии, Испании и Франции разорялись и были вынуждены распродавать товары и возвращаться домой. Тех, кто оставался, подвергали бойкоту или грабили, а их права законами международной торговли больше защищены не были. Даже английским рыболовецким судам, промышлявшим у берегов Исландии и Ньюфаундленда, по приказу датского короля было предписано убираться домой.
Некоторые вообще считали, что пока не будет улажен конфликт между Англией и папой, англичанам придется сидеть на своем острове, ибо места в христианском мире для них не будет. Должники на континенте отказывались отдавать деньги своим английским кредиторам, а иностранные купцы организовывали против английских кораблей пиратские набеги. Наиболее тяжело по Англии ударила обструкционистская политика ганзейских купцов, которые отказались поставлять зерно. А в стране в тот год был плохой урожай. Так что положение оказалось суровым, и нужно было срочно искать источники снабжения зерном в недружественных странах — Франции и Нидерландах, которые занимали тогда территорию нынешнего Бенилюкса.
Такого плохого урожая, как в 1535 году, не помнил никто. Говорили, что как после казни картезианцев зарядил дождь, так и лил не переставая. Бог наказывал народ за злодейства правителя. Правда, король повелел проповедникам говорить, что Бог просто испытывает избранный им народ, но людей не проведешь. Они твердили, что Господь посылает кару Генриху, потому что на этот раз тот зашел слишком далеко. После уборки полей оказалось, что амбары заполнены меньше чем наполовину, а значит, чтобы пережить зиму, зерна не хватит. Короля повсюду ругали и поносили, а на каждом престольном празднике и свадьбе пели грустные песни о его нечестивости, тирании и презренной жене.
Непрестанный дождь раздражал Генриха не меньше, чем его недовольных подданных. Он испортил ему летнюю охоту и заставлял проводить время с опостылевшей, нервозной женой. От этого портилось настроение. Когда любимый шут короля Уилл Сомерс неудачно сострил насчет «грубиянки, ошивающейся во дворце со своим бастардом», имея в виду Анну и Елизавету, Генрих его чуть не убил. Сомерс убежал прочь и долго не показывался ему на глаза.
