Даже если нельзя с полной уверенностью ответить на этот вопрос, всё же можно представить некоторые соображения на этот счёт.
В июле 1941 года Гитлер после своих великих начальных успехов поверил в то, что победа над Россией уже у него в кармане. В этот момент — когда в действительности он уже сделал первый шаг к поражению Германии — Гитлер взялся за планы, которые далеко выходили за рамки его прежде поставленной цели — покорить Россию для завоевания германского жизненного пространства. В этом июле он уже решил ограничить вооружение сухопутных войск, которому в предыдущие годы он отдал приоритет из-за планировавшегося нападения на Россию, в пользу огромного вооружения флота. Советский Союз казался ему уже побеждённым, и он готовил будущий «Мировой блицкриг», в котором он со своим большим флотом и ВВС хотел поставить на колени также и Америку, прежде чем она должным образом вооружится.
Это были планы, разработанные в момент заносчивости, которые никогда не были претворены в жизнь и которые никогда не прошли даже всего лишь предварительной стадии, а именно проведения большого вооружения на море. Потому что с 1942 года война против России снова потребовала всех германских ресурсов. Но эти планы были созданы, и возможно каким-то неясным образом они жили в голове Гитлера вплоть до конца 1941 года. Возможно, что в некий опрометчивый момент он действительно верил в то, что ещё в декабре 1941 года он сможет обратиться к этим планам — поскольку казалось, что Америка теперь полностью будет занята борьбой с Японией. Но это только лишь гипотеза среди прочих; и быть может, и она неверна.
Достоверно лишь следующее: в 1941 году Гитлер совершил ужасную ошибку, когда с невыигранной войной против Англии и России на шее теперь ещё объявил войну Америке, тем самым добавив к своим врагам уже тогда самое могущественное государство на свете и тем самым сделав поражение Германии неизбежным.
Уже после нападения на Польшу не было видно надёжного пути, по которому Гитлер, если бы он этого пожелал, мог бы целым и невредимым выйти из войны. Германия — да, но только при другом правительстве — правительстве, «словам которого можно доверять», как провозгласил в октябре 1939 года тогдашний английский премьер-министр Чемберлен. Сам Гитлер уже не мог больше на это рассчитывать. Однако то, что Германия безусловно должна будет проиграть войну, проистекло лишь вследствие решений Гитлера в 1941 году — сделать противниками в войне сначала Россию, а затем еще и Америку. 1941 год был первым годом настоящей мировой войны; до этого она была лишь ограниченной европейской войной. Из этого 1941 года ведёт прямая линия в 1945 год. По этой причине вторую часть Второй мировой войны можно описывать кратко. Отныне конец был предопределён, что бы ни предприняла Германия.
Тем не менее с 1942 до 1945 года были ещё большие битвы. Немецкое население вследствие страшных воздушных налётов англичан и американцев претерпело тяжкие страдания и вынуждено было понести большие человеческие жертвы. Англия и Америка некоторое время верили, что при помощи этих налётов они смогут избежать наступления на суше в Европе. Для населения оккупированных областей как раз последние годы войны были самыми скверными. Например, для населения Советского Союза длительное немецкое отступление было ещё ужаснее, чем быстрое немецкое наступление: немцы ведь хотели оставить после себя одну только выжженную землю. И никогда не будет забыто ужасное «окончательное решение еврейского вопроса», которое было начато сначала в 1941 году в разгромленных советских областях, и лишь в 1942 году во всей оккупированной Европе.
В 1942 и 1943 годах ещё были моменты, в которые казалось так, как будто измученная до крайности и исстрадавшаяся Россия готова позволить Гитлеру выйти из войны на Востоке на основе перемирия, если он обязуется отойти на старую демаркационную линию или старую границу рейха. На это Гитлер никогда не пошёл, и в сущности говоря, можно все эти гипотетические возможности забыть. Они никогда не были в ощутимой близости от действительности.
Единственный вопрос, который действительно можно ещё поставить для второй части Второй мировой войны, и на который следует ответить, это почему Гитлер в положении, в котором не было больше никаких перспектив на победу, в котором противники Германии после некоторого промедления со стороны России уже решились на формулу безоговорочной капитуляции и в 1945 году в конце концов принесли войну на землю Германии, всё ещё продолжал бороться вплоть до своего самоубийства в руинах Берлина — и всё ещё находил фанатичных последователей, которые осуществляли его волю со всё возрастающей степенью террора.
На этот счёт существует две теории. Одна говорит о том, что Гитлер действительно до конца верил в «окончательную победу». В конце концов на протяжении своего личного политического жизненного пути он уже много раз пережил ситуации, в которых в видимо безвыходном положении всё же чудесным образом всё для него оканчивается хорошо. Возможно, например, в момент победы Запад и Восток рассорятся? Быть может, тогда можно будет всё же заключить мир с одной из сторон, что сделает возможным победить другую сторону? Многое говорит в пользу того, что Гитлер действительно долгое время придерживался этой надежды. Ещё зимой 1944–1945 года он неоднократно говорил — не публично, но в секретных обращениях к своим генералам — о том, что он бы сидел как паук в паутине, в то время как между западными державами и Советским Союзом завязывалась бы новая война.
Однако он сидел не как паук в паутине, а как муха. Что проглядел Гитлер, то был тот факт, что большие споры о послевоенном устройстве и глубокие идеологические противоречия между англосаксами и русскими уже вовсе не могут привести к военному их разрешению, до тех пор, пока Германия, продолжающаяся сражаться на обоих фронтах, как бы является изолирующей прослойкой между ними. Для того, чтобы дело могло дойти до исходного состояния предполагаемой третьей мировой войны между Западом и Советским Союзом, сначала Германия должна была быть побеждена и оккупирована, обе большие группы держав должны были встретиться в сердце Германии, должны были войти в контакт и противостояние. Любое откладывание этого исходного положения предотвращало начало открытого конфликта между обеими группами держав. До тех пор, пока Германия сражалась, этот конфликт существовал только лишь в скрытой форме. Так что как раз затянутым до последнего сопротивлением Германии предотвращалось то, на что надеялся Гитлер. Расчёты Гитлера на нападение союзников друг на друга были ошибочными — если они действительно имели место. Также нет свидетельств тому, что Гитлер сам действительно верил в обещанную победу в самом конце. Решение Гитлера продолжать войну до крайних пределов можно объяснить также с другой, психологической точки зрения. И в этом объяснении кое-что есть.
В Гитлере существовали эпические черты характера Герострата. В соответствии с заслуживающим доверия источником рейхсмаршал Геринг в августе 1939 года сказал ему: «Мы всё же хотим продолжать играть ва-банк», и тот ответил: «В своей жизни я всегда играл ва-банк». Если это правда, то тем самым он высказал о самом себе истинную правду. Он был человеком, который всегда желал идти на всё и самое масштабное (а в соответствии со своей природой пожалуй даже и вынужден был это делать). В том случае, если он уже не мог возвысить Германию до уровня мировой державы, то тогда он был готов взамен устроить по меньшей мере величайшую катастрофу в немецкой истории. Существуют вполне явные признаки того, что под конец Гитлер осознанно желал этой катастрофы.
Уже в конце 1941 года, когда в первый раз обозначилась возможность поражения, он в частном разговоре с иностранным дипломатом выразился следующим образом: «Если немецкий народ когда-то больше не будет достаточно силен и готов пожертвовать свою кровь для своего существования, то он должен будет исчезнуть и быть уничтоженным другой, более сильной державой. В таком случае я не пролью по немецкому народу ни одной слезы». Высказывание, которое в устах немецкого государственного деятеля воистину является единственным в своём роде.
В конце войны к ужасу многих его соратников Гитлер действительно пытался военное поражение превратить в тотальную гибель немецкого народа.
Существуют знаменитые нероновские приказы от 18 и 19 марта 1945 года, в которых Гитлер приказывал уничтожить все ещё остававшиеся в рейхе ресурсы, даже такие, что были необходимы для выживания населения, прежде чем они попадут в руки противника. Этот приказ довольно успешно саботировался его тогдашним министром вооружений Шпеером. Но для образа мыслей Гитлера этот приказ характерен. Если уж он не может стать творцом величайшей германской победы, то тогда он, очевидно, хотел стать по крайней мере творцом уничтожения Германии.
