- Да, я сказала.
- Так в чем же дело?
- Кто-то сообщил ей, что брата допрашивают по двенадцать часов кряду. Он пытается отмолчаться. Понимает, что после завершения расследования будет казнен. Вот и тянет время.
- Надеется на спасение?
- Вы бы не надеялись?
- Кто же может прийти к нему на помощь?
- Кроме вас, некому.
- Не могу, - твердо сказал Шерстев. - Ничего не добьюсь, только погублю отряд. Сунуться в город одними моими силами - безумие. Вот несколько позже...
- А что может измениться?
- Многое. Перемены наступят в самое ближайшее время... Словом, скоро мой отряд уже будет не одинок. И тогда я заставлю задрожать от ужаса этот чертов город!
- Город-то задрожит. Но к этому времени Костя Лелека будет убит. И это еще не завершение трагедии.
- Что вы имеете в виду?
- Боюсь, уйдет из жизни и Люся... Пока она суетится, на что-то надеется... Третьего дня под большим секретом сообщила мне, что готовит брату побег.
- Его можно спасти, только совершив налет на тюрьму. А побег чепуха. Представляете, как в подвалах ЧК стерегут своего бывшего сотрудника?
- То же самое говорила и я. Но она настаивала. И в конце концов убедила меня. Сейчас я верю, что побег может получиться.
- Каким образом?
- Приятель Константина Петровича, тот самый чекист, через два дня на третий дежурит в тюрьме, возглавляет смену. Обещал Люсе выпустить брата, если она сможет принять беглеца и тотчас выпроводить из города.
- За чем же остановка?
- У Константина Петровича повреждена нога. Самому ему из города не выбраться. Нужна чья-то помощь. Следовательно, побег бесполезен: с огромным трудом его вызволят из тюрьмы, а спустя час исчезновение заключенного будет обнаружено, чекисты прочешут город, отыщут беглеца, схватят его или пристрелят... И все же приятель Лелеки продолжает искать. Надеется совершить невозможное.
- Почему такая заинтересованность, настойчивость?
- Видите ли, он... неравнодушен к Люсе.
- Откуда вы знаете? Вы же не видели его!
- Это сказала Люся.
- А сама она? Тоже интересуется им?
- Не думаю. Скорее всего, нет. Но Люся так любит брата!.. Ради его спасения она может пойти на все.
- Как вы оказались в здешних местах?
- Мне надо было уйти из города... Последнюю ночь мы обе не спали. Проговорили до рассвета. Я назвала несколько сел, в которых намеревалась укрыться на первое время. Объяснила Люсе, что, по данным ревкома, в тех местах появился большой, хорошо вооруженный отряд, враждебный Советской власти. К тем селам и следует пробираться большевики туда не сунутся... Так вот, упомянув об отряде, я назвала его командира, то есть вас. Люся вскрикнула, закрыла лицо руками и расплакалась.
- Она что-нибудь сказала?
- Ничего ровным счетом. Как всегда, была сдержанна, скрытна. Поэтому я не знаю о ваших отношениях. Но мне кажется, когда-то между вами произошла размолвка.
- Почему вы так думаете?
- Думаю, и все. Разве я ошиблась? Вот видите, вы молчите!
- Люся ничего не передала для меня? - вдруг спросил Шерстев. Быть может, записку? Или на словах?..
Саша покачала головой.
С минуту они глядели друг на друга. Потом атаман встал, прошел к окну. Все, что он услышал, было убедительно. Собеседница держалась безупречно, не сфальшивила даже в мелочи. А чувство настороженности, тревоги, возникшее, как только он увидел девицу, не ослабевало. Сейчас надо было решить, как дальше вести разговор.
Вошел Леван.
- Хозяин, - сказал он, встав у распахнутой двери, - большой гость приехал!
В комнату шагнул полковник Черный. Саша сразу его узнала: у Кузьмича имелись фотографии многих бандитских главарей.
Шерстев широко улыбнулся и принял гостя в объятия. Затем обратился к Саше:
- Сделаем перерыв. Позже я позову вас.
- Могу я попросить о любезности? - сказала она. - Пусть меня отведут к авиатору.
- Это зачем?
- Глупо упустить возможность час-другой поболтать с настоящим испанцем. Такая практика в языке!..
Шерстев был в нерешительности.
- О, я понимаю ваши опасения, - воскликнула Саша. - Но есть хорошее решение. Пусть авиатор разговаривает со мной, держа наготове заряженный револьвер. Полезно присутствие и еще кого-нибудь. Скажем, Гаркуши. Тогда наблюдение за подозрительной особой будет вестись в четыре ока. Эти мои слова надо понимать буквально: час назад я сняла повязку с глаза упомянутого Гаркуши.
- Хорошо, - сказал атаман. - Хорошо, я удовлетворю вашу просьбу. Гаркуша проводит вас к стоянке аэроплана и не будет мешать беседе с Энрико Гарсия... Леван, ты все понял?
- Хоп! - сказал горец.
- Сдашь нашу гостью на попечение Гаркуши и объяснишь ему, что надо.
Саша и Леван вышли.
- Ну и фифа, - сказал Черный. - Где ты ее раздобыл?
- Сама явилась. Утверждает, что подруга сестры Константина Лелеки.
- Подруга сестры Кости?.. Известно тебе, что дело его - труба?
- Мне сообщили, я не поверил.
- Кто сообщил?
- Эта особа. Потому и не поверил. Все пытаюсь выяснить, что она за птица. Пытаюсь, но пока все темно.
- А держится хорошо.
- Отлично держится. Думаю, большинство из того, что она рассказала, чистая правда.
- Большинство или все?
- Может, и все.
- Так какого же рожна!..
- Погоди! Ты батьку Григорьева хорошо знал?
- Не очень.
- Ну а я вырос у него на глазах. Хитер батька, как змий. Пестовал меня и всегда остерегал: "Бойся того, кто кажется слишком хорошим, у кого все идет слишком гладко".
- Не понимаю, какая здесь связь?
- У нее все слишком гладко. Я ей вопрос, она мне ответ, да такой, будто заранее все изложила на бумаге и карандашиком каждую запятую выправила... Батько Григорьев перед глазами стоит и перстом покачивает: "Остерегись, человече!"
- Не пережимаешь?
- А суди сам! Она принесла весть о Косте Лелеке. Не успел я переварить услышанное и засомневаться, как являешься ты и все подтверждаешь.
- Ну, хватил ты, друг Коля! - Черный вцепился руками в край стола, напрягся, - казалось, вот-вот бросится на собеседника. - Если ты и меня зачислил в тайные чекисты, разговор с тобой будет соответственный!
- Перестань, - поморщился Шерстев. - Тут дело серьезное. Все думаю: девица сообщила об аресте Лелеки, потому что понимала - вот-вот в отряд придет подтверждение.
- Заработает очко в доверии?
- Именно так.
- Не советовала ли она освободить Костю?
- Нет. Более того, косвенно предостерегала от такого шага. Ревкому, мол, и ЧК известна численность отряда, его вооружение.
- Там и в самом деле располагают данными об отряде?
- Даже знают, сколько у меня снарядов. Она назвала цифру: двадцать выстрелов на орудие.
- Точная цифра.
- Видишь, еще очко заработала!
- Послушай! - воскликнул Черный. - А не в твою ли пользу это очко? Может, перебрал ты в своих подозрениях и страхах? Повсюду в стране люди, недовольные властью большевиков, бегут к их противникам, объединяются, добывают оружие... Почему не предположить, что подруга Люси Лелеки - одна из таких патриоток?..
- Можно бы и предположить, - вздохнул Шерстев. - Вот только батько Григорьев перед глазами маячит...
- Ну, ладно! - Черный встал, выпятил живот, похлопал по нему ладонями. - Здесь, дорогой друг, непривычно пусто: не ел со вчерашнего дня. Знаю, и ты не враг чревоугодия. Так вот, прикажи, чтобы соорудили обед повкусней. И барышню к столу пригласи. Поболтаем с ней, приглядимся...
ПЯТАЯ ГЛАВА
Энрико Гарсия затянул последнюю гайку крепления мотора к фюзеляжу аэроплана, затем надел на вал сверкающий желтый пропеллер.
Работа была закончена. Он отошел в сторонку, чтобы передохнуть и выкурить папиросу.
Теперь предстояла проверка работы двигателя. Если все будет хорошо, он поднимется в воздух, сделает два-три круга.
Самолетик стоял у самой кромки леса, носом к просторному ровному лугу. Красные крылья машины и белоснежный решетчатый фюзеляж приятно контрастировали с фоном - позади биплана густо росли клены, и они уже оделись в осенние краски.
- Моя маленькая птичка, - проговорил испанец, любуясь аэропланом, - ты сильно сдала, бедняжка, но все равно я люблю тебя и не променяю ни на какую другую!..
- Боже, как интересно! - сказали рядом. - Никогда не приходилось слышать столь пылкого объяснения в любви.
Гарсия обернулся и увидел Сашу. Сопровождаемая Гаркушей, она только что подошла к самолету.
- Сеньорита! - Пилот раскланялся. - Вы ли это, или у меня снова начинаются видения?..
Саша полюбопытствовала, о каких видениях идет речь. Гарсия пояснил, что провел странную ночь. То ли он спал, то ли бредил наяву, но все время с ним была русская сеньорита.
- И знаете, с чего началось? Почему-то я оказался в Валенсии, у стены монастыря бенедиктинок, возле ниши с корзиной для подкидышей... Вы знакомы с этим нашим обычаем?1
1 В Испании монастыри принимают подкидышей. Мать кладет ребенка в специальную корзину в нише монастырской стены и звонит. Монахини втягивают корзину и забирают ребенка.
