- Где они?
- Вон туда смотри! - Горец показал на далекую, у самого горизонта, линию холмов. - Двенадцать всадников.
- Едут к нам?
- Да, хозяин.
Шерстев поднес к глазам бинокль.
- Двенадцать всадников, - сказал он. - Ну и зрение у тебя, Леван!
- Теперь тринадцать, хозяин.
- Верно! - воскликнул Шерстев. - Верно, тринадцать!
Кавалькада приближалась. Лошади шли широкой рысью, вскоре атаман уже мог различить лица людей. Впереди ехал конник с повязкой на глазу.
- Гаркуша, - сказал Шерстев.
- Глаз у него не прошел, хозяин. Совсем не заботится о себе человек!
- А женщину видишь?
- Раньше не видел. Теперь вижу. Рядом с Гаркушей едет. Кто такая, не знаю.
Шерстев спрятал бинокль и обратился к авиатору:
- Возвращается экспедиция. Мне кажется, съездили не впустую.
- Отлично, шеф!
- И еще: они везут девушку. По виду городскую.
- Сеньор проливает бальзам на мое израненное сердце! - Гарсия отбросил головку цилиндра, с которой счищал нагар, поднялся на ноги и стал глядеть в сторону далеких холмов.
- Вот вам бинокль.
Пилот приставил бинокль к глазам, стал крутить маховичок настройки.
- Ага!.. Хвала Святой Деве Марии, таинственная незнакомка отнюдь не страшилище... А я весь в масле и копоти, и нету времени смыть эту грязь!..
- Ну и поза у вас! - сказал атаман. - Как-то я наблюдал за сеттером, когда он делал стойку на дичь...
- Полагаете, мы похожи? Ну что же, нет возражений. Испанцы - люди особой породы. Им нужна встряска - женщина, коррида, аэроплан, - все равно что!
- Северяне - тоже люди с характером.
- Нет, нет, не говорите, сеньор. У вас кровь течет в жилах спокойно, будто ручей по равнине. У испанцев она бурлит, словно горный поток.
- Бурлит, пенится и ударяет в голову, как только на горизонте появилась юбка, не так ли?
- Вы недалеки от истины. Таковы испанцы. И я не хотел бы хоть в чем-нибудь изменить своей природе.
- Вспомните о Дон-Кихоте. Он плохо кончил.
- Для меня он пример. Дон-Жуан тоже.
- Испанцы, испанцы!.. Иной раз завидую вашему умению жить, не заглядывая в будущее. А у меня день и ночь отягощена голова думами о завтрашнем дне России.
- Нечто подобное утверждают и большевики. Их антиподы - тоже.
- Меньшевики?
- И еще эсеры. Вам не кажется странным: враждуя между собой, вы в то же время твердите, что заботитесь о будущем своей страны. Как это увязать, сеньор?
- Видите ли, у людей различные вкусы. Одни мечтают вместо свергнутого царя посадить на трон мужика и солдата. Другие, напротив, не желают, чтобы дворцы Петербурга и Гатчины провоняли махоркой.
- Вы в числе последних?
- Разумеется. И твердо верю: Россия останется Россией, что бы ни произошло!
Показались всадники. Они вынырнули из пологой ложбины, были уже совсем недалеко.
Первым подъехал Гаркуша. Спешившись, стащил шапку с головы, поклонился атаману.
- Батько, - сказал он, - все зробили, як ты приказал. Масла привезли богато.
- А девушка откуда?
- Городская. В село за харчами пришла.
Гаркуша стал рассказывать, при каких обстоятельствах встретил Сашу. Шерстев слушал и краем глаза наблюдал за незнакомкой. Вот к ней подошел Энрико Гарсия, церемонно поклонился. Видимо, предпринял попытку начать разговор.
Вдруг пилот всплеснул руками. Его лицо расплылось в улыбке.
- Что такое? - строго спросил атаман.
- Сеньор, - ошеломленно сказал Гарсия, - сеньор, эта девушка знает испанский!
Он снял Сашу с лошади, бережно опустил ее на землю.
- Грасиас, - сказала Саша. - Мучас грасиас... Большое спасибо!
- Эс устэ эспаньола? - прошептал авиатор.
- Е сой руса, - рассмеялась Саша. Она уже разобралась в обстановке и теперь обращалась к Шерстеву: - Русская я, как, наверное, вы сами. Ведь вы русский, правда?
- Русский, - ответил Шерстев. - Но об этом позже. Как вы сюда попали?
Саша развела руками и посмотрела на Гаркушу, как бы приглашая его вступиться.
- Батько... - нерешительно начал тот.
- Помолчи! - Шерстев снова посмотрел на Сашу. - Кто вы такая? Какие имеются документы?
- А по какому праву мне задают вопросы? - Саша постаралась, чтобы голос ее звучал сердито. - Сами вы кто, милостивый государь? Надо представиться даме, а уж потом расспрашивать. Как ваше имя?
- Допустим, Николай Юрьевич, - холодно сказал Шерстев.
- Ну, а я - Александра Андреевна, - в тон ему ответила Саша. Увы, документами не запаслась. Не предполагала, что окажусь в вашем обществе.
- Как вы здесь очутились?
Саша резко обернулась к Гаркуше:
- Будете и дальше стоять истуканом? Говорите же. А то ваш начальник убежден, что я рвалась к нему в гости.
Одноглазый раскрыл было рот, но атаман взглядом остановил его. Возникла пауза.
- Постоянно живете в городе? - спросил Шерстев.
- Да.
- Путешествуете?
- Очень точно сказано. Именно путешествую. Совершаю увеселительную поездку, чтобы удовлетворить одну из своих причуд.
- Какую именно?
- Иной раз возникает желание поесть.
- Имеются и другие причуды?
- Работать и получать жалованье.
- А что вы умеете делать?
- Докторица она, - сказал Гаркуша. - Вот глаз мне промыла. Ловко зробила.
- Вы врач?
- Фельдшерица.
- Как же не могли найти работу в городе?
Саша не ответила. Повернувшись к пилоту, заговорила по-испански. Тот просиял, утвердительно наклонил голову. У них завязалась беседа.
Шерстев движением руки прервал разговор.
- Гаркуша, - сказал он, - вези ее в штаб. Не отпускай ни на шаг. Головой отвечаешь за эту девицу.
Одноглазый подсадил Сашу на лошадь. Они уехали.
- Не слишком ли сурово обошлись с гостьей? - сказал Энрико Гарсия. - Не понимаю, что могло вас насторожить.
- Очень бойкая особа. Начальник патруля утверждает, что легко уговорил ее ехать с ним.
- Ну так что?
- А зачем ей нужен этот увалень?
- Гаркуша?.. Об этом я не подумал. Действительно, они... не созданы друг для друга.
- Кривоногий увалень, - продолжал Шерстев, - от которого за версту несет гнилью. И я должен поверить, что хорошенькая девушка польстилась на подобное сокровище?
- Я понимаю, сеньор. Только... правду ли сказал Гаркуша?
- Но приехала же она с ним!
Испанец промолчал.
- Кстати, о чем вы говорили?
- Попросила покатать ее на аэроплане.
- Что вы ответили?
- Какой мужчина откажет в просьбе красивой девушке? Я сказал "да".
- Вы подниметесь, и она заставит вас перелететь к большевикам.
- Меня? - Испанец гордо выпрямился. - Пилота Гарсия никто не заставит делать то, что ему не по душе. Сеньор, разумеется, шутил?.. Если начистоту, то в ее просьбе видится другое: уверенность, что вы быстро во всем разберетесь, снимете свои подозрения. Вы умный человек, шеф. Как следует допросите девушку - и все станет ясно.
- Это я и собираюсь сделать.
- И не слишком сердите ее.
- Что вы имеете в виду?
- Боги послали нам очаровательную гостью. Если такая улыбнется тебе - чувствуешь себя мужчиной. Еще я подумал, что во всей этой истории пока нет выигравших, но уже есть проигравший.
- Кто же это?
- Гаркуша, шеф. Как это вы сказали ему? Ага! "Головой отвечаешь за девушку". Кто бы мог подумать, что вы такой шутник, шеф?
И Гарсия расхохотался.
ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
Этот день атаман Шерстев начал, как обычно, с занятий гимнастикой. Упражнения проводились на лесной поляне и состояли из наклонов, приседаний и размахиваний руками, в которых были зажаты двухфунтовые гантели.
О том, что гимнастика продлевает жизнь, Шерстев много лет назад прочитал в одном бельгийском журнале. В том же номере сообщалось о вреде алкоголя и табака и были напечатаны рисунки, изображавшие печень пьяницы и легкие курильщика. Художник не поскупился на краски, рисунки впечатляли. С той поры Николай Шерстев не курил и не прикасался к спиртному. Тогда же он принял решение по утрам делать гимнастику.
Атаман еще продолжал упражнения, а ему уже приготовили ванну. В кустарнике был установлен раскладной бак из красной резины, в него натаскали десяток ведер теплой воды из походной кухни. Леван сунул в бак руку, убедился, что вода нужной температуры, и стал ждать хозяина.
Тот не замедлил явиться и вскоре уже плескался в баке, куда предварительно вылил стакан крепкого уксуса: в бельгийском журнале утверждалось, что укусус легко расправляется с болезнетворными бактериями.
Купание подходило к концу. Леван уже собирался подать хозяину мохнатую простыню, как вдруг заметил приближающегося человека, преградил ему дорогу.
- До атамана треба, - сказал Степан Гаркуша.
Леван не шелохнулся.
- Батько! - крикнул бандит, став на цыпочки и заглядывая через плечо стража. - Дозволь слово сказать!
- Кто там еще? - недовольно проговорил Шерстев.
Бандит назвал себя.
Леван оглянулся на хозяина. Тот сделал разрешающий знак.
Гаркуша приблизился. Шерстев лежал, согнув ноги в коленях - ванна была коротковата, - и ладонями наплескивал воду себе на грудь. Он не изменил позы, только повернул голову к подошедшему.
