По другим данным, во время этого разговора В. П. Баранников «заявил, что единственной целью его пребывания в Доме Советов Российской Федерации является „помощь наведению порядка“: контроль за сбором оружия и освобождение здания Верховного Совета от находившихся там лиц. [Сборник документов и материалов Комиссии Государственной Думы. С 93.] С. В. Степашин утверждает, что В. П. Баранников заявил: „Я пришел в Белый дом, чтобы не допустить кровопролития, решить вопрос о сдаче оружия. Как только это будет сделано — сразу ухожу“. [С. В. Степашин. „Передай Ельцину: мы сохраним ему жизнь, если…“ (беседу вели А. Гамов и В. Мурашкин) // Комсомольская правда. 1993 19 октября.]
Соответствуют ли эти сведения действительности, мы не знаем. Но известно, что свой визит на Старую площадь В. П. Баранников не согласовал ни с А. В. Руцким, ни с Р. И. Хасбулатовым. [Там же. 1095 Сборник документов и материалов Комиссии Государственной Думы… С. 93.] А когда спикер узнал о нем и поинтересовался о его цели, ответил, что хотел якобы устроить ему встречу с премьером. [Андронов И.И. Моя война. С. 336.] По свидетельству А. В. Руцкого, когда он „спросил Баранникова, кто и с какой целью его туда посылал“, тот „ответил, что решение принял сам и визит имел „разведывательный характер““. [Руцкой А.В. Кровавая осень. С. 204.]
Оба объяснения вызывают сомнение.
Если верить А. Ф. Дунаеву, отправляясь на Старую площадь, министр безопасности поставил в известность об этом только его. На мой вопрос: какова была цель этой встречи, Андрей Федорович ответил, что обсуждалась возможность мирного выхода из кризиса, „нулевой вариант“. [Запись беседы с А. Ф. Дунаевым. Москва. 29 августа 2006 г. // Архив автора. ] Однако если бы это действительно было так, скрывать свою поездку от спикера и и. о. президента не имело смысла. Поэтому вопрос о том, зачем В. П. Баранников ездил на Старую площадь, следует считать открытым.
На следующий день журналист В. Виноградов взял у В. П. Баранникова интервью и поинтересовался слухами о том, будто бы тот специально „заслан“ в Белый дом и играет здесь роль „троянского коня“. На это Виктор Павлович ответил: „Я здесь нахожусь не для подрыва изнутри, как инспирирует радио, а чтобы воспрепятствовать применению оружия, чтобы не пролилась кровь с обеих сторон“. [Виноградов В. На краю бездны Акт трагедии последний? Из хроники Дома Советов 21–28 сентября //Литературная Россия. 1993. № 36 1–8 октября.]
Поразительно! Министр безопасности не отмежевался от политики Кремля, ни слова не сказал о том, что он пришел в Белый дом для защиты Конституции.
Мог ли он „воспрепятствовать“ использованию оружия Белым домом? Несомненно. Могли он „воспрепятствовать“ применению оружия Кремлем? Никоим образом. Следовательно, он мог предотвратить пролитие крови только с одной стороны.
Что должно было последовать за этим инцидентом? Немедленная отставка В. П. Баранникова. Однако не было начато даже служебное расследование данного эпизода! [Между тем буквально через несколько дней В. П. Баранников вместе с А. Ф. Дунаевым снова отправился на переговоры, на этот раз в мэрию на встречу с Ю. М. Лужковым {Лужков Ю. М. Октябрьская драма, или Кто сорвал переговоры // Тишайшие переговоры. С 367–370, Запись беседы с А. Ф. Дунаевым. Москва. 29 августа 2006 г. // Архив автора, Сазонов О.Т. Ответы на вопросы. Курс. Август — сентябрь 2006 г. // Там же).]
В то же воскресенье около 21.00 в Белый дом пожаловал Г. А. Явлинский, а в 22.00 Ю. М. Воронину позвонил В. С. Черномырдин. Ю. М. Воронин изъявил согласие на переговоры, но поставил условие: „Включите свет, дайте воду“. [Хасбулатов Р..И. Великая российская трагедия Т. 2 С 289–290. ШейнисВЛ.Взлет и падение парламента Т. II. С 720]
Едва только Юрий Михайлович проинформировал об этом предложении спикера, как в 23.00 снова появилась информация, будто бы „на военном аэродроме „Кубинка' в 15-минутной готовности на вылет“ находятся два самолета ИЛ-76. Затем произошла „утечка“ информации из МИДа о подготовке не планировавшегося ранее визита Б. Н. Ельцина в Финляндию, причем в „частном порядке“. [Хасбулато вР. И. Великая российская трагедия Т. 2. С 290]
Сейчас очевидно, что это была очередная дезинформация, но тогда многие относились к подобным сведениям с доверием.
Еще 25 сентября Б. Н. Ельцин подписал распоряжение о необходимости усилить оцепление вокруг Белого дома. Сразу же последовал соответствующий приказ В. Ф. Ерина, 26 сентября подобный же приказ отдал „бывший начальник ГУВД г. Москвы Панкратов В. И.“. [События 21 сентября — 5октября 1993 года, организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния. Доклад Комиссии Государственной Думы… // Портал „Русское воскресение“] Поэтому если первоначально „просочиться“ через оцепление вокруг Белого дома было можно[Орлов В. 12 дней кризиса // Правда. 1995. 4 октября], то к концу воскресного дня оцепление усилили в несколько раз. [Хроника // Газета. 2003 3 октября]
Несмотря на это, дворами люди продолжали пробираться к Белому дому. Когда около 21.00 здесь появился Э. 3. Махайский, он насчитал перед парламентом около 5 тысяч человек. Из них на ночную вахту осталось „не более 2 тысяч“, в два раза меньше, чем в предыдущую ночь. [Махайский Э. 3 Две недели на площади. // Сайт „Октябрьское восстание 1993 года“.]
По воспоминаниям Э. 3. Махайского, „примерно в 22.00 в районе 20-го подъезда, появились Анпилов и Уражцев“, а „в начале первого ночи“ неожиданно на балконе Белого дома из громкоговорителя раздался голос В. А. Ачалова“. Он сообщил, „что по поступившим к ним сведениям Ельцин и его команда приняли решение“ между 3 и 4 часами очистить „территорию перед Домом Советов от собравшихся там защитников“ и силами ОМОНа штурмовать само здание Дома Советов. В. А. Ачалов „предложил покинуть территорию пожилым людям, женщинам и всем, кто этого пожелает. Остающихся призвал к бдительности“. [Там же.]
„Стали обсуждать услышанное, — пишет Э. 3. Махайский. — Было понятно, что если действительно начнется штурм, то невредимым отсюда мало кто уйдет: либо убьют, либо ранят (искалечат), либо арестуют — а значит изобьют. Даже некуда отходить, так как весь периметр оцеплен. А наступать, скорее всего, будут со стороны Конюшковской… Никто не храбрился. Все понимали, какой опасности подвергаются, но реагировали на возможную опасность по-разному. Одни возбудились и стали много говорить. Другие наоборот — ушли в себя и молчали, лишь изредка подавая реплики“. [Там же.]
По свидетельству Э. 3. Махайского, „люди начали „вооружаться“. Кто был непосредственно на баррикадах, вооружались прутами из арматуры и обрезками металлических труб и готовили „зажигательные бутылки“… Не приписанные ни к какому отряду стали делать дубинки из досок и искать что-либо металлическое. Все стали собирать камни, кирпичи, куски асфальта и штукатурки“. [Там же.]
„Примерно в час ночи, — вспоминает Э. 3. Махайский, — было отключено наружное освещение на территории вокруг Верховного С<овета> (В САМОМ В<ЕРХОВНОМ> СОВЕТЕ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО БЫЛО ОТКЛЮЧЕНО ПОЗДНО ВЕЧЕРОМ В ПЯТНИЦУ, НО НЕКОТОРЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ ОСВЕЩАЛИСЬ ОТ АВАРИЙНОГО ДВИЖКА).“ Во дворе все погрузилось в темноту. Видны были только костры и силуэты людей возле них. Фонари светились лишь на Конюшковской улице. Наступило тревожное ожидание чего-то неизвестного. Однако в полной темноте просидели недолго — освещение включили через 4–5 минут. Мы стали гадать, что бы это значило. Пришли к выводу: эмвэдэшники проверяли рубильники на отключение, чтобы знать, какой из них дергать перед началом штурма, дабы не ошибиться… Вскоре с Девятинского переулка пришли „лазутчики“, сообщившие, что где-то там во дворах они якобы видели на грузовых машинах прожектора, которые будут использованы во время штурма для ослепления людей, собравшихся у Белого дома». [Там же.]
Затем наружное освещение появилось снова, а «во втором часу ночи» по громкоговорителям прозвучал приказ по Добровольческому полку о построении. «Численность построившихся» составляла «примерно 550–600 человек». «Вооружения никакого, — констатирует очевидец. — Лишь у кадровых офицеров, командовавших взводами-ротами, были автоматы». [Там же.]
По свидетельству В. И. Хоухлянцева, когда полк построился, В. А. Ачалов дал команду взять Белый дом в каре и таким образом окружить его «живым кольцом». Было очевидно, что в случае штурма все находившиеся в «живом кольце» первыми попадут под пули. Поэтому командиры батальонов отказались выполнять этот приказ и направили своих бойцов «в скверики окружающие Верховный Совет». [Запись беседы с В. И. Хоухлянцевым С.-Петерубрг 28 октября 2006 г. // Архив автора Махайский Э.3. Две недели на площади… // Сайт «Октябрьское восстание 1993 года».]
Прошло еще немного времени. И «в три часа ночи, — вспоминает Э. 3. Махайский, — неожиданно включили трансляцию из зала заседаний Съезда. Депутаты решили вести Съезд ночью. Видимо им, как и нам, тоже было страшно, а выступления на Съезде отвлекали от нехороших мыслей как их, так и нас. Преследовалась, наверное, и другая цель — оказать давление на эмвэдэшников. Ведь в ночной тишине выступления, транслировавшиеся через громкоговорители, были слышны чуть ли не на Садовом кольце».
