прямо в кабинете и в наручниках провели через торговый зал. Лучшего пиара кампании против коррупционеров, якобы и создававших дефицит, трудно было придумать. К вечеру следующего дня московское «очередное» радио уже вовсю болтало об аресте елисеевского директора. Обвинялся Соколов во взяточничестве. Поначалу никаких показаний он не давал. Но затем стал сотрудничать со следствием, надеясь на смягчение наказания. Суд состоялся в 1984 году. Но когда судья огласил приговор - высшая мера наказания с конфискацией имущества, - Соколов был поражен. Его не спасли даже боевые награды, он был участником Великой Отечественной войны с 1941 года. Вскоре приговор был приведен в исполнение. Но продуктов от этого больше не стало.
А вот бывшие сослуживцы Соколова с теплотой вспоминают по телевизору о своем директоре. Исключительно хозяйственный был человек, прекрасный организатор, говорят они, первый приходил в магазин, открывал его, и он же закрывал. А то, что «брал», так это везде так было. И ведь не себе оставлял, а все наверх передавал. Но кому шли «взятки» там, наверху, советские люди так и не узнали. Пройдет всего лет десять, и за такие дела вместо расстрела будут раздавать ордена.
В этом доме еще задолго до Соколова любили бывать многие представители российской интеллигенции, ученые, артисты, писатели. В 1901 году здесь располагался Литературно-художественный кружок. Собирались в особняке и члены Русского охотничьего клуба, и московские купцы (некоторое время в здании был Московский коммерческий суд), а еще дом сдавался под Инженерное училище и Первую женскую гимназию. В 1900-х годах в жилой части здания жил театральный режиссер Юрий Озаровский. У него часто бывал упоминавшийся уже писатель Алексей Толстой. Вместе с режиссером он обсуждал будущую постановку в театре Корша пьесы «Горький цвет».
С 1935 года в одной из квартир дома жил писатель Николай Островский, автор знаменитого в советское время романа «Как закалялась сталь». Известно, что в последние годы жизни писатель был тяжко болен, парализован, но продолжал писать. К этому времени относится создание Островским романа «Рожденные бурей». Писатель умер 32 лет от роду в 1936 году, что не помешало более чем через три десятка лет наградить его премией Ленинского комсомола. В 1940 году в его квартире создается мемориальный музей.
В последние годы дом этот вновь стал привлекать внимание любителей всякого рода мистики, которой так увлекалась Зинаида Волконская. В наше затейливое время вновь востребованной оказалась история о якобы водившихся здесь полтора века назад привидениях. Жила в этом доме некая старая графиня (почти что Пиковая дама), державшая в страхе своих слуг, которых нещадно пороли на любую провинность. Старуха была слаба памятью и постоянно забывала, куда прятала свои бриллианты, как когда-то Екатерина Козицкая. В пропаже она обвиняла дворню. Одна из строго наказанных за мнимый проступок служанок задумала проучить барыню и, обрядившись в белые одежды, ночью прогулялась по дому, сильно напугав все его население. Одного раза было достаточно, чтобы заставить графиню покинуть особняк со всем своим имуществом. Только вот местонахождение тайника она никак не могла вспомнить, и потому после ее отъезда привидения стали появляться в доме чуть ли не каждую ночь - ими оказались какие-то темные личности, искавшие несметные богатства. Сокровищ они не нашли, зато их самих сцапала полиция. А здание затем выставили на продажу, причем за весьма умеренную цену - кому же нужен «дом с привидениями»? Впрочем, таких историй Москва за свою многолетнюю историю знает немало...
4. Московский университет: Латинский квартал на Моховой улице
Тернистый путь российского образования - «Не хочу учиться, а хочу жениться» - По указу императрицы Елизаветы Петровны - Ломоносовский проспект и улица Шувалова - «Что может собственных Платонов...» - Первый меценат России - Открытие университета: почему же все-таки в Москве? - «Гипербола съедает сто пудов сена» - Университет в 1812 году - Жилярди восстанавливает Казакова - Повседневная жизнь студентов - «Мопса старая вступила с обезьяной в старый спор» - Дипломы на продажу - Тютчев, Герцен и Лермонтов -Маловская история - Университет расширяется - «Университетских терпеть не могу!» -После 1917 года: под обстрелом большевиков - Многострадальный храм Св. Татианы -Студенческий театр - Татьянин день: «Вся наша братия пьяна» - Библиотека МГУ и ее сокровища
Александр Пушкин, сочиняя «Путешествие из Москвы в Петербург», в 1833-1834 годах отмечал: «Просвещение любит город, где Шувалов основал университет по предначертанию Ломоносова». А вот сам поэт «наших университетов не любил», во всяком случае, так утверждал его друг Павел Нащокин. Не слишком ли поверхностное мнение? По-видимому, нет. Не раз в разговорах с друзьями и в письмах Пушкин высказывался на эту тему. «Это была бы победа над университетом, то есть над предрассудками и вандализмом», - пригвождает Пушкин университетские порядки в письме к П.А. Плетневу 26 марта 1831 года.
Молодой князь Павел Вяземский, сын Петра Андреевича Вяземского, близкого друга поэта, испрашивал у Пушкина совета - поступать ли ему в университет? Поэт его отговаривал, убеждая в том, что в университете он ничему научиться не сможет. Тогда Вяземский, согласившись с Пушкиным, сказал, что поступает в университет исключительно «для изучения людей».
Пушкин расхохотался: «В университете людей не изучишь, да едва ли их можно изучить в течение всей жизни. Все, что вы можете приобрести в университете, - это то, что вы свыкнетесь жить с людьми, и это много. Если вы так смотрите на вещи, то поступайте в университет, но едва ли вы в том не раскаетесь...»
А ведь Пушкин, пожалуй, последний наш писатель, не отучившийся в университете. Все крупнейшие российские литераторы если уж не прошли полный курс высшего образования, то по крайней мере пару лет отсидели в университетских аудиториях - Лермонтов, Гончаров, Тургенев, Некрасов, Фет, Тютчев, Лев Толстой (недоучился в Казани - раскаялся), Гоголь (не учился, но преподавал в Петербурге), Чехов и другие. Достоевский хотел учиться в Московском университете, но был отправлен в петербургское инженерное училище. И все же отсутствие у Пушкина университетского образования ему не помешало, но не только по причине поступления в Лицей. Как пишет Филипп Вигель, в ту эпоху «во всей России был один только университет, Московский, и не вошло еще во всеобщий обычай посылать молодых дворян доканчивать в нем учение. Несмотря на скудость тогдашних средств, родители предпочитали домашнее воспитание, тем более что
