Игорь Додонов - Истоки славянской письменности

Сейчас же непосредственно к «Боянову гимну» и перейдём.

Итак, памятник до нас не дошёл. Доживи он до наших дней, радиоуглеродный анализ быстро бы поставил точку в спорах о его подлинности. Но, увы…

Что представлял свой «Боянов гимн»? В описании Сулакадзева он выглядел следующим образом:

«Рукопись свитком на пергамине, писана вся красными чернилами, буквы рунические и самые древние греческие» (из списка «Боянова гимна», изготовленного Сулакадзевым для Державина) (II, 34; 166).

«Боянова песнь в стихах, выложенная им, на Словеновы ходы, на казни, на дары, на грады, на волховы обаяния и страхи, на Злогора, умлы и тризны, на баргаменте разном, малыми листами, сшитыми струною. Предревнее сочинение от 1го, или 2го века» (из «Книгорека») (II, 34; 180), (II, 9; 147).

«Боянова песнь Славену — буквы греческие и рунические. Время написания не видно, смысл же показывает лица около I века по Р.Х. или позднейших времён Одина… Драгоценный сей свиток любопытен и тем, что в нём изъясняются древние лица, объясняющие русскую историю, упоминаются места и проч.» (из «Каталога книг… библиотеки Александра Сулакадзева») (II, 9; 142).

Из этих описаний видно, что рукопись была на пергаменте и писана каким-то красным составом. Может смутить кажущаяся разность описания «Гимна» Александром Ивановичем в «Книгореке», с одной стороны, и в копии, снятой для Державина, и в «Каталоге» — с другой. В первом случае он говорит о малых листах, сшитых струною, во втором — о свитке. Но разность, действительно, всего лишь кажущаяся. Объясняется всё очень просто: «Гимн» был записан на нескольких листах небольшого размера, сшитых сверху или с одной из сторон струною. Сшитые таким образом листы сворачивались в свиток. Так что никаких противоречий в описаниях Сулакадзева нет.

Рис. 31.

Другой вызывающий вопрос момент. В державинской копии и в «Каталоге» Сулакадзев говорит о том, что «Боянов гимн» записан руническими и греческими буквами. Вполне может возникнуть впечатление, что речь идёт о том, что запись текста произведена дважды, различными системами письма. На самом деле речь здесь идёт совсем о другом. Этими словами Александр Иванович говорит о том, что знаки, которыми записан «Гимн», похожи не только на нордические руны, но и на греческие буквы. Причём в списке, изготовленном для Державина, антиквар говорит не просто о греческих, а о «самых древних греческих» буквах. Очень интересное замечание. В предыдущей главе мы говорили о сходстве славянской руники со знаками этрусской, пеласгийской и древнейшей греческой систем письма и постарались объяснить этот факт. Это сходство бросилось в глаза и Сулакадзеву. Заметим, что он изучал труды Фаста, Олава Магнуса, Каппенса, Монфокона — немецких и французских учёных XVII–XVIII веков, посвящённые древним италийским и балканским системам письма, и говорил со знанием дела (II, 9; 212).

За то, что слова Александра Ивановича о рунических и «древнейших греческих буквах» надо понимать именно в таком ключе, а не как указание на двойную запись текста «Гимна», говорят и те сложности с переводом памятника, которые существовали у Сулакадзева. Да, он предоставил Державину копию рунического текста и его перевод, но честно признался, что из-за отсутствия «древних лексиконов» его перевод «может быть неверен» (II, 34; 166). Если бы имелся славянский текст, записанный греческими буквами полностью, то, думается, никаких трудностей с переводом не возникло бы.

Рис. 32.

Ниже мы приводим рунический текст «Боянова гимна» (рис. 31–33) и его перевод (рис. 34–36), выполненный А. И. Асовым, заимствованные из книги последнего «Славянские руны и “Боянов гимн”».

Итак, в переводе Александра Игоревича речь в «Гимне» идёт о событиях IV века н. э.: о борьбе славян и их союзников с готами. Упоминаются такие известные по другим источникам исторические деятели, как славянский князь Бус, король готов Германарих. Этим гимном песнопевец Боян прославляет победу славян, во главе которых стоял князь Словен, над готами. Сам Боян, как явствует из текста его песни, принимал участие в данном сражении, был стремянным у князя Словена. Боян — сын известного князя Буса, который вскоре после событий, описанных в гимне, будет распят преемником Германариха Амалом Винитарием.

Рис. 33.

Сам Сулакадзев в «Книгореке» датирует «Боянов гимн» I или II веком н. э., в «Каталоге» говорит о I веке н. э. или более поздних временах (см. выше). Из писем Евгения Болховитинова мы знаем, что в вопросе датировки памятника возникала дата V век н. э. (II, 9; 180). Почему такой разброс в датировке? Разве из событий, описанных в «Гимне», не явствует время его создания? Дело в том, что перевод Сулакадзева очень значительно отличается от перевода Асова. То, о чём говорится в «Бояновом гимне» в переводе Александра Ивановича, вовсе не свидетельствует о событиях IV века н. э.

Рис. 34.

Приведём часть перевода Сулакадзева, изданную Г. Р. Державиным:

Нетрудно заметить, что похожих строк в переводе Асова нет.

Рис. 35.

Как полагает А. И. Асов, перевод Сулакадзева был неверен, что допускал и сам антиквар (II, 9; 123–124, 216). Здесь сказалось то самое незнание «древних лексиконов», на которое Александр Иванович ссылался в письме к Державину.

Рис. 36.

Подобные расхождения возникли из-за разного озвучивания рун, которыми записан текст. Как упоминалось выше, Сулакадзев пытался озвучивать руны, опираясь на работы Фаста, Олава Магнуса, Каппенса, Монфокона. Асов опирался в основном на труд А. Д. Черткова «О языке пелазгов, населивших Италию» (1855) (II, 9; 213). Чертков же не был знаком ни с работой Сулакадзева по озвучиванию рун «Боянова гимна», ни с трудами вышеперечисленных учёных. Вернее, результаты работы этих учёных XVII–XVIII веков были известны ему опосредованно, через труды современных ему зарубежных исследователей: Лепсиуса, Лассена, Ланци, Мюллера и других.

Насколько различно озвучивание рун «Боянова гимна» у Сулакадзева и Асова, можно судить из табл. 4.

Вообще такое сопоставление несколько условно по следующей причине. Данное транскрибирование руники «Боянова гимна» Сулакадзевым восстановлено по тем восьми строкам памятника, которые Сулакадзев перевёл для Державина. Как мы можем судить по работе А. И. Асова «Славянские руны и “Боянов гимн”», дальнейшего перевода Державину предоставлено не было (II, 9; 215). Асов же проработал на предмет установления звукового значения рун весь «Гимн». Сам репертуар рун «Боянова гимна» значительно шире того, что транскрибировал Сулакадзев. Многие руны имеют варианты начертания. Поэтому ту часть нашей таблицы, где показаны руны в прочтении А. И. Асова, можно было бы расширить. Но даже по тому, что продемонстрировано, можно видеть, что ряд рун имеет слоговое значение, ряд обозначает не только звонкие, но и соотносящиеся с ними глухие согласные звуки, некоторые обозначают носовые звуки. Всех этих нюансов в транскрибировании Сулакадзева нет. Всё это позволило А. И. Асову заметить следующее: «Это прочтение (прочтение А. И. Сулакадзева. — И.Д.) в целом близко к принятому мной, но оно не фонетическое» (II, 9; 216). Далее он пишет об ошибках Сулакадзева в озвучивании рун этой части «Гимна»: руна «» у последнего имеет значение как в футарке «th» и иногда отождествляется с «д». Сулакадзев смешивал руны «» и «» («и» и «р», к тому же озвучивал первую руну как «а»), «» и «», «», «», «». Спорно озвучивание им рун, означающих близкие звуки: «г» и «к», «о» и «у», «а» и «я» (обусловлено незнакомством с фонетикой). В одних случаях это не влияет на перевод, в других влияет (II, 9; 216). По мнению А. И. Асова, «этими смешениями и были вызваны невозможность чтения А. И. Сулакадзевым большей части рунического текста «Боянова гимна» и нарушения смысла в переводе (обусловленные также отсутствием словарей древнерусского языка, неразвитостью сравнительного языкознания и пр.) (II, 9; 216).

Таблица 4.

Выше уже отмечалось, что 12 ретринских рун совпадают с рунами «Боянова гимна». Пять рун бояновицы из 12 схожих с ретринскими схожи также с младшими датскими рунами. Табл. 5 соответствия, по А. И. Асову (II, 9; 365), приведена ниже.