Обратите внимание, уважаемые читатели, в каких условиях отходила из Смоленска французская армия. Как и описал в своём письме охотник за знаменитым крестом, на пути императорского обоза, выдвинувшегося из Корытни, лежали три переправы. Одна была совсем недалеко от самой Корытни, в «старой» Жорновке. Вторая — в деревне Никулино, где французам предстояло преодолеть речку Дубрава. И третья — через Лосмину. На какой же из них был потерян крест со знаменитой колокольни? Непонятно! Автор письма был прав. Ни в Жорновке, ни в Никулино телега с крестом утонуть просто не могла, потому что просто негде было. Речки в этих населённых пунктах столь малы и узки, что в них даже человеку утонуть невозможно, не то что сразу трём экипажам одновременно!
Нет, нет, первые две худосочные речушки бегущая в страхе армия преодолела без каких-либо ощутимых потерь. Все основные трудности начались только вблизи третьей реки — Лосмины. Туда, на высокий западный берег, русские войска уже успели доставить на санях несколько малокалиберных пушек, и артиллеристы попытались с их помощью затруднить движение головной колонны. Однако в полной мере достичь поставленных задач им не удалось, на их пути встали озлобленные потерей своих трофеев вестфальцы. Им удалось не только отбить нападение русских войск, но и решительной контратакой отбросить с дороги вымотанные длительным переходом части корпуса Платова. Наши войска, не ожидавшие от не менее обессиленных французов такой прыти, бросились бежать назад через Уварово к лесу, побросав свои пушечки в большой пруд (ныне совершенно исчезнувший). Вряд ли они были подняты впоследствии, поскольку на дне пруда уже тогда лежал толстый-претолстый слой ила. И, скорее всего, они так и лежат в земле, неподалёку от еле заметных останков «старой» плотины. То есть ситуация во время отступления из Смоленска была такова, что казацкие сотни и полусотни непрерывно кружили вдоль дороги, выжидая подходящего момента для молниеносной атаки. И нападение у Лосмины (ныне Лосвинка) было лишь одним из многих подобных нападений.
Но давайте зададимся вполне резонным вопросом: где всё же могли одновременно утонуть три весьма большие повозки? На всём пути от Смоленска до Красного в действительности нет ни одной крупной, или, лучше будет сказать, достаточно широкой реки! Ведь не с пятиметрового же (по длине) моста целых три экипажа одновременно свалились в трёхметровую по ширине реку? Если они и утонули, то явно не упав с моста. Но как же всё это произошло?
Загадка исторического эпизода была столь очевидна, что требовала однозначного ответа. И для того, чтобы ответить на этот вопрос, и в самом деле нужно было приехать на место краснинского сражения. Только приблизившись к современному мосту через резвую Лосвинку, можно в полной мере понять, как развивались те трагические события в середине ноября 1812-го.
Спустившимся в речную долину французским обозам можно было безопасно переправиться через практически непреодолимую водную преграду всего в двух местах. По основному деревянному мосту (это само собой), но проехать можно было и по неширокой плотине, которая была выстроена для того, чтобы можно было устроить около неё особое место для вымачивания льна. Данное сооружение было возведено ниже по течению, примерно в полукилометре от основной дороги. Река перед плотиной естественно разливалась на приличном пространстве, течение её сильно замедлялось, и на образовавшемся почти стоячем пруду стоял уже достаточно прочный лёд.
Во всяком случае, так казалось тем из французов, кто не сумели переправиться и вынужденно скопились на правом берегу реки. Но вот по тонкому льду пробежал один солдат, вот другой... Целый взвод, вразнобой бренча развешенной на спинах военной амуницией, перебрался на противоположный берег. Вот открытое пространство преодолела разрозненная группа всадников... проехала одна повозка, вторая... Лёд держал! Держал даже в центре пруда!
А казаки отчаянно и яростно наседали с тыла на заполнившие речную долину обозы. И, к сожалению, вестфальцы, столь деятельно оборонявшие головные обозы, были теперь далеко от переправы, на другой стороне реки. В этот роковой момент они воевали с новой группой русских войск. И эта битва вообще происходила довольно далеко, намного ближе к деревне Уварово, а вовсе не к переправе. Именно там велось основное сражение за контроль над главной транспортной артерией. Здесь же, у моста, казацкие отряды действовали более решительно и дерзко. У них уже явно был наработан богатый опыт нападения именно в таких, неудобных для быстрого продвижения местах. Писал ведь тот же Кастеллан, что казаками в плен было взято несколько человек. Значит, дошло уже и до рукопашной схватки! Со всех сторон неслись воинственные крики, звон сталкивающихся сабель и ружейные выстрелы. И вот тут-то у многих возниц просто не выдержали нервы. Понимая, предчувствуя всем своим естеством, что спасение может быть только на той стороне реки, многие из них очертя голову погнали лошадей через проточный пруд, благо именно там крутой берег сходил на нет, и в принципе у них была вполне реальная возможность даже на отощавших лошадях выбраться к своим передовым частям.
Трагедия произошла именно в этот самый момент. Ещё очень непрочный лёд вполне справлялся со своей задачей, когда по нему перебегали люди и проезжали отдельные повозки. Но когда на него одновременно выкатилось несколько тяжело гружённых зарядных ящиков, одни кованые колёса которых достигали 1,6 метра в диаметре, лёд прогнулся и лопнул сразу в нескольких местах. Всё произошло в считаные мгновения. И лошади, и возницы, и бегущие рядом с ними солдаты под оглушительный треск непрочной опоры мгновенно провалились в чёрную быстро несущуюся воду. Ледяную воду, добавлю от себя. Шок и ужас тут же сковал не только людей, но даже и лошадей. Все провалившиеся пошли на дно, не побарахтавшись и нескольких секунд. Оставшиеся на правом берегу обозные повозки были вынуждены пробираться либо по всё ещё действующему мосту (он лежал ниже зоны огня русских пушек), либо через дальнюю плотину. Но многим было уже не до спасения груза, и поэтому значительное количество повозок и телег было брошено в долине перед мостом. Несомненно, что те, кто наблюдал за затоплением трёх подвод с трофеями, имели возможность видеть, что именно утонуло. Во всяком случае, все свидетели сходились на том, что утонули именно два зарядных ящика и телега с громадным крестом. Всё это имущество пошло на дно, но, в отличие от пушек в деревне Уварово, в слое матёрого ила не утонуло. И здесь момент очень тонкий, для каждого серьёзного поисковика крайне значимый.
Когда я сам прибыл на существующий по сию пору проточный пруд на Лосвинке с целью всесторонне проверить гипотезу автора письма, то сразу обратил внимание на стволы достаточно толстых деревьев, которые торчали из воды чуть ли не в центре реки. Создавалось впечатление, что довольно длительное время плотина была либо случайно разрушена, либо специально перекопана, и река длительное время протекала в довольно узком, т.е. естественном русле. Причём время это было достаточно продолжительным, раз рядом с ним успели вырасти достаточно взрослые деревья, остатки которых торчали теперь из-под воды.
— Стало быть, — подумал я, — много лет назад практически вся территория пруда была осушена и могла быть обыскана вдоль и поперёк. Но догадки — догадками, а мне предстояло однозначно убедиться в том, что на дне проточного водоёма точно нет того, что ожидал там обнаружить человек, приславший мне это письмо. Мои помощники уже натянули над прудом опорную верёвку, и мне оставалось лишь несколько раз пересечь озерко, пытаясь выявить присутствие металла под поверхностью воды. К сожалению, я оказался прав. И сами утонувшие телеги и, разумеется, их драгоценный груз давно были извлечены. Когда это случилось? Большой вопрос. Это могло произойти и сразу после ухода неприятеля. Ведь в поисках брошенного захватчиками имущества тогда спускались многие водоёмы. Да, ствол небольшой пушки или малоразмерные россыпные предметы могли и не попасться на глаза искателям сокровищ, но массивные, совершенно целые зарядные ящики не могли быть не замечены.
Однако был вполне возможен и иной вариант развития событий. Ведь рядом с переправой населённого пункта нет, и нежелательных свидетелей из местных жителей на месте происшествия не могло быть в принципе. Значит, не могло быть и мотивов, по которым кто-то решил срочно спустить водоём, будучи твёрдо уверен в том, что на дне его скрывается что-то ценное. Очень даже могло и так статься, что плотину разрушили много позже, может быть, даже и в XX веке. Естественно, что к тому времени телеги давно распались на составные части и их остатки были постепенно занесены речным илом.
В таком случае раскопки и последующее восстановление плотины могли происходить и относительно в недавнее время. Разумеется, отыскать транспортные средства, столько лет пролежавшие под водой, после спуска плотины визуально было совершенно невозможно. Поиски (если они и в самом деле велись в данном месте) явно проводились целенаправленно и со знанием дела. Но кем и когда было извлечено утопленное имущество, выяснять было некогда, да и незачем. Оставалось только прикинуть примерную стоимость найденного добра, хотя дать точную оценку крайне затруднительно. Но, исходя в своих оценках исключительно из массы металла, можно прикинуть, что в настоящее время извлечённое некогда из Лосминки имущество вряд ли стоит меньше $200 000.
