Для жителя Азии явление важнее наименования. Для европейских историков Чингисхан был императором монголов — для его подданных ха-ханом мира, великим царем. Называть его по имени было дурным тоном. Его империей было то, чем он владел, — название значения не имело. Монголы и собственно татары в те времена не имели письменности; у них были чужеземные секретари, и письменный язык отличался от разговорного. В переписке с европейцами эти секретари писали имена и титулы великих ханов как: 1) Неназываемый, 2) Представитель Неба на земле, 3) Правитель мира, император всех людей. Словно «монгол» почти не употреблялось. Марко Поло возвратился со словами «татары» и «Татария».
Кроме того, по неизвестным нам причинам, русские, имевшие первое и наиболее длительное соприкосновение с этими кочевниками-завоевателями, по собственному почину стали употреблять слово «татары», и оно закрепилось. Хауорт предполагает, что татары представляли собой авангард первого регулярного войска, вторгшегося в Россию. Из общения с русскими европейцы переняли это слово. Кочевые народы, вышедшие на просторы мира под предводительством монголов, до сих пор называются татарами, и менять это наименование поздно.
Племя барласов, предков Тимура, ничего общего не имело с исконными татарами, которые охотились в районе Байкала. Барласы скорее всего являлись древними тюрками.
Однако лучшего наименования, чем «татары», для них у нас нет. Шарафуддин Али Йезди употребляет это слово. Мир-Куанд и Куанд-Эмир тоже.
Называет их татарами и Абульгази. Другие персидские и арабские авторы более позднего времени именуют их татарами и тюрками. Среди современных ученых сэр Генри Хауорт считает слово «татары» лучшей альтернативой; Эдвард Г. Браун тоже. По своим соображениям Леон Кахун и Арминий Вамбери подчеркивают, что правильным является только слово «тюрки».
В данной книге слово «татары» используется не в расовом или историческом смысле, а как лучшее слово для наименования народа Тимура. В конце концов, явление важнее наименования. Слова «джете» и «Золотая Орда» обозначают монголов, потому что ими правили прямые потомки монгольских ханов.
Слово «тюрки» в течение многих лет было игрушкой лингвистов, этнологов, историков, археологов и пантюркистских политиков. Теперь этой игрушки не видно из-за поднятой пыли.
Легенды о волчице, «Тюрке, сыне Иафета» и исчезнувшей империи, обладавшей в давние времена высокой культурой, особенно в обработке металлов и разведении лошадей, интересны, но не убедительны — хотя как будто бы существует движение за то, чтобы заменить полумесяц Константинополя золотой волчьей головой. Кажется, до пятого века нашей эры о тюрках не было известно ничего.
Впоследствии племя, отделившееся от большей части хун-ну, поселилось под Золотыми горами между Китаем и Гоби. Называлось оно «асиан», но иногда и «тюрк», — что означает «шлем» — потому что обитало возле куполообразного холма, или потому, что его члены носили шлемы. Сообщается, что китайцы называли их «ту-ки», потому что «р» они не произносят. Но «туки», видимо, означало «наглые собаки» и до сих пор означает иностранных собак, как многие из нас могут подтвердить. Не совсем ясно, слышали китайцы это слово от асианов или обзывали им кочевников.
Во всяком случае, европейские ученые, отойдя от китайских анналов, присвоили многим большим племенам, родственным асианам (тюркам), это расовое название. В восточных регионах его получили уйгуры и джелаиры, в западных те, кто впоследствии образовал ядро Золотой Орды — карлуки, канглы, каракалпаки, кипчаки — жители снегов, высокие телеги, черные клобуки и люди пустыни.
Их назвали так, потому что они говорили на одном — или почти одном — языке. И этот язык называется теперь тюркским. Вначале некоторые его диалекты были очень схожи с монгольским.
Таким образом, европейские ученые взяли название — то, что приняли за название, — одного из маленьких племен для обозначения больших народов. В связи с этим вспоминается литовский князь Ягайло, принявший христианство и крестивший своих подданных целыми полками. В одном полку всех называли Петрами, в другом Павлами, в третьем Иоаннами, и так далее.
Во всяком случае, под боком у Китая находились тюрки, евшие мясо, одевавшиеся в шелк, пившие молоко, их доблестные воины назывались багатурами, знатные женщины хатунями, вожди ха-ханами. У них были роговые луки и свистящие стрелы, кольчуги и вуг-туг — знамя с изображением волчьей головы, золотая волчья голова, эмблема лин ха-хана, волчьего вождя. Такое знамя мог иметь только повелитель, и только он имел право бить в литавры пять раз в день. Мы узнаем предков Тимура.
Это было примерно в седьмом веке, когда монголы все еще одевались в шкуры и нечистоплотно питались. Жили в Сибири. Что последовало дальше, затруднительно для понимания. Большие племена, у которых было мало общего, кроме сходства в языке, который мы называем тюркским (кстати, тогда он как будто бы считался разновидностью ломаного санскрита или восточно-арамейского диалекта), покинули Сибирь по разным причинам, главным образом связанным с войной.
Они двинулись на запад и там широко рассеялись. На просторах Центральной Азии сливались и разделялись империи под номинальной властью китайцев и опустошительными набегами недавно возвысившихся арабов. Так называемые тюрки были, разумеется, язычниками. У карлуков, уйгуров, каракитаев была своя пора расцвета, потом явились монголы Чингисхана и рассеяли их снова, потом включили большую часть этих племен в монгольскую орду.
Все эти племена сохраняли свои названия, правда, имевшие тенденцию меняться по мере того, как они сливались и разделялись. Некоторые из них, например киргизы и каракалпаки, сохранились по сей день. Племя барласов постоянно вело войны и в конце концов оказалось в Мавераннахре. Существует предание, что один из его вождей был карачаром или главнокомандующим у некоего могущественного монгольского хана.
В то время — после смерти Чингиза и до рождения Тимура — эти племена, которые ученые окрестили тюрками, а их соседей называли татарами, номинально были монголами pro tem{70}. Но, подобно шотландским кланам, сохраняли свои названия. Они научились писать разными алфавитами, многие из них стали в известном мере мусульманами, другие буддистами. Стали появляться на страницах истории в разных странах и почти всегда являлись причиной бедствий. Тимур сплотил большинство из них.
Судя по всему, тюркской империи или даже тюркской нации никогда не существовало. Османы были кочевниками-туркменами, не принадлежавшими к правящим родам. Они покорили часть Европы, почти весь Ближний Восток и путем браков смешались с местными народами; язык их в значительной мере состоял из персидских и арабских слов. Тюрками они не были.
Славный Уильям оф Тайр, историк Крестовых походов, очень близко подошел к сути этой проблемы, сказав, что слово «тюрк» обозначает повелителя, а «турок» — бродягу.
Положение османов было довольно нелепым. Европейцы называли их тюрками, и они были вынуждены принять это наименование. Турция нашей истории не была для ее жителей Турцией. Она называлась у них Османли вилайеты, страной османов.
Проезжая по Персии, мессир Марко Поло слышал много рассказов о приверженцах Гассана ибн-Саба, известных как ассассины. В его повествовании больше правды, чем вымысла, и с ним стоит ознакомиться{71}.
«Старец Горы назывался на их языке Алоадином. Он велел огородить стеной долину между двумя горами и превратил ее в сад, самый большой и красивый из всех, какие только существовали, со всевозможными плодовыми деревьями. В нем были воздвигнуты дворцы и павильоны, прекраснее которых невозможно вообразить, сплошь покрытые позолотой и изысканной росписью.
Были там и ручьи, привольно текущие вином, медом, молоком и водой; множество очаровательных женщин и красивейших девушек, они играли на всевозможных инструментах, сладко пели и восхитительно танцевали. Старец хотел убедить своих людей, что это настоящий Рай.
Поэтому он создал его по описанию, которое Магомет дал своему Раю, то есть, что это будет прекрасный сад с потоками вина, молока, меда и воды, с прекрасными женщинами для наслаждения его обитателей. И разумеется, местные сарацины верили, что это и есть Рай.
И допускались в этот сад только те, кто собирался стать его ашишином. У входа в сад была крепость, способная противостоять всему миру, а другого пути внутрь не было. Он держал при своем дворе юношей от двенадцати до двадцати лет, так как любил, чтобы ему служили, рассказывал им о Рае, как Магомет, и они верили в Старца, как сарацины в Магомета. Потом он помещал их в свой сад по четверо, по шестеро, по десятеро, дав им сперва испить напитка, который погружал юношей в глубокий сон, затем велел нести их внутрь. И просыпались они в саду.
