Мне, рассматривавшему перестройку как эволюционный и бесконечный процесс, со своими четкими этапами, приходилось вести частые дискуссии с теми, кто говорил о каком-то сроке перестройки и о возможности ее завершения. Но, оказывается, у архитекторов перестройки, а это звание с удовольствием носили Горбачев и Яковлев, были такие конечные планы. К сожалению, не только я, но и большинство населения страны было обмануто.
Как видит читатель, в каждом пункте постулатов перестройки есть слово «социализм». И, подписываясь под всеми семью принципами, я подписываюсь и под этим словом, под идеями социализма. Но нельзя было однозначно в полной мере отождествлять с этими идеями построенное нами общество, а тем более — характеризовать его как «зрелый», «развитой» и т. д. социализм. Ведь социализм без демократии — это нонсенс. На протяжении веков в мечтах человечества он, социализм, воспринимался именно как общество социальной справедливости, которая непременно включает в себя равные права всех членов общества, что и привлекало к этой идее разум и сердца поколений, определяло политическую волю и практические действия гигантских народных масс. И прав был Ленин, говоря, что «социализм и демократия неотделимы», что «победоносный социализм необходимо должен осуществить полную демократию».
За общество социальной справедливости веками боролись лучшие умы человечества, миллионы и миллионы людей гибли в гражданских войнах, тысячи и тысячи — в тюрьмах, на каторге, шли на эшафот. Даже в страшные, трагические сталинские времена обреченные на смерть и мучения считали, что их уничтожают люди, предавшие идеи социализма, его идеалы. И христианская религия, заповеди Моисея — с одной стороны, гонения на верующих — с другой — должны быть зачтены в поиск нового, справедливого общества. Можно ли после этого считать идеи общества социальной справедливости величайшим заблуждением человечества?
Меня поразили высказывания Папы Римского Иоанна Павла II в интервью 1993 года о том, что в марксизме есть «зерно истины». Поразили потому, что вряд ли кто-либо причислит Папу к апологетам социализма и коммунизма. Приведу только отдельные фразы из этой беседы:
«Сторонники разнузданного капитализма в любой форме игнорируют добрые деяния, совершенные при коммунизме: борьбу с безработицей, заботу о бедных».
«Коммунизм заботился о социальной сфере, в то время как капитализм в основном культивировал индивидуализм».
«Я считаю, что истоки многочисленных серьезных общественных и человеческих проблем, над решением которых бьются Европа и весь мир, коренятся в действиях вырождающегося капитализма. Разумеется, нынешний капитализм сильно отличается от капитализма времен Льва XIII. Он изменился, и во многом благодаря социалистической идее… Но в некоторых странах мира капитализм остался в своем «диком» состоянии, почти как в прошлом веке».
Не хочу идеализировать социализм — тот, который был построен. Чрезмерное огосударствление привело к печальным последствиям: резко ослабла, а во многом вообще исчезла личная инициатива; гражданская инертность и пассивность стали неотъемлемой его чертой. Искоренение этих и некоторых других отрицательных явлений в построенном в нашей стране обществе и было, на мой взгляд, одной из основных целей перестройки.
Нужно сказать, что организаторы антисоциалистического переворота и появившиеся в результате него новые российские власти долго таили в секрете свои замыслы. Даже после уничтожения Советского Союза примерно два года наблюдался какой-то непристойный политический блуд. Явно боясь потерять свое политическое влияние, они ни разу, по-моему, не выдавили из себя никакой характеристики своих подлинных целей. Но настало время, и тогдашний главный советник лидера, неистово жестикулируя руками, объяснил нам по телевидению, что мы строим… «переходный период». Сделаем скидку на интеллект советника, умудрившегося родить столь нелепую формулу «строительство… периода». Но как не вспомнить мудрое изречение, что дороги, которые никуда не ведут, заводят дальше всего.
Каждый общественный строй имеет свои признаки, которые характеризуют только его. Возникает вопрос, что же это за «переходное» общество? Может быть, типа капиталистического «предбанника» или нечто иное, изобретенное этим кандидатом философских наук и специалистом по коммунистическому воспитанию молодежи?
Ну, тут уж не утерпел другой «теоретик» и «практик» разрушения социализма и строительства капитализма в одной, отдельно взятой стране — Е. Гайдар, тоже сбросивший маску правоверного коммуниста:
«Молодой капитализм, который мы строим, никогда не будет прекрасным, упорядоченным и благостным сразу. И новая буржуазия, она сначала будет такой, какая она есть…»
Неужели этому господинчику не известно, что даже ООН на своей конференции несколько лет назад признала современный капитализм «тупиковым направлением развития»?
В конце концов, в 1993 году Президент России собрался с духом и на заседании Конституционного совещания публично заявил, что «мы хотим изменить социально-политический строй страны», другими словами — осуществить реставрацию капитализма.
Но, пожалуй, ближе всего подошел к правильному определению происходящего у нас сегодня не кто-либо из продажных псевдоученых и политических лидеров, а кинорежиссер и писатель Станислав Сергеевич Говорухин, который констатировал:
«В стране происходит криминальная революция. Вернее, она завершается. Победой революции может считаться окончательное построение уголовно-мафиозного государства».
В эту формулу я, правда, внес бы одно уточнение: скорее, это не революция, а контрреволюция. Но это так, к слову.
Как известно, каждое общество имеет свои цели и соответствующие лозунги. По-видимому, сейчас расстрелянный в октябре 93-го года лозунг «Вся власть Советам!» меняется на «Вся власть Мафии!». Даже людям, далеким от вершин власти, видно, что Российское государство имеет огромнейший правоохранительный и репрессивный аппарат. Но у этих же граждан возникает недоумение по поводу его неспособности справиться с охватившей страну преступностью и подавить ее.
Сегодняшние преступники, мафиози всех мастей, далеко ушли от своих предшественников — воров-карманников и домушников. Ныне это — преступные кланы, имеющие четкие организационные структуры. Они диктуют свои порядки, новый стиль жизни. Убивают кого хотят и когда хотят, превращают представителей государственной власти в жалких марионеток в своих руках и т. д. и т. п.
И кажущееся бессилие властей, думаю, объясняется весьма просто: все криминальные нити ведут на «верх». Вот так и замыкается круг. Надо полагать, в известных «чемоданах» бывшего вице-президента были компрометирующие материалы не на уличную шпану. Напрашивается вывод, что предательство перестройки, предательство социалистической идеи практически ведет страну даже не к капиталистической системе и не к постиндустриальному обществу, о котором многие сейчас говорят, а к «переходному», то бишь мафиозно-криминальному.
Вот так сочетание предательского разрушения социалистической системы с крайне радикальными преобразованиями и привело государство к сегодняшнему его состоянию. Надо отдать должное авторам и исполнителям этих идей: они хорошо понимали, когда и что можно им было произнести, каким словесным флером прикрыть свой политический и нравственный блуд. Ведь где бы они были сейчас, удалось ли бы им облапошить 300 миллионов советских людей, а с ними и весь мир, если бы Горбачев с Яковлевым в 1985 году сказали открыто, что они хотят уничтожить Советский Союз и социализм, если бы Ельцин и его присные заявили заранее, что сделают Россию второразрядной державой, а подавляющую часть народа сбросят в пропасть нищеты и фактического бесправия?
Но в то время и я верил в перестройку. Перестройка для меня и была перестройкой, и оставалась ею, а перечисленные постулаты, ее конкретизирующие, заставляли действовать активнее. Именно нас, экономистов, действовать, ибо на девяносто процентов они касались экономической сферы. Горбачев призвал всех к соединению слова и дела. Слова — это по его, по партийной части. Наша задача — наполнить их содержанием.
В стране раскручивалась двенадцатая пятилетка; экономический эксперимент, начатый нами, развивался; на смену старой хозяйственной «гвардии» постепенно приходила новая. Кадры менялись во многих эшелонах руководства народным хозяйством. Все шло как задумали, и особых сомнений не возникало. Да и откуда бы им взяться, если, например, национальный доход в 1986 году по сравнению с предыдущим вырос на 4 процента, а прирост промышленного производства составил около 5 процентов, что на треть больше, нежели среднегодовой прирост в одиннадцатой пятилетке.
