Когда эти слова услышал Мстислав, он впал в бешенство. Князь махнул гридням рукой, и те быстро заломили руки посланцу Андрея. По приказу Мстислава мечнику Михну большими ножницами обкорнали бороду, а затем остригли голову. На наглость Андрея Юрьевича Мстислав Ростиславич ответил неслыханной дерзостью, опозорив на всю Русь в лице своего посла владимирского князя.
Это была публичная пощечина, на которую Андрей обязан был ответить, иного пути у него просто не было. Боголюбский был в ярости, в Ипатьевской летописи отмечено, что «образъ лица его попуснелъ». В.Н. Татищев это прокомментировал так: «Андрей Юриевич хотя умом, а более храбростию прежде во всей Руси славился, только сею невоздержною яростию и гневом неправым на ближних своих сродников, желая их неправо достояния лишить, посрамился и великое неистовство изъявил». Князь поднял всю Северо-Восточную Русь, войска сходились со всех сторон его необъятного княжества. В поход пошли полки ростовские, суздальские, владимирские, белозерские, переславские, муромские, рязанские и новгородские. Согласно Ипатьевской летописи, общая численность воинства достигала 50 000 ратников, для Руси это было более чем достаточно. Все думали, что в этот раз войска поведет сам Андрей, поскольку оскорбление было нанесено ему лично. К тому же, если бы он возглавил рать, сам по себе отпал бы спор о том, кто же, собственно, командует, и раздоры бы прекратились, так и не начавшись. Однако князь снова поступил вопреки здравому смыслу и поставил во главе войск своего малолетнего сына Юрия, под присмотром всё того же Бориса Жидиславича. Прошлые уроки впрок не пошли.
Почему он снова так поступил? Говорить о том, что князь был стар и немощен, не приходится, поскольку в «Повести об убиении Андрея Боголюбского» четко написано, что князь оказал убийцам отчаянное сопротивление, «ибо он был силен». Дело, скорее всего, было в другом. В той же «Повести об убиении Андрея Боголюбского» он назван ВЕЛИКИМ князем. И это при том, что в Киеве Андрей никогда не правил. Получалось, что тот, кто теперь княжит во Владимире-Суздальском, автоматически получает этот титул. Поэтому есть большая вероятность того, что теперь Боголюбский считал ниже своего достоинства ходить в походы вообще, как против врагов внешних, так и против врагов на Руси. Возможно, что, с его точки зрения, это было и правильно, но беда заключалась в том, что после смерти сына Мстислава Андрею просто некого было поставить во главе такого огромного войска. Юрий был ещё малец, а Борис Жидиславич для того же Святослава Всеволодовича, который хотел чуть позже присоединиться к походу, был никто и звали его никак. Поэтому недостаток авторитетного командующего неизбежно должен был привести к склокам и раздорам среди князей, а отсутствие единоначалия, как известно, есть первый шаг к поражению. Но тем не менее Андрей предпочел в очередной раз остаться дома.
В конце лета 1173 года полки выступили на Киев. Сыну Юрию и Борису Жидиславичу князь дал строгий наказ: Рюрика и Давыда Ростиславичей изгнать из Русской земли, а Мстислава взять живым и явить пред светлые очи Андрея. А уж владимирский князь найдёт, как наказать супостата. Маршрут же, по которому шли войска, оказался довольно необычным для такого большого войска. Если обычно суздальские князья ходили на Киев через земли вятичей, то теперь рать шла по Волге в сторону Днепра. И, судя по всему, связано это было с тем, что Андрей считал необходимым припугнуть смоленского князя Романа, дабы тот не вздумал помогать братьям.
И действительно, Роман не посмел противодействовать такой огромной рати и был даже вынужден отправить в распоряжение Юрия Андреевича смоленский полк под командованием сына. Затем к войску присоединились князья полоцкий, туровский, пинский и городенский с дружинами. Когда же войско встало напротив Киева и лишь Днепр теперь отделял союзников от города, подошли черниговские полки Святослава Всеволодовича. Затем прибыли Михалко и Всеволод Юрьевичи с переяславским полком, а также их племянник Ярополк Глебович с дружиной. Сила собралась такая, что не то что Ростиславичей из Киева можно было выгнать, а даже половцев из степей вытеснить. Одних князей собралось более двадцати, гораздо больше, чем в тот раз, когда войска Андрея взяли Киев на щит.
Ну а что же Рюрик, Давыд и Мстислав, как они хотели противиться такой напасти? Пример Мстислава Изяславича, который безуспешно пытался оборонять Киев, был у братьев перед глазами, благо они сами участвовали в тех судьбоносных событиях. Да и киевляне хорошо помнили, чем закончилась для них прошлая осада и все ужасы, которые после этого последовали. Повторения пройденного они явно не хотели и вполне могли отказаться сражаться за Ростиславичей. Поэтому тактика была выбрана другая — Рюрик ушел в Белгород и там затворился, а Давыд и Мстислав окопались в Вышгороде. Правда, Давыд там долго не засиделся, а уехал в Галич просить помощи у могущественного Ярослава Осмомысла. Но тот просителю отказал, не желая связываться с Андреем. И действительно, скоро полки союзных князей вступили в Киев, после чего двинулись на Вышгород, где засел с дружиной Мстислав. Святослав Всеволодович и Михалко подняли черных клобуков, которые пусть и неохотно, но в поход выступили. Для Ростиславичей наступил момент истины.
* * *
Передовые части войск Юрия Андреевича появились под Вышгородом 8 сентября. Командовали ими Всеволод Юрьевич и Игорь, сын Святослава Ольговича, будущий герой «Слова о полку Игореве». Молодые князья быстро развернули свои полки в боевые порядки: в центре встали Всеволод и Игорь с дружинами, а на флангах новгородцы и ростовцы.
Стоя на крепостной стене Вышгорода, Мстислав Ростиславич внимательно наблюдал за перемещениями вражеских войск. Противник превосходил его ратников численно, но Мстислав знал, что скоро подойдут главные силы и тогда преимущество противника станет подавляющим. Глядя на изготовившиеся к бою вражеские полки, у князя появилась мысль попробовать разбить этот передовой отряд до подхода Юрия Андреевича с союзниками. Стянув к воротам всё своё воинство и оставив на стенах лишь дозорных, Мстислав повел бойцов в атаку. Тяжелые створки распахнулись, и из темной арки хлынули закованные в броню конные гридни, за которыми повалила пешая рать.
Лучники младшей дружины вырвались вперед и стали осыпать стрелами воинов Всеволода. Но молодой князь выдвинул в передние ряды стрелков, а затем отправил в атаку конных лучников. Завязался упорный бой, всадники били друг друга стрелами, разъезжались, затем снова шли в атаку и вновь обращались в притворное бегство. Но пока шла круговерть кавалерийской схватки, Мстислав успел изготовить свои войска к бою. Видя, что его лучники истомлены длительным сражением, уступают врагу и вот-вот обратятся в бегство, Мстислав Ростилавич велел им отступить за строй пехоты и уходить в город. После чего встал во главе дружины и приказал трубить атаку.
Навстречу гридням Мстислава повели свои дружины Игорь и Всеволод. Две конные лавины столкнулись в поле, и началась рукопашная. Белгородский князь рубился отчаянно, и постепенно его бойцы стали теснить врага. После упорного боя дружинники Всеволода и Игоря были смяты и стали стремительно отступать. Видя, что их союзники с минуты на минуту обратятся в бегство, пришли в движение ростовский и новгородский полки. С двух сторон они ударили по прорвавшимся в центр ратникам Мстислава и остановили их натиск. Битва затянулась и продолжалась до самой ночи, после чего Всеволод отступил от города, а Мстислав ушел за крепостные стены. С обеих сторон было очень много раненых, однако количество убитых было невелико. Вскоре подошли с полками Юрий Андреевич и Святослав Всеволодович, и Вышгород оказался в тесной осаде.
Борьба продолжалась девять недель. Войска союзников каждый день ходили на приступ города и каждый раз отступали, не достигнув каких-либо результатов. С утра до вечера гремело сражение на валах и стенах Вышгорода, атакующие сменяли друг друга в непрерывных атаках, но всё было без толку. Мстислава спасало то, что протяженность городских укреплений была невелика, и это позволяло князю маневрировать своими немногочисленными резервами, посылая воинов на наиболее опасные участки битвы. Союзники же не могли извлечь никакой пользы из того, что их войска имели громадное численное преимущество над защитниками. Невероятно, но факт — огромное войско топталось перед небольшой крепостью и ничего не могло поделать с малочисленным гарнизоном. По ночам тысячи костров озаряли черное небо в окрестностях Вышгорода и стоявшие на стенах караульные в страхе крестились, глядя на обложившее город неисчислимое воинство. Но зато среди защитников был человек, который стал настоящей душой обороны и равного которому не нашлось во вражеском стане. Что и сыграло решающую роль.
