Надо ли мне полностью отказаться от любой прогрессивной деятельности?
Здесь в Новом Орлеане я являюсь секретарем местного отделения Комитета за справедливую политику в отношении Кубы. То есть занимаю позицию, которую я, честно говоря, использовал для продвижения коммунистических идеалов. Во время шоу на местном радио я был атакован представителями кубинских эмигрантских организаций за то, что я жил в Советском Союзе.
Я чувствую, что скомпрометировал FPCC, поэтому, как вы видите, мне нужен совет известных и опытных борцов за прогресс.
Пожалуйста, посоветуйте.
С братским приветом ваш Ли X. Освальд».
Трудно отделаться от впечатления, что Освальд, который постоянно негативно отзывался о компартии США, пытался этим письмом скомпрометировать коммунистов, так же как он, по своим же собственным словам, скомпрометировал FPCC. Отсюда подозрительное упоминание о готовности действовать в подполье. А также утверждение о том, что Освальд рекламировал коммунистические идеалы (именно от этого, как мы помним, он публично открещивался и именно это пытались доказать его политические противники). К тому же Освальд был явно не тем человеком, которому нужны были чьи-то советы (вспомним, как он отнесся к советам Винсента Ли). К чести руководства компартии США, оно не попалось на удочку.
19 сентября Освальд получил ответ от Арнольда Джонсона, который курировал в руководстве компартии вопросы политической агитации и пропаганды.
«Уважаемый господин Освальд (Джонсон избегал употребления партийного приветствия «товарищ» в переписке с незнакомым человеком. — Авт.).
…В то время как факт вашего проживания в Советском Союзе может быть использован некоторыми людьми, я думаю, что вы должны признать, что как американский гражданин, который сейчас находится в стране, вы имеете право участвовать в тех организациях, в которых хотите, включая, возможно, и FPCC, который носит очень широкий характер. Часто для некоторых людей лучше оставаться на заднем плане, но не в подполье. Я думаю, что сейчас этот вопрос носит довольно академический характер, и мы можем обсудить его позже.
Искренне ваш (слово «братский», принятое в компартии, Джонсон употреблять не стал. — Авт.).
Арнольд Джонсон».
Как мы видим, Джонсон тонко обезвредил оба потенциально опасных для коммунистической партии пассажа из письма Освальда. Во-первых, он не рекомендовал Освальду уходить в подполье (ФБР и так сбилось с ног, разыскивая доказательства нелегальной деятельности коммунистов в США). Во-вторых, Джонсон отметил, что FPCC является «широкой», а не коммунистической организацией.
Освальд очень гордился ответом Джонсона и даже показал его Марине как доказательство собственной важности в политической жизни страны.
Но на самом деле выстрел был явно вхолостую. Как и другой, который Освальд произвел примерно в это же время. Точнее говоря, это был дуплет. Ли написал в редакции «Милитэнт» и «Уоркер», что в ближайшем будущем собирается переехать с семьей на северо-восток США (там располагались обе газеты и вообще штаб-квартиры всех левых партий Америки) и просит указать ему партийные ячейки, с которыми он мог бы вступить в контакт. Ответа на эти письма Ли Харви Освальд не получил.
Здесь возможны две версии. Весьма вероятно, что Освальд, готовясь к переезду на Кубу, просто дурил голову ФБР, догадываясь, что все письма в «Уоркер» и «Милитэнт» становятся известными ФБР (в этом предположении он был абсолютно прав). Либо, если его готовила к заброске на Кубу другая организация (по всей видимости, ЦРУ, в пользу чего есть некоторые данные), он создавал себе запас времени: ведь после его исчезновения ФБР бросится искать его в районе Нью-Йорка, Бостона или Филадельфии.
В любом случае после провала на радио все мысли Освальда заняты предстоящей поездкой на Кубу. Он окончательно сформировывает досье своей политической деятельности, способной произвести впечатление на представителей Кастро. В нем есть рубрики «Уличный агитатор», «Политический оратор», «Русский» (в этой части Освальд прилагает документы, подтверждающие его жительство в СССР и письмо Питера Грегори о владении русским языком), «Марксист» (там Освальд отмечает, что в СССР посещал политические лекции, причем как обязательные, так и добровольные; при этом в своих воспоминаниях о жизни в Советском Союзе Освальд как раз возмущался тем, что рабочих его завода мучили политинформациями).
Нашлось место в досье и контактам с Брингуэром. Их Освальд описывал как успешное внедрение в среду кубинской эмиграции и использование полученной таким образом информации для создания эмигрантам трудностей в США. Причем это было не хвастовством, а правдой. После того как Брингуэр отказался принять от него денежное пожертвование, Освальд тем не менее позвонил в прокуратуру Нового Орлеана и сообщил, что Брингуэр нелегально собирает средства. Последнему потом пришлось доказывать властям обратное.
В досье содержался и очень подробный раздел о военной службе. Видимо, Освальд рассчитывал на как минимум офицерский пост в кубинской армии. Марина вспоминала, что в конце августа она впервые после Далласа увидела мужа с винтовкой. Сидя на террасе, он целился на улицу. На вопрос жены, что опять стряслось, он только ответил, что Фиделю Кастро нужны защитники. В то время Марина часто слышала, как супруг тренируется с винтовкой «всухую» (то есть передергивая затвор).
Казалось бы, здесь все ясно. «Марксист» Освальд, разочаровавшись в советской модели социализма, собрался на Кубу. Однако в целом его досье было подготовлено довольно небрежно. Обычно важные письма и бумаги Освальд, страдавший дисграфией, переписывал по нескольку раз. Например, его письма руководству компартии и Винсенту Ли (а также более ранние письма из Минска в американское посольство) написаны хорошим языком и без ошибок. А вот «досье» просто пестрит орфографическими ошибками. А ведь времени у Освальда на его подготовку было достаточно (досье состояло из 10 страниц).
Но самым интересным является то, как Освальд рассчитывал попасть на остров Свободы. Как-то раз, к ужасу Марины, муж сообщил ей, что собирается угнать на Кубу американский пассажирский самолет. Причем Освальд активно работал над деталями этой акции. Чтобы не вызывать подозрений, он планировал захватить самолет не международных линий, а местных, где меры безопасности были гораздо менее строгими. В то же время рейс должен быть достаточно дальним, чтобы до Кубы хватило топлива без промежуточной посадки. Освальд принес домой расписание авиарейсов и карту, на которой он скрупулезно прорабатывал различные авиационные маршруты.
Марину он посвятил в свои планы по одной причине: она должна была принять непосредственное участие в захвате самолета. По разработанному плану операции сам Освальд с пистолетом располагался в передней части пассажирской кабины и контролировал пилотов. Марина с пистолетом, выкрикивая угрозы на английском языке (Освальд долго, но безуспешно разучивал с женой эти фразы, а потом решил, что, если Марина закричит по-русски, люди испугаются еще больше), должна была контролировать заднюю часть салона. Освальд даже пообещал беременной жене купить ей легкий пистолет. Освальд настолько уверовал в успех, что даже стал активно заниматься гимнастикой, чтобы «подкачаться». В конце концов Марина решительно отказалась во всем этом участвовать, и супруг быстро охладел к авиапиратству.
Непонятным во всей этой истории является только сам замысел. Если можно было спокойно попасть на Кубу через Мексику (а мексиканцы выдавали въездные визы гражданам США без всяких проблем при предъявлении паспорта в день обращения), и Освальд был об этом прекрасно информирован, то зачем надо было идти на такой риск? Но если предположить, что его хотели на Кубу забросить и при этом скомпрометировать кубинское руководство, то все становится на свои места. Стоит только представить себе реакцию общественного мнения США, когда «вышколенный» в СССР американский коммунист (к тому же замеченный в активной прокастровской политической пропаганде) вместе с русской женой захватывает самолет с мирными американскими гражданами и сажает его на Кубе. Все это можно было подать как разработанный в Гаване дьявольский план, а заодно и использовать благородную цель спасения ни в чем не повинных американцев для полномасштабного вторжения на остров.
Как представляется, отказались от этой затеи по причине ненадежности и самостоятельности Освальда. Тот, как кошка, гулявшая сама по себе, делал лишь то, что сам считал правильным. Освальда можно было незаметно вести или тонко подталкивать, но прямых приказов он ни от кого принимать не любил (именно так сформулировала это Марина). К тому же вся акция могла закончиться морем крови, и, если бы из этого моря показались уши ЦРУ, США ждал бы грандиозный скандал. Вот тогда-то президент Кеннеди уж точно мог бы ликвидировать Центральное разведывательное управление как таковое.
