его провал был полный, почти по всем направлениям – на участках физической географии, современной геоморфологии, гидрографии, климатологии, биогеографии, краеведения и страноведения.
«Небольшой успех» Степана Львовича биограф отмечает лишь «на участке картографии» – директор подготовил несколько карт. Но и этот успех на поверку оказался липовым. Рудницкий трудился над картой «этнографического расселения украинского народа». В духе своих воззрений, он провел этническую границу Украины по Каспийскому морю и Кавказским горам.
Даже в ведомстве Николая Скрыпника, намеревавшегося отхватить от РСФСР и присоединить к Украинской ССР часть территории, отметили, что Степан Львович погорячился – его карта «не была достаточно обоснована статистическими данными».
Это было форменное фиаско заезжего гангриновича. Именно заезжего – переписка Рудницкого свидетельствует: Родиной он считал Галицию, но не восточную часть Украины.
Одну за другой терял Степан Львович высокие должности. Его смещали, убедившись, что пользы от него никакой. Пока Скрыпник оставался наркомом просвещения, Рудницкий еще держался в директорском кресле. Однако в феврале 1933 года покровителя перевели на другую работу.
К тому же обострилась международная обстановка. К власти в Германии пришел Гитлер, а сходные с нацистскими взгляды Степана Львовича не являлись секретом для соответствующих органов.
Его арестовали в марте 1933 года по обвинению в сотрудничество с подпольной Украинской военной организацией (УВО) и шпионаже в пользу Германии. С перепугу Рудницкий сразу во всем признался, а заодно дал показания на других украинских деятелей, которыми интересовалось следствие.
Модные в эпоху перестройки и постперестройки заявления, будто следственные дела такого типа были сфабрикованы ГПУ, не во всем соответствуют действительности. В начале 1930-х годов (в отличие от позднейших времен), обвинения строились на реальных фактах. Другое дело, что сами факты трактовались не в пользу подследственных.
Скажем, Рудницкий, действительно, придерживался убеждений, которые в СССР считались националистическими. И пытался пропагандировать эти убеждения, в чем вполне можно усмотреть содействие националистам из УВО. Он контактировал с приезжавшими в Харьков немецкими учеными, вел с ними откровенные разговоры и сообщал иногда сведения, не предназначенные для посторонних ушей. Вот и основание для обвинения в шпионаже.
Рудницкий завалил научную работу, на которую в совсем не богатой стране были выделены значительные средства. Степан Львович сделал это по глупости и бездарности, но при желании (а оно у следователей было!) легко «отыскивались» и иные мотивы. Добавьте сюда признания, данные вовсе не под пытками, а как бы чистосердечно (потом Рудницкий будет объяснять свою разговорчивость состоянием депрессии).
И еще один момент. Как видно из материалов следственного дела, в тюремной камере он занимался сочинением очередного «научного» труда, исписав сотни листов бумаги.
Данная подробность очень умиляет биографов: дескать, и в тех условиях «ученый» всего себя отдавал «науке». Но один из исследователей обратил внимание на то, что бумагу в следственном изоляторе, да еще и в большом количестве, выдавали исключительно с разрешения следователя (об этом единодушно свидетельствуют мемуары тогдашних узников). Если следователь был так добр к Рудницкому, то по какой причине?
…Степана Львовича приговорили к пяти годам лишения свободы и отправили на Соловки. Там он тоже занимался сочинительством. В 1935 году подал прошение о досрочном освобождении. Получил отказ. А в 1937 году его расстреляли…
В независимой Украине Рудницкого восхваляют. Не напрасно ли? Все-таки не Украину он любил, а деньги.
«Не хотел быть украинцем». Жизнь академика Степана Тимошенко
Выдающийся русский ученый, еще в Российской империи неоднократно удостаивавшийся высоких наград за научные достижения. Белоэмигрант, не порвавший, однако, связей с Родиной и избранный в 1928 году иностранным членом Академии наук СССР. Академик Польской, Французской, Американской, Итальянской академий наук, Международной Академии астронавтики. Член Американского философского общества и Лондонского Королевского общества. Человек, именем которого американцы назвали специальную золотую медаль для награждения талантливых инженеров-механиков. Основоположник науки прикладной механики в США. Все это – о Степане Прокофьевиче Тимошенко, малорусе по происхождению, уроженце Черниговщины.
Казалось бы, в современной Украине имя славного земляка должно быть у всех на устах. Им следовало бы гордиться перед миром. Дескать, вот каких гениев рождает Украинская земля! Тем более, что и для Украины Тимошенко сделал немало. Он плодотворно трудился в Киевском политехническом институте (КПИ). Являлся одним из организаторов Украинской Академии наук (УАН), входил в число первых ее академиков.
Однако в Украине, где часто возводят в «великие» полнейшие ничтожества, о Степане Тимошенко говорят сквозь зубы. А то и вовсе молчат. Правда, ему поставили скромный памятник во дворе одного из корпусов КПИ (об этом памятнике и среди киевлян знают немногие). Назвали его именем Институт механики Национальной Академии наук. И все! В пантеоне местночтимых «знаменитостей» Тимошенко не числится. Почему? Причину довольно откровенно поведал один из современных украинских псевдоисториков. Ученый, оказывается, «не хотел быть украинцем», не содействовал «украинскому национальному возрождению», считал себя русским. А раз так, то, по мнению «национально сознательных» деятелей, чествовать его нечего.
Надо признать: претензии, предъявляемые Степану Прокофьевичу, имеют под собой основание. Политикой он не занимался, за независимость Украины не боролся и вообще считал малорусов (себя в том числе) частью русской нации. Осуждать за это Тимошенко или одобрять – пусть каждый решает самостоятельно. Но рассказать о нем следует.
Он появился на свет 23 декабря 1878 года в селе Шпотовка Конотопского уезда Черниговской губернии. Отец будущего деятеля науки происходил из крепостных крестьян. Но судьба Прокопа (Прокофия) Тимошенко существенно отличалась от судьбы большинства крепостных. В его старшую сестру влюбился и женился на ней тамошний помещик. Прокоп совсем маленьким был взят в барский дом, воспитывался вместе с помещичьими детьми (своими племянниками и племянницами). Потом выучился на землемера. Стал богатым и уважаемым человеком. Женился на дочери управляющего имением графов Браницких. В этом браке и родился Степан.
Вскоре после рождения первенца Прокоп Тимошенко сам стал помещиком. Заработанных за много лет денег хватило, чтобы приобрести имение.
Нужно отметить, что помимо материального благосостояния в семье Тимошенко заботились и о поднятии уровня культуры. Степан Прокофьевич вспоминал, как зимними вечерами, если отец был свободен от хозяйственных забот, все собирались в гостинной и мать вслух читала литературные произведения, в частности – стихи Тараса Шевченко.
«Шевченко писал языком Киевской губернии и некоторые слова казались отцу непонятными, – писал ученый в мемуарах. – Но мама, знавшая польский язык, могла понимать без всяких затруднений». Данное свидетельство весьма любопытно. Оно наглядно опровергает миф о будто бы давнем существовании единого украинского языка, понятного во всех концах Украины. Как видим, даже жители соседних губерний не всегда могли уразуметь речь друг друга.
Кстати, в
