производилось по представлению ведомств, в которых претенденты занимали должности. Как правило, при достижении предельных чинов и увольнении от службы звания отнимались, а имевшие их лица отчислялись от двора. Вопрос о пожаловании более высокого придворного звания решался заново только по истечении некоторого времени после получения чина.
После 1809 г. лица, уже имевшие чин действительного камергера и состоявшие на службе, сохранили его как почетное звание. Звание это весьма ценилось и вплоть до 1850-х гг. значилось еще в титулах некоторых гражданских и придворных чинов II–III и даже I классов. В 1840-х гг., например, это звание сохраняли обер-шенк, обер-шталмейстер и гофмейстер с чином действительного тайного советника. Лица, получившие звание камергера после 1809 г., назывались либо просто камергерами (если они входили в установленный в 1826 г. их комплект — 12 человек), либо именовались формулой в звании камергера. На 1840 г. первые имели гражданские чины III и IV классов, вторые — IV класса. Между тем по правилам звание камергера по достижении его обладателем чина III класса (тайного советника) отнималось.
В обязанности камергеров и камер-юнкеров, как и прежде, входило ежедневное (в порядке очереди) дежурство при императрицах (они, в частности, представляли им явившихся на прием лиц мужского пола, кроме послов) или других членах императорской семьи, а также особые дежурства при них же во время придворных церемоний, балов, в театрах. Правильный порядок таких дежурств был установлен со вступлением на престол Николая I. Кавалеры из провинции к дежурству обычно не допускались.
Известно, что 31 декабря 1833 г. звание камер-юнкера было дано А. С. Пушкину. Незначительность этого пожалования обидела поэта. Так оно было расценено и окружающими поэта, хотя Пушкин имел чин титулярного советника (IX класс) и по правилам и обычаю того времени формально действительно не мог претендовать на камергерское звание (мы уже отмечали, что с 1836 г. IX класс официально стал нижним рубежом для назначения в камер-юнкеры). К 1833 г. число лиц, имевших это звание, превышало сотню, причем среди камер-юнкеров преобладали чиновные люди. Однако многие из них были значительно моложе Пушкина. Хотя звание камер-юнкера и облегчало поэту (вместе с женой) доступ ко двору, это же звание ставило его в самый низ иерархии придворных чинов и званий, что, конечно, было унизительно.
В течение XIX в. звания камергера и камер-юнкера все больше утрачивали свое значение. Лишь малая часть лиц, их имевших, действительно выполняла какие-либо обязанности при дворе. Для большинства это была почетная награда, дававшая право на прием ко двору и участие в придворных церемониях. В царствование Николая I (вторая четверть XIX в.) обладание этими званиями было «прерогативой лишь гражданских, а не военных чинов». Чаще всего эти звания давались предводителям дворянства (на время исполнения этих обязанностей), губернаторам и представителям России за границей, реже — отпрыскам известных дворянских родов. Звания камергера и камер-юнкера обычно отбирались при выходе их обладателей в отставку. Когда в 1880-х гг. А. А. Половцов предложил своему подчиненному — племяннику председателя Комитета министров графа М. X. Рейтерна барону В. Г. Нолькену выйти в отставку, — тот сослался на то, что «его дядя дорожит сохранением» за ним «придворного звания камер-юнкера, которое по настоящим правилам теряется при выходе в отставку». Половцов должен был договариваться о том, чтобы для Нолькена было сделано исключение и он «был уволен в отставку с сохранением придворного звания, что может послужить прецедентом и в будущем для всякого помещика».
В 1881 г. общее число камергеров и камер-юнкеров составило 536, а в 1914 г. — 771.
Как реакция на девальвацию этих титулов вскоре после 1809 г. получила распространение еще одна разновидность придворных званий, вовсе не предусмотренная законодательством, — званий, получивших довольно странные, не имевшие реального смысла наименования: в должности гофмейстера, в должности гофмаршала, в должности шталмейстера и в должности егермейстера. Как правило, эти звания жаловались чиновникам III и IV классов, но иногда и V, и более низких (до VIII) классов. Таким образом, все они были примерно равны званию камергера. Известны случаи назначения в должность первого чина двора (например, на 1855 г. встречается звание в должности обер-шталмейстера). Существовало также звание в должности церемониймейстера, дававшееся чиновникам VI–VIII классов. [28] В 1840 г. общее число лиц, имевших эти звания, не превышало 20, а в 1855 г. было чуть более десятка; к концу XIX в. число лиц в должности второго чина двора достигло 63, а в 1914 г. — 109 (кроме того, соответственно 12 и 17 лиц в должности церемониймейстера). Эти звания, несмотря на возрастание числа их обладателей, сохраняли значение чрезвычайной награды и особой милости царя.
В справочниках «Придворный календарь» звания в должности вторых чинов двора отнесены к этим «чинам» и как будто вообще приравнены к III классу Табели о рангах. Но в тех же календарях было опубликовано «Положение о выходах при высочайшем дворе…», в котором состоящие в должности вторых чинов двора относительно своих прав при дворе объединены с состоящими «в придворном звании». Указанная неопределенность отражала, по-видимому, реальную ситуацию. Однако, в отличие от действительных вторых чинов двора, все лица, состоявшие в должности вторых чинов, имели гражданские чины соответствующих классов. Причем можно наблюдать, что при переводе, например, из в должности шталмейстера в шталмейстеры обладатель первого звания утрачивал гражданский чин действительного статского советника (IV класс) в связи с переходом в придворный чин III класса. Таким образом, формула в должности второго чина двора указывает отнюдь, не на чин, а именно на особое придворное звание, приравненное ко вторым чинам двора. Имевшие эти звания считались как бы кандидатами на придворные чины. Среди них мы встречаем гражданских чиновников, военных и даже отставных. Обычно состоявшие в должности чинов двора включались в понятие придворные кавалеры.
Какими были специфические придворные обязанности лиц в должности вторых чинов двора, неясно. Известно лишь, что они принимали участие в придворных церемониях.
Еще раз отметим то важное обстоятельство, что получение придворных званий давало лицам в сравнительно низких чинах право быть принятыми ко двору.
По характеру исполняемых при дворе обязанностей к придворным кавалерам примыкали камер-пажи и пажи. Источники упоминают о них с начала XVIII в. В Табели о рангах в XIV классе значился гофмейстер пажов, из чего можно заключить, что ранг самих пажей был еще ниже.
По придворному штату 1796 г. в ведении обер-камергера находилось (помимо 12 камергеров) 12 камер-пажей и 48 пажей, но сами они в штат не включались. Пажами могли быть сыновья и внуки сановников первых трех классов. Обычно они воспитывались в Пажеском его величества корпусе. Это было привилегированное учебное заведение, основанное еще в середине XVIII в., а при Павле I превращенное в военное училище. Пажей последнего года обучения (принявших при переходе в старшие
