И в заключение, пообещав это славное будущее, доклад указывал на необходимость увеличения капитала. Его нужно было удвоить, повысить с двадцати пяти до пятидесяти миллионов. Была принята простейшая система эмиссии, понятная для каждого вкладчика: банк выпустит пятьдесят тысяч новых акций и оставит их за держателями прежних пятидесяти тысяч, по одной на каждую акцию первого выпуска, так что не будет даже публичной подписки. Только стоимость этих новых акций будет по пятьсот двадцать франков, включая премию в двадцать франков, в целом составляющую сумму в один миллион, которую отнесут в резервный фонд. Этот небольшой налог на акционеров благоразумен и справедлив при тех преимуществах, которые они получают. К тому же требуется уплатить только четверть стоимости акции и премию.
Когда Гамлен кончил читать, раздался одобрительный гул голосов».
К этому времени акции банка котируются на бирже, и их курс начинает быстро расти и достигает 700 франков. (В XIX веке новые размещения обычно вызывали рост курса, а зачастую и использовались именно для этих целей.) Но дело не только в заманчивых перспективах банка: «Сыграл роль также и действительный размах предприятий, которые должны были финансировать банк; а большие желтые афиши, расклеенные по всему Парижу и объявлявшие об эксплуатации в ближайшем будущем серебряных рудников Кармила, окончательно вскружили всем головы, опьяняя публику и порождая то увлечение, которое в дальнейшем должно было еще возрасти и унести с собой последние проблески рассудка. Почва была подготовлена: перегной империи, состоящий из разлагающихся отбросов, нагретый разнузданными вожделениями, крайне благоприятствовал спекуляции, бешеные вспышки которой каждые десять или пятнадцать лет охватывают и отравляют биржу, оставляя за собой только кровь и развалины. Уже как грибы вырастали мошеннические общества, крупные компании вступали на путь финансовых авантюр; среди крикливого процветания империи, в шуме развлечений, среди роскоши, для которой финальным великолепием, лживым апофеозом, как в феерии, должна была вскоре стать Всемирная выставка, началась безумная горячка игры. И в безрассудном увлечении, охватившем толпу, среди массы других сомнительных предприятий, на каждом шагу возникавших в Париже, Всемирный банк двинулся, наконец, вперед, словно мощная машина, которой суждено было всех свести с ума и все уничтожить, между тем как чьи-то жадные руки непрерывно перегревали котел, доводя его до взрыва».
Саккар затевает масштабную пиар-компанию для раскрутки акций банка на бирже. Он нанимает для этого некого Жантру – редактора газеты «Надежда». Тот «организовал широкую рекламу Всемирного банка. Среди множества кишевших в Париже мелких финансовых листков он выбрал десяток и купил их. Лучшие из этих газет принадлежали подозрительным банковским фирмам; издавая их и рассылая подписчикам за два-три франка в год, – сумма, которая не оплачивала даже почтовых расходов, – эти фирмы руководствовались очень простым расчетом: издание окупалось тем, что банки наживались на деньгах и акциях клиентов, завербованных этими газетами. Вместе с биржевыми курсами, таблицами выигрышей, всякими техническими справками, полезными для мелких рантье, в этих листках начала проскальзывать реклама в форме рекомендаций и советов, сначала скромных, благоразумных, потом уже потерявших всякую меру, спокойно-наглых, несущих разорение доверчивым абонентам. Из этих двухсот или трехсот изданий, опустошавших таким образом Париж и Францию, Жантру, руководствуясь своим чутьем, выбрал такие, которые еще не очень изолгались и не совсем потеряли авторитет. Главное же дело, задуманное им, была покупка одной из таких газет, “Финансового бюллетеня”, который за двенадцать лет существования доказал свою безусловную честность; но эту честность нельзя было дешево купить, и он ожидал, когда Всемирный банк разбогатеет и займет видное положение, чтобы по последнему сигналу трубы ударить в оглушительные литавры триумфа. Его усилия, однако, не ограничивались тем, что он сформировал себе послушный батальон из специальных листков, в каждом номере восхвалявших замечательные операции Саккара; он договорился также с крупными политическими и литературными газетами, за определенную мзду постоянно помещал в них благожелательные заметки, хвалебные статьи и обеспечивал себе их поддержку, предоставляя им бесплатно акции во время новых эмиссий. Сверх того, “Надежда” вела под его руководством настоящую кампанию, не в грубой форме назойливых похвал, а в виде разъяснений и даже критики, – это был медленный способ овладеть публикой и задушить ее с соблюдением всех правил приличия…
С некоторых пор Жантру обдумывал новые способы рекламы. Во-первых, он решил написать брошюру страниц в двадцать о грандиозных предприятиях, основанных Всемирным банком, придав ей увлекательную форму повести, богатой диалогами и написанной простым разговорным языком; он хотел наводнить провинцию этой брошюрой, рассылая ее бесплатно в самые глухие деревни. Потом он думал создать агентство, которое бы составляло и печатало биржевой бюллетень, а затем рассылало его сотне лучших провинциальных газет; можно было бы предоставить им этот бюллетень бесплатно или за крайне низкую цену, и тогда в распоряжении банка вскоре окажется мощное оружие, сила, с которой все конкуренты принуждены будут считаться. Зная Саккара, он только подсказывал ему свои идеи, а тот усваивал их, проникался ими и расширял до того, что действительно как бы создавал их заново. Минуты летели, они начали распределять суммы, отпущенные на рекламу на следующие четыре месяца; надо было платить субсидии крупным журналам, купить молчание обозревателя враждебной фирмы, приобрести местечко на четвертой странице одной очень старой и весьма почтенной газеты, продающей свои услуги тому, кто больше даст. И в этой расточительности, в легкости, с какой они разбрасывали эти громадные деньги на все четыре стороны, чтобы только создать шум вокруг своего банка, сказывались безграничное презрение к публике, пренебрежение умных деловых людей к темному невежеству толпы, готовой верить всяким сказкам и так мало смыслящей в сложных биржевых операциях, что самая бесстыдная ложь может обмануть ее и вызвать целый дождь миллионов».
В результате такой массированной агитационной кампании в игру начинают вовлекаться все слои населения. Вот один пример. Одна из героинь, девушка по имени Марсель из семьи среднего достатка, вышла замуж за начинающего литератора, который пишет роман. Роман еще не куплен, поэтому в семье нет ни гроша, кредиторы наседают, грозит опись и продажа имущества с молотка. Девушке срочно нужно раздобыть 500 франков, и она идет к родителям, у которых деньги водятся, чтобы попросить взаймы. Вот что она рассказывает мужу о своем визите к родителям:
«– Нужно сказать, милый, что я пришла к ним невовремя. Мама бранила папу за то, что он проиграл на бирже… Да он, кажется, теперь все время там пропадает. Это так странно, ведь раньше он не признавал ничего, кроме работы. Словом, они ссорились, и там была газета, “Финансовый бюллетень”, которую мама совала ему под нос и кричала, что он ничего в этом не понимает, а она предвидела понижение курса. Тогда он пошел за другой газетой, “Надеждой”, и хотел показать ей статью, откуда он взял свои сведения… Представь себе, у них масса газет, они роются в них с утра до вечера, и я думаю, бог меня прости, что и мама тоже начинает играть, хотя и сердится».
Попросить денег она так и не решилась…
Вначале Саккар соблюдает приличия, но постепенно он утрачивает чувство меры. Вторая подписка оплачена не полностью. Те акции, которые не выкуплены акционерами, общество оставляет за собой. Махинация здесь заключается в том, что акции записываются на фиктивные счета, при этом деньги за них в кассу банка не вносятся. Эти акции «фиктивно отнесли за счет некого Сабатани. Кроме того, были и другие подставные лица, служащие, члены правления, под чьим именем банк сам подписывался на акции собственного выпуска, так что за ним оставалось к этому времени около тридцати тысяч своих акций, представляющих сумму около семнадцати с половиной миллионов. Не говоря уже о том, что такое положение было незаконно, оно могло стать и опасным, так как опыт показал, что всякое кредитное общество, которое играет на своих собственных ценностях, неминуемо гибнет», – морализирует по этому поводу Золя.
Тем временем курс перепрыгивает отметку в 1000 франков.
Лиха беда – начало. Использование фиктивных счетов только разрастается: «…счет Сабатани все возрастал, общество под прикрытием этого подставного лица играло все чаще и чаще, – не говоря уже о чудовищных и лживых рекламах, о фундаменте из грязи и песка, на котором стояла эта колоссальная фирма…» Всемирный банк напоминал «паровоз с набитой углем топкой, который мчится по дьявольским рельсам до тех пор, пока все не взорвется и не взлетит на воздух от последнего толчка». Эта горячка должна была «одурманить толпу, вовлечь ее в эту безумную пляску миллионов. Каждое утро должно было приносить с собой новое повышение, надо было непрерывно поддерживать веру во все растущий успех, в гигантские кассы, в волшебные кассы, поглощающие реки золота, чтобы возвратить моря, возвратить океаны». Это размышления главной героини романа – Каролины, сестры Гамлена и любовницы Саккара. Она – персонаж положительный. Каролина делает все возможное, чтобы остановить Саккара, а все заработанные на Всемирном банке деньги отдает впоследствии на благотворительность. Но нам здесь интересно то, что еще на относительно ранней стадии аферы Каролина вполне осознает, куда все это ведет.
