Конечно, нельзя представлять, чтобы эти страны сразу же очутились в стороне от мирового обмена и пережили молниеносный упадок. Европейская торговля с Востоком не могла немедленно и целиком перейти на новые рельсы; прошло более ста лет, прежде чем этот процесс завершился, и в течение этого времени левантийская торговля имела довольно значительные размеры. Тем не менее процесс политико-экономического упадка Турции и Персии неизбежно начался и продолжался с ростом значения морских путей, пока не достиг своей кульминационной точки в ΧVΙΙ и ΧVΙΙΙ веках [566].
Однако процесс экономической и политической деградации Персии сильно замедлился благодаря тому обстоятельству, что как раз в эту эпоху к ее северным границам взамен Золотой Орды приблизилась новая огромная держава – Московское царство. Сношения возобновились после покорения при Иоанне Грозном Казани и Астрахани (1556 г.), что обеспечило за Россией владение естественной речной дорогой к Каспийскому морю – Волгой [567].
На всем протяжении речной дороги снова растут города, по великой реке опять начинают регулярно циркулировать торговые караваны, наконец, постепенно устанавливаются разработанные маршруты из Казани в главные города Персии. Главный водный путь в ΧVΙ и ΧVΙΙ столетиях шел от Астрахани вдоль западного побережья Каспийского моря, с заходом в Терки и Дербент. Он спас Персию от деградации и усилил Россию [568]. Напомним, что через полярный Архангельск шёлка вывозилось больше, чем англичанами, португальцами и голландцами через все вместе взятые тёплые и жаркие порты Персидского залива.
А в 1380 г. Русь билась не с Золотой Ордой, а с самовластителем Мамаем, который хотел ограбить нас по-крупному. Поэтому вот к этой угрозе русские отнеслись очень серъёзно [569].
Битва на реке Воже
Гибель мамаевой конницы
«В год 1378 ордынский князь, поганый Мамай, собрав многочисленное войско, послал Бегича ратью на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю землю Русскую. Великий же князь Дмитрий Иванович, услышав об этом, собрал много воинов и пошел навстречу врагу с войском большим и грозным. И, переправившись через Оку, вошел в землю Рязанскую и встретился с татарами у реки Вожи, и остановились обе силы, а между ними была река». Так начинается Повесть о битве на реке Воже. Как видим, мурза Бегич был послан именно на владения Дмитрия Ивановича, а не на Рязанскую землю. Но князь Дмитрий узнал о готовящемся походе и вышел противнику навстречу. Зададим себе вопрос – почему князь не встретил татар на границе своего Московского княжества? Река Вожа впадает в Оку севернее Переяславля-Рязанского. Перейдя через Оку и встав за Вожей, москвичи утратили то преимущество, которое могла бы им дать более глубоководная Ока. Если целью действий Дмитрия Ивановича и его воевод считать лишь оборону московских земель, то самым разумным для них шагом было бы встать с войском за Окой и атаковать татар, когда они начнут переправляться через реку. Но Дмитрий Иванович предпочел этот же маневр произвести не на Оке, а на гораздо менее полноводной Воже.
Если предположить, что Дмитрий Иванович вдруг воспылал любовью к Олегу Рязанскому и решил спасти от татарского разорения Рязанское княжество, тогда опять непонятно, почему он избрал рубежом для своих войск именно Вожу. Ведь стоя за этой рекой, московские войска не могли помешать татарам грабить большую часть Рязанского княжества. Столица Олега – Переяславль-Рязанский – находилась южнее Вожи, в 20 километрах. И где был в то время сам Олег Рязанский? Почему ни одна летопись не упоминает о разорении татарами рязанских земель? В войске, которое участвовало в битве, кроме москвичей, был еще и князь Даниил Пронский. Но про других рязанских князей, в том числе и про великого князя Олега Ивановича, летопись не упоминает ни словом. Скорее всего, татары Бегича прошли по рязанской земле, никого не трогая. В этом был свой резон. Во-первых, за год до этого Олег Рязанский воевал с Арапшой – противником Мамая. А во-вторых, Мамай послал своего мурзу на Дмитрия Московского, а не на Олега Рязанского. В подобных условиях для Бегича было бы разумным не настраивать против себя рязанского князя. Однако в летописных сообщениях о битве на Воже не упоминается ни о какой помощи Олега татарам. Создается впечатление, что Олега Ивановича, да и всего Рязанского княжества (за исключением Пронска) для летописца вообще не существует [570].
С другой стороны, Даниил Пронский командовал во время битвы целым крылом русской армии, то есть примерно четвертью всего выставленного против Бегича войска. Вряд ли Дмитрий Иванович доверил бы Даниилу командование большим количеством своих, московских сил. Даниил Пронский не был знаменитым полководцем – до 1378 г. мы не встречаем о нем никаких связанных с войной сообщений. Возможно, он просто был самым знатным или самым благонадежным князем среди пришедших на помощь москвичам рязанцев. Видимо, он привел с собой не только личную дружину, но и много других воинов с рязанских земель. А вот этого он бы не смог сделать без ведома и согласия Олега Рязанского.
Сам Олег Иванович, видимо, тихо сидел со своей дружиной в столице – Переяславле-Рязанском, и просто ждал, чем все это закончится. Ему не хотелось ни ссориться с Москвой, ни воевать с Мамаем. Олег Иванович прекрасно понимал, что за открытое сопротивление войску Бегича будет тут же наказан Мамаем. А Дмитрий Иванович Московский снова не станет защищать его от татар, как не стал делать этого в 1373 году. Олег занял выжидательную позицию. А Дмитрий выдвинул свои войска в пределы Рязанского княжества, чтобы соединиться с отрядом князя Пронского, и встал так, чтобы Переяславль-Рязанский оказался прямо за спиной татар. Вероятно, Дмитрий надеялся, что Олег, когда начнется сражение, атакует татар с тыла.
Битве предшествовало стояние у реки Вожи: «И стояли они, между собою реку имуще. Через несколько же дней татарове переехали на нашу сторону…» – пишет московский летописец. Зададимся вопросом – чего татары ждали несколько дней? Возможно, Бегич ждал подкреплений. Но от кого? Мамай уже выделил ему столько войска, сколько посчитал нужным. Может, Бегич ждал, что к его армии присоединится Олег? Но Олег не присоединился. И Бегич решается форсировать реку на виду у русского войска. Это шаг очень рискованный. Ведь если войско будет атаковано в момент переправы, то оно может быть легко разгромлено и сброшено в реку. Вряд ли Мамай послал на войну с опасным противником – Московским княжеством – неопытного полководца. И тем не менее мурза решается на переправу. Известный историк и исследователь военного дела средневековой Руси А. Н. Кирпичников предполагал, что правое и левое крылья русской армии перед битвой у Вожи были скрыты от глаз татар в прилегающих оврагах и рощах и ударили по противнику неожиданно, из засады. Возможно, Бегич, принимая решение о переправе, не видел всех сил русских и именно поэтому рассчитывал на победу. А возможно, его подтолкнула к решительным действиям и непонятная позиция Олега Рязанского. Быть может, Бегич стал опасаться, что Олег, не пришедший к нему на помощь, начнет действовать против татар [571]. Конечно, стратегически Бегичу было выгоднее не атаковать русские войска в лоб, а маневрировать – попытаться перейти через Вожу в другом месте и навязать русским бой в более удобной для себя позиции. Или просто ждать удара русских войск и во время переправы опрокинуть их самих в реку. Но за спиной у русской армии стояли все продовольственные ресурсы и дружественно настроенное население Московского и северной части Рязанского княжества. А за спиной Бегича была Рязанская земля. Для длительного стояния на этой земле татары нуждались в продовольствии, лошадях, фураже, то есть в деятельной поддержке князя Олега Ивановича. Вряд ли Олег стал бы им все это предоставлять. Скорее, против задержавшихся на слишком долгое время татар развернулась бы партизанская война. Добывать пропитание им пришлось бы уже с риском для жизни, все время опасаясь внезапной атаки Олеговой дружины из находящегося всего в двадцати километрах к югу от Вожи Переяславля-Рязанского. Так или иначе, но Бегич рискнул форсировать реку на виду противника и, переправившись, с ходу широким фронтом атаковал русские силы. Его конное войско было многочисленнее. «Через несколько же дней татары переехали на нашу сторону и ударили в кони свои, и искочиша быстро, и нюкнуша гласы своими, и поидоша на грунах и ткнуша на наших. И ударили на них с одной стороны Тимофей окольничий, а с другой стороны князь Даниил Пронский, а князь великий ударил в лице (то есть в лоб). Татарове же в том часе повергли копья свои и побежали за реку за Вожу, а наши после за ними, бьюча их и секучи и колючи…» Таким образом, русские бросились на атаковавшего их в лоб Бегича одновременно с трех сторон, хотя их было меньше. Произошел встречный кавалерийский бой на копьях. И татары, не выдержав фланговых ударов, побросали копья и бросились наутек. «Вот имена убитых князей их: Хазибей, Коверга, Карабулук, Костров, Бегичка», – пишет московский летописец. Это имена пятерых убитых темников [572]. Ужасные потери. И татары побежали именно после гибели большинства своих вождей. Русским эта победа досталась малой кровью. Однако, разгромив противника, русские не решились немедленно преследовать его. Возможно, русские воеводы и князья опасались, что бегство татар было притворным, и, пустившись за ними в погоню, они попадут в засаду. «А когда приспел вечер, и зашло солнце, и померк свет, и наступила ночь, и сделалось темно, то нельзя было гнаться за ними за реку. А на другой день с утра стоял сильный туман. А татары, как побежали вечером, так и продолжали бежать всю ночь. Князь же великий в этот день только в предобеденное время пошел вслед за ними, преследуя их, а они уже далеко убежали…» – пишет далее летописец. Таким образом, преследовать татар за рекой русские не стали. Некоторые исследователи предполагают, что бой был затяжным. Но встречный кавалерийский бой просто не может быть затяжным. Это самый скоротечный и самый кровопролитный для обеих сторон вид кавалерийского боя. Скорее можно предположить, что, атаковав войска Бегича с трех сторон, русские справились с ними неожиданно быстро, от чего у них могло создаться впечатление, что они разгромили сейчас не всю татарскую армию, а лишь ее часть. Они заподозрили, что бегство татар было притворным. Именно поэтому князь до обеда следующего дня не решился отдать приказа о преследовании татарского войска. И лишь убедившись, что это была действительно вся армия Бегича и что она и в самом деле разгромлена, Дмитрий Иванович приказал начать преследование противника. Татар русские войска, конечно, уже не догнали. Но зато нашли в степи брошенный ими обоз. Татары, видимо, ни на секунду не сомневались, что русские войска мчатся за ними следом, и именно поэтому бросили все свое имущество. Той же осенью Мамай совершил опустошительный набег на рязанские земли и разорил столицу княжества. Князь Олег не стал запираться в Переяславле-Рязанском, а вместо этого ушел с дружиной в северную часть Рязанского княжества, за Оку. Мамаевы татары сожгли рязанскую столицу и другие города и, разорив Рязанскую землю, вернулись в степь. По мнению Мамая, атаковать Московское княжество и даже преследовать Олега Ивановича за Окой, имея у себя за спиной враждебно настроенную Рязанскую землю, было делом бесполезным и даже опасным. Этот разорительный набег, по мысли Мамая, должен был сделать Олега в следующий раз более сговорчивым.
