Сверим часы. Медведев к полудню 8 августа 2008 г. уже был в Кремле. В 15.00 он собрал постоянных членов Совета безопасности. Телекамера «Вестей» зафиксировала, что на этой встрече присутствовали руководитель аппарата премьер-министра Собянин, директор ФСБ Патрушев, директор СВР Фрадков, шеф российского МИДа С. Лавров и министр МЧС С. Шойгу. Министра обороны г-на Анатолия Сердюкова и никого из военных там не было. Из вышецитированного рассказа Медведева о начале конфликта в Южной Осетии выходило, что он поддерживал с министром обороны связь по телефону, едва ли не каждые полчаса. Но только 9 августа в 10 утра Дмитрий Медведев встретился лично с Сердюковым и начальником Генерального штаба Вооруженных сил генералом Н. Макаровым, незадолго до этого назначенным вместо генерала Балуевского. Перед телекамерой именно Медведев рассказал им о начале конфликта. Сердюков и Макаров молчали. Они вошли в кадр уже после того, как Цхинвал был почти полностью разрушен. Где находился министр обороны Сердюков с начала военных действий в Южной Осетии до 10 часов утра 9 августа (может быть, на рыбалке на свой мызе в низовьях Волги, где просил себя не беспокоить?), Медведев в своем интервью не уточнил, а в нашем военном ведомстве умеют хранить секреты передвижения начальства.
Судя по всему, Медведев поначалу просто растерялся. В фильме «Потерянный день» (Студия «Альфа», Тверь, 2012) приводится его телеинтервью, где он вспоминает, как ему доложили о начале конфликта, и говорит буквально следующее: «Я подумал — надо проверить. Говорят — они используют «Град». Ну, хорошо. Жду новой информации». Надо было не ждать, — все уже было ясно, а действовать в соответствии с «планом Путина» 2007 года. Путин настаивал на этом в своих звонках из Пекина. А Медведев почему-то не торопился, хотя грузины уже били прямой наводкой по Цхинвалу и по нашим миротворцам. Под огнем грузинских залповых минометов «Град» и орудий, бивших прямой наводкой по жилым кварталам и больницам, под гусеницами танков агрессора погибали ни в чем не повинные мирные жители, многие из которых имели российские паспорта, гибли беспомощные старики, женщины, дети. Каждая минута промедления вела к новым жертвам, но приказ задействовать «план Путина» поступил только в 23.52 7 августа, практически через сутки после начала массированного обстрела и через два часа после первого залпа грузинского «Града». У миротворцев, которые находились под огнем грузин все это время, как у наших пограничников 22 июня 1941-го, все еще не было приказа стрелять по агрессору. Не была поднята авиация, которая должна была действовать по «Плану Путина». Не нашли вертолетов с приборами ночного видения, которые могли нанести удар по установкам «Град». И готовая к боевым действия 58 армия Шалманова не торопилась с марш-броском из Владикавказа на Цхинвал. Ждали приказа. А его все не было.
Поняв, что Медведев вообще может проиграть эту войну, Путин 8 августа срочно вылетел из Пекина во Владикавказ и взял на себя вновь функции главнокомандующего. Только после того, как 9 августа Путин приступил к руководству операцией, говорил в фильме «Потерянный день» генерал Болдырев, командующий Северо-Кавказский военным округом, его план 2007 г. стал выполняться. Но для отпора агрессору, против которого до прихода наших войск сражались только российские миротворцы и осетинские добровольцы, были потеряны целые сутки. Первые подразделения 58 армии вошли в уже наполовину разрушенную столицу Южной Осетии только в два часа дня 9 августа.
Генерал Балуевский, подытоживая уроки того конфликта, сказал в фильме «Потерянный день»: «Я полагаю, что Медведев побоялся ответственности. Поэтому и команда не была дана. Я уверен, если бы не пинок ему от Путина из Пекина, а потом уже отсюда, все бы очень печально кончилось…». Видимо, Саакашвили и его покровители в НАТО как раз и рассчитывали на то, что никакого отпора агрессии со стороны России не будет. Но просчитались. Как только по Рокскому тоннелю прошли на Цхинвал передовые части 58-й армии, в рядах агрессора началась паника. Марионеточная армия позорно драпала до самого Тбилиси, бросая по пути оружие, своих раненых и убитых.
Урок конфликта в Южной Осетии был усвоен. Путин понял, что его «Великий визирь» Медведев был хорош для подковерных операций в стенах Кремля, но для боевых операций никуда не годился, как бы он там ни хорохорился перед журналистами. Заодно его насторожило стремление прежде «тихого Димы» приписывать себе заслуги, по праву принадлежащие самому Путину, которому надо отдать должное за то, что он вовремя перевел рычаги управления боевыми действиями в Южной Осетии на себя. 24 декабря 2008 г. на встрече с корреспондентами ведущих телеканалов РФ Медведев, подводя итоги первого года своего президентства, так описал свою роль в этом конфликте: «В тот момент, когда реально заработали ракетные орудия, начали стрелять танки и мне было доложено о гибели наших граждан, в том числе миротворцев, я ни минуты не колебался и отдал приказ на поражение и ответные действия». Теперь мы знаем, как оно было на самом деле. «Колебался» Медведев почти сутки. И, если бы не «пинок от Путина», эти сутки совсем иначе решили бы судьбу не только Южной Осетии и Абхазии, но и России тоже.
После вторжения грузинских войск в Южную Осетию российские войска дали им такой отпор, что не только очистили территорию тогда еще непризнанной республики от грузинской армии, но и в течение нескольких дней продолжали бомбардировки военных объектов на всей территории Грузии. При желании русские войска могли спокойно пройти до Тбилиси и установить там тот режим, который уже никогда не смог бы досаждать России. Но в «Плане Путина» это, видимо, не было предусмотрено. Танки нашей 58-й армии получили приказ из Москвы вернуться к исходным рубежам, после чего Россия официально признала Южную Осетию и Абхазию независимыми государствами. Вовремя остановились и американцы, вернув на базу из Черного моря свои эсминцы, вооруженные крылатыми ракетами, которыми они вполне могли достать до Москвы. Видимо, взвесили свои и русские возможности и не рискнули принять на себя наш мощный ответный ядерный удар. Кстати, еще тогда Украина выступила в роли открытого пособника и грузинского агрессора, и его американского покровителя. В Грузию за год до позорного «блицкрига Саакашвили» были поставлены украинские ракеты «Бук» вместе с обслуживающим персоналом, которые сбили несколько российских самолетов, а в Севастополе фактически заблокировали наш Черноморский флот. Уже тогда в Москве стали понимать вполне отчетливо, что США сделают все возможное, чтобы отобрать эту базу в Крыму у России и при необходимости могут организовать для этого на Украине новый переворот под видом новой «оранжевой революции», даже если она будет «коричневой».
«Перезагрузка» или перегрузка?
События в Южной Осетии убедительно доказали, что даже после президентской «рокировки» Путина и Медведева реальная власть, конечно, оставалась в руках у Путина. Это и показало его решение взять в свои руки управление боевыми действиями и фактически вернуть себе должность верховного главнокомандующего.
Как это ни странно на первый взгляд, конфликт в Южной Осетии и его последствия не вызвали резкого ухудшения в отношениях США и России. Фиона Хилл из института Брукингса, написавшая вместе со своим коллегой Клиффордом Гэдди книгу «Мистер Путин: оперативник в Кремле» (F.Hill, C.Gaddy. Mr. Putin: Operative in the Kremlin. Kindle Edition, 2013), напоминает, что еще до прихода к власти Обамы президент Буш-младший уже выражал готовность к переосмыслению отношений с Россией. По словам лидера республиканцев США, он «посмотрел в глаза» своему российскому коллеге и увидел там «душу». После их первой встречи в Словении в 2001 году Буш весьма оптимистично отзывался о перспективах партнерства двух стран. В тот момент США относились к России так же, как и в годы Бориса Ельцина. «В Вашингтоне постоянно твердили о ее слабости, — напоминает Ф. Хилл. — Американская администрация была зациклена на отсутствии модернизации в экономике и ситуации с демографией и не понимала, что Россия вступила в период процветания под эгидой Путина. Россиян недооценивали. Далее последовало неправильное восприятие институтов государственной власти при президенте Дмитрии Медведеве (2008–2012): Путина рассматривали как «обычного» премьера, хотя он на самом деле создал новый прецедент в российской истории, как никогда сосредоточив в своих руках политическую, экономическую и военную власть» (Op.cit.).
Еще перед тем, как Джордж Буш-младший уступил свое место в Белом доме вновь избранному президенту Бараку Обаме, советник Буша по нацбезопасности Стивен Хэдли на брифинге 07.01.2009, посвященном политике уходящей администрации, говоря об американо-российских отношениях, так сформулировал итоги последних лет: «…Президент Буш работал над тем, чтобы перевести двусторонние отношения из русла противостояния времен „холодной войны“ на путь сотрудничества в тех областях, где мы имеем общие интересы, решая при этом имеющиеся разногласия в открытой, последовательной и транспарентной манере». Среди достижений Хэдли отметил американо-российское сотрудничество в области сокращения ядерного оружия, нераспространения ОМП, в решении иранской и северокорейской проблем, поддержании переговорного процесса по достижению мира на Ближнем Востоке. О конфликте в Южной Осетии не было сказано ни слова.
