Со стороны гор танки были остановлены огнем орудий ПТО. Британская бронированная техника так и не была введена в сражение, не считая танкового взвода «Шерманов», и поэтому битву у Меденина даже нельзя назвать танковым сражением. Три раза Крамер посылал танки в атаку и три раза повторялся один и тот же сценарий: немецкие боевые машины попадали под обстрел дальнобойной артиллерии и не могли продвинуться дальше. Пехота также широко не использовалась, да ее и не было в нужном количестве, авиация же, «нацеленная на блицкриг», не могла эффективно вести ежедневную воздушную поддержку войск. К тому же Роммель говорил о мощной преграде в виде средств ПВО. Можно также добавить, что британцы воспользовались своим преимуществом в воздухе — воздушные королевские силы в пустыне располагали тремя эскадрильями на расположенных близко к линии фронта аэродромах и были способны в любой момент выдвинуться в район боевых действий.
К вечеру (как уже упоминалось в его переписке. — Примеч. авт.) Роммелю ничего не оставалось, как остановить наступление. В отличие от предыдущих случаев он уже не пытался возобновить его на следующий день, ни через день, ни через три дня. Отказ от наступления был вызван огромными потерями в технике: 40 танков (осталось на поле сражения), 645 человек были убиты, ранены или пропали без вести.
Как это ни кощунственно говорить, людские потери были не такими уж большими для наступления подобного масштаба и значимости. Если Роммель отказался от своих замыслов так быстро, то это в первую очередь из-за сильного износа «бронированной составляющей» своих войск. С такими потерями (40 танков в день) через несколько дней на Африканском континенте останется только один танк Оси, так как фон Арним «оставил после себя» лишь несколько «Тигров» из 501-го танкового батальона. Что касается итальянских танков из дивизии «Чентауро», они вряд ли сыграли бы существенную роль из-за своего слабого вооружения.
Следует добавить, хотя Роммель вряд ли знал, что потери британцев составили всего один танк «Шерман» и 130 человек. Это легко объясняется, так как силы атакующей стороны всегда больше во время фазы прорыва обороны противника. Соотношение сил несколько выравнивается во время фазы развития наступления, но Роммель с самого начала провалил его, так практически и не взломав оборону британцев.
Даже перед операцией «Капри» Роммель написал двум своим подчиненным (фон Арниму и Мессе) записку, в которой предлагал сокращение протяженности линии фронта, которое он считал очень важным. В начале марта боевые действия велись по длине участка 625 км, 550 из которых оборонялись подразделениями достаточно слабыми. Таким образом, существовала серьезная угроза прорыва линии итало-германских войск и расчленения двух армий. Чтобы избежать этого, Роммель предполагал урезать фронт действий за счет уменьшения на 150 км района обороны вокруг Бизерты и Туниса.
Важность сохранения североафриканского плацдарма заключалась в следующем: сохраняя как можно дольше свое присутствие в Африке, но уже, разумеется, без всякой надежды победить англо-американских союзников, позволило бы немцам и итальянцам (последним в меньшей степени) удержать войска Антигитлеровской коалиции подальше от европейского театра боевых действий в течение нескольких месяцев. Но позволило бы это вновь захватить инициативу и победить наконец Советский Союз? Гитлер и другие военачальники безусловно верили в это, но Роммель, так ли думал он? Мы этого никогда не узнаем. Что касается Муссолини, он и слышать не хотел о том, чтобы уйти из Туниса, так как это спровоцировало бы глубокий кризис его режима. Его политика подчинения немцам уже не могла приносить дивиденды: он дал своей власти отсрочку еще в несколько месяцев, но подвергал опасности будущее режима, больше изматывая свою армию в Тунисе, чем помогая ей (чтобы она противостояла неизбежному вторжению союзников на Сицилию, Сардинию или даже, может быть, в саму Италию. — Примеч. авт.)
Каждый делал вид, что верил в этот надежный плацдарм в Тунисе, не более надежный, однако, чем был бы британский укрепленный сектор, о котором мечтал в 1940 году французский премьер Поль Рейно, или укрепленный район в Баварии, о котором будет говорить Геринг в 1945 году. Роммель рассматривал его как последний рубеж обороны, потому что ему не разрешили увести войска из Туниса. Гитлер считал, что это плацдарм для будущего наступления на Касабланку…
Чтобы донести свои опасения до Гитлера, командующий группой армий «Африка» решил на самолете вылететь к фюреру, чтобы вновь попытаться убедить его в безнадежности дальнейшей войны в Африке. Он попросил исполняющего обязанности командующего фон Арнима обеспечить в его отсутствие некую стабильность, а генерал фон Верст занял место последнего во главе 5-й армии. Интриги по добиванию «раненого тигра» — фельдмаршала Роммеля — начались несколько раньше, и главным конкурентом на пост командующего считался фон Арним. Руководства 1-й итальянской армии Роммель опасался меньше. Напомним, что 1-го марта бывшая танковая армия «Африка» стала 1-й итальянской армией под командованием итальянского генерала Мессе, начальником штаба в которой был немец Байерлейн, приверженец и сподвижник Роммеля.
9 марта Роммель покидает Африку. Он еще не знает, что никогда уже больше не вернется туда. Фельдмаршал делает остановку в Риме, где встречается с Муссолини (который находит его слишком подавленным, зараженным пораженческими взглядами), а затем 10 мая он приезжает в Россию, где встречается с Гитлером. За чашкой чая Роммель опять попытался изложить тому свою точку зрения, но безрезультативно: «Он отметал все аргументы, один за другим, убежденный, что я впал в пессимистический настрой. Я объяснял со всей жесткостью, с которой только мог, о необходимости переброски всей африканской группировки в Европу, с целью поставить ее на защиту наших европейских рубежей. Я даже дошел до того, что дал ему заверения, хотя это не было моей привычкой, что выведенными войсками я остановлю наступление русских на всем юге Европы. Мои попытки так и не увенчались успехом. Я получил приказание взять отпуск, чтобы приободриться и впоследствии взять на себя командование наступательной операцией на Касабланку. Ни на секунду Гитлер не задумался, что дела в Тунисе могут закончиться очень плачевно». В конце беседы Роммель все-таки получил маленькое послабление: отвести пехоту (в сущности, это была 1-я итальянская армия) за «линию Марет» у Габеса и там возвести новую линию обороны, что хоть как-то сокращало общую протяженность линии фронта. Слова фюрера о предполагаемом наступлении на Касабланку являлись пока ничем не подтвержденными прожектами.
Что же касалось всего остального, ничего нельзя было сделать: «Геринг появился на следующий день, принеся с собой удивительный заряд оптимизма, абсолютно безосновательного. Фюрер наградил меня Рыцарским крестом с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами, в остальном же он оставался непреклонен. Мои попытки спасти людей и вернуть их на континент остались без внимания. Я вылетел самолетом в Винер-Нейштадт, откуда добрался до Циммеринга, чтобы провести там свой отпуск».
Так заканчивается героическая эпопея Роммеля в Африке. Что касается его солдат, то для них она еще не завершилась, но конец был близок. Германской армии оставалось воевать в Африке всего два месяца.
Что же касается состояния войск Антигитлеровской коалиции, то февральские и мартовские (имеется в виду начало марта 1943 года. — Примеч. авт.) атаки противника привели к тому, что «американо-английские части перемешались на протяжении всего фронта». Командующий 18-й группой армий генерал Александер в донесении употребил даже более сильное выражение: «страшно перемешались, управление войсками нарушилось». До 20 марта военные действия на тунисском фронте временно прекратились. Англо-американское командование приводило в порядок свои войска и готовило силы для нового наступления.
В отечественной историографии летопись сражений в Северной Африке ведется по трудам прежде всего британских ученых и в первую очередь по работе сэра Базиля Лиддела Гарта «Вторая мировая война», которая является своеобразной «иконой стиля» англоязычной версии истории прошедших событий.
Между тем писал этот объемный труд все же человек, субъективно воспринимающий прошедшие события — сражения и операции. Среди «странностей», встречающихся в его работе, наиболее заметно квазисистематическое осуждение всех решений Уинстона Черчилля, переоценка роли Великобритании и недооценка роли США и Франции. Наоборот, в книге французского историка Жака Мордаля превозносится роль его родины в «освобождении» Туниса, закабаленного Францией в XIX веке. В общем, в рядах западных историков «согласья нет» — каждый «тянет одеяло на себя».
