Однако Советского Союза больше нет. В угоду США опорочены многие достижения, в том числе так и не принятая на вооружение боевая система ЗГРЛС. Поэтому стоит привести старый журнальный материал полностью, чтобы показать читателям, что в 1991 году, накануне развала великой державы, один центральный военный журнал пытался не просто защищать создателей советской загоризонтной локации, а скорее объективно анализировать причины, почему была закрыта система боевых ЗГРЛС. Конечно, некоторые аспекты и вопросы в этом материале показаны в соответствии с требованиями военной цензуры того времени и редколлегии нашего журнала.
«Коммунист Вооруженных Сил» № 3, февраль 1991 года. Рубрика: «Идеи. Реальность. Мы». Подрубрика: «Военная реформа: проблемы и суждения».
«В одиночку крепостей не берут» или почему была закрыта система загоризонтных РАС.
«Помещения огромного сооружения были заполнены всевозможной аппаратурой. Но ее состояние оказалось ужасающим. Многие блоки лежали на полу среди мусора, по углам и вдоль стен в беспорядке валялись всевозможные ящики, приборы, устройства. Некоторые изделия были разбиты, из них торчали обрывки проволоки, куски деталей. Этот разгром обнаружили военные юристы на таком важном оборонном объекте, как радиолокационная станция загоризонтного обзора…
«На вооружение не принимать…»
В начале 60-х годов американцы установили на Аляске, в Англии и Гренландии мощные локаторы. С помощью РАС они покрыли половину нашей территории радиолокационным полем. Стратегическое авиационное командование США также развернуло на 9 ракетных базах до тысячи межконтинентальных баллистических ракет типа «Минитмен». При этом преследовалась цель — первыми уничтожить советские баллистические ракеты и тем самым ослабить предполагаемый ответный удар. Угроза этого внезапного удара в условиях холодной войны висела над нашей страной как дамоклов меч. Достаточно эффективной системы противоракетной обороны практически не было. Поэтому и возникла необходимость создания такой системы предупреждения, которая оказалась бы способной в любое время, с высокой точностью обнаруживать внезапное ракетно-ядерное нападение с территории США. Представлено было немало проектов. Все они рассматривались и в управлении, которое возглавлял до недавнего времени генерал-лейтенант М. Ненашев. Выбор тогда был сделан в пользу детища главного конструктора Ф. Кузьминского, который через некоторое время стал еще и директором НИИ. Согласно его проекту создавалась система загоризонтной радиолокации, состоящая из двух мощных радаров. Они должны были обнаруживать за 6-10 тысяч километров старты ракет с американских военных баз. Весной 1971 года государственная комиссия рассмотрела и одобрила проект. Рекомендовалось начать его осуществление.
В 1975 году была построена первая РАС. Начались заводские испытания, которые велись несколько лет. Параллельно с ними шло сооружение локатора под Комсомольском-на-Амуре. Однако в ходе проверок станции под Чернобылем выяснилось, что некоторые тактико-технические данные значительно ниже расчетных. Они существенно влияли на вероятность обнаружения одиночных и небольших групп стартующих ракет. Началась доработка. Требования к испытаниям еще больше ужесточились. А к тому времени уже была сооружена вторая РАС. Она-то и стала вести опытное наблюдение за одним из полигонов. С него американцы периодически запускали ракеты по острову в Тихом океане. Целых три года продолжались испытания загоризонтных локаторов, но добиться желаемого так и не удалось. Оказалось, что электромагнитный сигнал, проходя через полярную ионосферу, затухал. Из десяти стартов одиночных баллистических ракет гарантированно РАС обнаруживала лишь часть. Неплохая эффективность была только по групповым стартам ракет. После этого состоялось несколько совместных заседаний государственной комиссии по приему вооружения, Госкомиссии по военно-промышленным вопросам.
Были высказаны полярные точки зрения относительно радиолокаторов. Так, главный конструктор Ф. Кузьминский доказывал, что и в таком виде система вполне справится со своими задачами, ведь массовый старт ракет обнаруживается достаточно эффективно. Против этих доводов выступили генерал-полковник Ю. Вотинцев, другие товарищи. Решался важнейший вопрос — принятие на вооружение системы, которой в недалеком будущем предстояло стать «электронными глазами» страны. Поэтому они утверждали, что не стоит делать поспешных выводов, надо дать главному конструктору возможность тщательно доработать свое детище.
В итоге разрабатывается обширная специальная программа. В ходе нее предполагалось провести доработку передатчика, других систем на РАС, расположенной под Чернобылем. А уж потом внедрять все новшества на другом локаторе, который в начале 80-х годов на основании соответствующего документа ЦК КПСС и Совета Министров СССР был поставлен в опытную эксплуатацию на боевое дежурство.
Трагедия главного конструктора
Для Кузьминского и его сподвижников это было очень напряженное время. Они настойчиво пытались разобраться в тайнах полярной ионосферы. Почему там происходит деление и затухание электромагнитного импульса? Как преодолеть коварное ее свойство — буквально пожирать энергию? Но в этот период с поста заместителя министра радиопромышленности уходит кандидат технических наук В. Марков. По словам генерал-лейтенанта в отставке М. Ненашева, Владимир Иванович своими решениями нередко тормозил деятельность отдельных конструкторов. Это негативно влияло на ход важных работ, порождало конфликты. И в конечном итоге министр радиопромышленности предложил Маркову оставить пост и вернуться на прежнюю должность. Так он стал директором НИИ вместо Ф. Кузьминского. Франца Александровича это перемещение вполне устраивало. Они были знакомы много лет. Главный конструктор надеялся, что, освободившись от директорского бремени, он сможет все силы сосредоточить на решении сложных научных проблем и доработать локатор.
Надеждам не суждено было сбыться. Как вскоре выяснилось, интересы главного конструктора и нового директора института оказались разными. Марков считал, что не стоит заниматься углубленными исследовательскими работами на экспериментальном и двух боевых локаторах, а достаточно лишь слегка подправить весь проект. Потом передать вооружение военным и считать свою миссию законченной.
Решения директора НИИ стали осложнять слаженную работу коллектива Кузьминского. На другие места переводились нужные специалисты, не отпускались своевременно материалы. Главный конструктор возмущался, пробовал повлиять на руководителя, стучался в различные высшие инстанции. Но перед ним была неприступная крепость. Более того. Партийный комитет научно-исследовательского института, рассмотрев жалобу главного конструктора, объявил ему, строгий выговор «за личную недисциплинированность, выразившуюся в систематическом невыполнении приказов директора». Сложно сейчас оспаривать это решение. Прошло с той поры уже немало времени. Только и сейчас Кузьминский продолжает считать, что партком пошел на поводу у Маркова. Вполне возможно, что главного конструктора хотели «загнать в угол» и тогда он перестанет бороться с директором и «выбросит белый флаг».
После партийного взыскания Кузьминский понял, что поддержки ему ждать неоткуда. Поэтому Франц Александрович, практически уже лишенный возможности нормально трудиться, решил уйти из НИИ. Но с таким расчетом, чтобы иметь возможность на новом месте заниматься прежней проблемой. Директор одного из научных институтов предоставил ему такую возможность.
— Очень жаль, что Кузьминский оставил пост главного конструктора, — отметил бывший председатель государственной комиссии по приему ЗГРЛС на вооружение генерал-полковник в отставке Ю. Вотинцев, — если бы за ним сохранилась возможность доработать свое детище, то он, наверное, своевременно смог бы это сделать.
Однажды Юрии Всеволодович стал свидетелем такого разговора. В то время главнокомандующий Войсками ПВО маршал авиации А. Колдунов спросил, что думает об этой РАС главный конструктор Ю. Бурлаков. Авторитетнейший ученый, мнение которого высоко ценится, заявил, что по одиночным стартам, вероятно, доработать систему не удастся. А вот по массовым она выдает самую объективную информацию. Подобное же мнение разделяют многие офицеры, которые эксплуатировали эти станции, сотрудники главного управления вооружений ПВО. Выходит, прав был Кузьминский, отстаивая свои предложения?
Парадоксально, но когда Кузьминский стал трудиться в нормальных условиях, то всего за восемь месяцев он смог аналитически оценить сложнейшую теоретическую проблему влияния магнитных импульсов полярной ионосферы на технические характеристики РАС и понять, что нужно изменить в аппаратуре загоризонтного радара. Успех окрылил опального ученого, и он обратился в Министерство радиопромышленности, в комиссию по военно-промышленным вопросам. Доказывал целесообразность своих новых предложений, говорил, что они помогут ускорить работы по доводке системы, нынешние работы на станциях бесперспективны и ведут в тупик. Но к мнению бывшего главного конструктора уже не прислушивались. Поэтому он пытается найти поддержку в Министерстве обороны. В свое время Маршал Советского Союза Д. Устинов заинтересовался его предложениями. Была создана межведомственная комиссия. Только ее выводы для Кузьминского оказались малоутешительными. По его словам, «власть имущие» остались безразличны к тому, как будет доработана система вооружения. Поэтому и были отвергнуты новаторские идеи. Вполне возможно, что комиссия попросту субъективно подошла к предложениям ученого.
