III. Совершенный крестоносец
Когда Людовик Святой решил, в свою очередь, отправиться в крестовый поход, то в первую очередь основал порт отплытия; иначе говоря, этот мистик, в котором некоторые охотно видели человека, целиком погруженного в свои молитвы, ничего не делал наполовину. Это предприятие было, однако, связано с такими трудностями, что способно было обескуражить и самых смелых людей: единственным местом, принадлежавшим тогда французской короне на средиземноморском побережье, была область Малой Роны, и хотя некоторые рукава этой реки в ее дельте были судоходны, этот выход в море не шел ни в какое сравнение с великолепным рейдом Марселя и даже с портом Латт, обслуживавшимся Монпелье. И тем не менее среди пустынных мест и болот королевская воля заставила подняться город. На этих бесплодных землях, принадлежавших аббатству Псальмоди, не было "ни башни, ни камня", как сказал пятьдесят лет спустя один свидетель на процессе канонизации короля, вспоминая то, что он видел в детстве. Это был залив "мертвых вод", где стояло несколько рыболовных барок, когда в 1241 г. здесь начали разгружать подводу за подводой с материалами для постройки порта.
Почти сразу же для обеспечения движения была проложена дорога и возведен мост между морем и селением Псальмоди, а на берегу начали закладывать мощные основы того, что должно было стать башней Констанс. Через восемь лет, когда король отплыл отсюда, эта башня поднялась во всю свою высоту, став маяком, указывающим путь морякам. И с этого времени здесь разросся город. Чтобы привлечь в него жителей, король в 1246 г. прибег к классическому приему той эпохи: он даровал ему хартию вольности. Все, кто селился в новом городе Эг-Морт ("мертвые воды"), получали не только личную свободу и гарантию неприкосновенности имущества, но также освобождались от многих военных и финансовых обязательств; с них не взимались ни налоги, как талья и пеаж, ни принудительные займы. Они подлежали королевскому суду, а шат-лен башни Констанс, назначавшийся королем, должен был в случае необходимости обеспечивать оборону города. Но административное управление городом осуществлялось под контролем королевского чиновника консулами, назначавшимися самими горожанами. Они могли беспошлинно ввозить все материалы, необходимые для постройки их домов, а позднее также получили право беспошлинно закупать пищевые припасы для себя. Город мог еженедельно устраивать рынок и более того, - имел ежегодную ярмарку, и купцы, приезжавшие на нее, пользовались королевской защитой.
Жители города занялись главным образом рыбной ловлей, уплачивая по старому обычаю оброк аббатству Псаль-моди, но развивалась и торговля, обеспечивавшая им новые условия существования, и прошло немного времени, как купцы Эг-Морта потребовали для себя в Акре таких же привилегий, какими пользовались купцы из Венеции, Генуи или Пизы, и это свидетельствует, что они и у себя, и за морем достигли несомненного преуспевания. Некоторые горожане занялись добычей соли в рядом расположенном местечке Пекке, другие выпасом скота, весьма, впрочем, немногочисленного, в соседнем лесе Сильв, но особенно многим давал средства существования функционирующий порт, тот порт, где 25 августа 1248 г. король со своей свитой поднялся на два зафрахтованных им судна "Мон-жуа" и "Парадиз".
В ту эпоху все прониклись сознанием, что Эг-Морт - это "истинное чудо крестового похода", как написал один из его историков{45}. Однажды горожане, считая название их города слишком мрачным, составили прошение, предлагая переименовать его, назвав "Добрым благодаря силе". Это название, которого он не получил, следует понимать исходя из средневековых значений слов. "Добрый", помимо современного смысла, значило также "доблестный, храбрый, процветающий", а "сила" имела значение и христианской добродетели под этим названием.
На целый век и более Эг-Морт стал французским портом отправки на Восток. Что касается самого города, то он не замедлил вырасти, дав типичный пример построек той эпохи, с улицами вытянутыми по шнуру, большими внутренними зелеными пространствами для семейных огородов, с церковью и ратушей в центре на квадратной площади, где при случае устраивались рынки. Позднее городские постройки пополнились молом из красивого рустованного камня, который сегодня называется Пейрад, и крепостными стенами, возведенными при сыне Людовика Святого Филиппе Храбром. Поскольку город ни разу не испытал осады, его стены в нетронутом виде сохранились до наших дней, являя собой наиболее совершенный образец городских укреплений XIII века.
Если проблема порта отправки занимала Людовика Святого настолько, что он для своего похода возвел его, то это потому, что в его время, в середине XIII в., морской путь, освоенный еще веком ранее, стал классическим для транспортировки крестоносцев. Более скорый, менее дорогой морской транспорт представлялся самым практичным. Но он отдавал крестоносцев на милость судовладельцев, и по четвертому крестовому походу известно, до чего их могла довести алчность коммерсантов, которым они волей-неволей вынуждены были препоручать жизнь и имущество. И вероятно, чтобы избежать этой зависимости, Людовик Святой и решил обеспечить себя собственным портом. В то же время нужно было создать флот, и это требовало приготовлений такого масштаба, что они могли быть обеспечены одновременной работой нескольких верфей. Письмо великого магистра ордена госпитальеров Фулька де Вилларе дает представление о такого рода приготовлениях "Мы заказали постройку 7 галер в Каталонии, 3 в Нарбонне, 16 в Марселе, 12 в Генуе, а также 4 судна в Пизе и 6 в Венеции, где купили еще 2 судна, одно из них большое, кроме того, мы заказали снаряжение 5 судов в Генуе и 2 в Венеции для отправки их на Восток следующей весной, а если можно, то и ранее" Таким образом для постройки флота были использованы верфи шести крупных средиземноморских городов от Бар селоны до Пизы и Венеции И приготовления ко всем крестовым походам в течение XIII в сопровождались при мерно такой же активностью Если некоторые сеньоры обходились арендой судна за свой счет, заключая договор с судовладельцем, то большие экспедиции, как поход королевской армии, требовали строительства специально для этой цели новых судов И не только в Средиземноморье развивалась бывало, такая деятельность Граф де Сен-Поль, например, заказал постройку судов в Инвернессе, в Шот ландии
Для своего первого крестового похода Людовик Святой разместил заказы на суда наполовину в Генуе и Марселе В этом последнем городе он заказал постройку 20 судов по цене в 1300 марок серебром кроме этого, город обязался поставить ему 10 галер эскорта В Генуе он заключил контракт на строительство 12 судов по 1300 марок и 4 меньших по размеру ценой в 1200 марок, а также трех судов для самого себя и своей свиты "Сент-Эспри", "Мои жуа" и "Парадиз"
Приготовления, однако, этим не ограничивались За два года до похода, то есть с 1246 г, король начал собирать припасы, необходимые, по его мнению, для его войск Базой их концентрации был остров Кипр, который стал обычной базой крестоносцев с 1191 г, когда движимый яростью Ричард Львиное Сердце захватил его Жуанвиль, участвовавший в походе Людовика Святого восхищенно писал о сделанных запасах "Когда мы прибыли на Кипр, король был уже там, и мы нашли великое изобилие еде ланных для короля запасов, а именно вина, денег и хлеба Запасы королевского вина были таковы, что люди сложили на полях у берега моря огромное количество бочек с вином купленным за два года до приезда короля, и они поставили их друг на друга так, что при виде их казалось, что это амбары Что до пшеницы и ячменя, то их насыпали в поле грудами, так что создавалось впечатление гор, тем более что от дождя, долгое время поливавшего зерно, оно проросло, и видна была только зеленая трава Когда же его собрались везти в Египет, то сняли верхнюю корку с зеленой травой и нашли пшеницу и ячмень такими свежими, будто их недавно обмолотили".
Сам Жуанвиль, отплывавший в то же время, что и сир Жан д'Апремон, договорился с ним и другими шестью рыцарями зафрахтовать корабль в Марселе, откуда они и вышли в море в августе 1248 г. Это отплытие он описал незабываемым образом "В августе месяце мы взошли на наши корабли у Марсельской скалы. В тот день, когда мы поднялись на корабли, было приказано открыть дверь нашего судна и завести внутрь всех лошадей, которых мы брали с собой за море, а затем дверь закрыли и хорошо ее задраили, как конопатят бочку, ибо когда корабль выходит в море, дверь полностью оказывается под водой. Когда завели лошадей, наш капитан крикнул матросам, стоявшим на носу корабля: "Работа закончена?" И они ответили "Да. сир; пусть идут монахи и священники". Как только те пришли, он закричал им: "Пойте во имя Господа!" И они все в один голос затянули "Veni, Creator". А он крикнул матросам: "Ставьте, во имя Господа, парус", и парус был поднят.
