Карпини не знает о походе Батыя, начавшегося с Рязани, по одной простой причине: НЕ ХОДИЛИ МОНГОЛЫ НА РЯЗАНЬ! В свидетельских показаниях Карпини важнее не то, что он знает, а то, чего он не знает! Но что обязательно знал бы, случись оно на самом деле. А эти показания, как мы уже говорили, тысячекратно перевешивают любые домыслы историков. Не верите? Проконсультируйтесь у юриста.
Однако Скалигера уже не интересовало, куда Карпини «водил» монголов. Скалигеру требовалось создать новую выкройку для Российской истории. Естественно, требовалось там отрезать, там залатать, там пришить, а тут добавить от другого «костюма». Скроил Скалигер, надо признать, добротно, на века. И Калка вписалась, и казанцы с тартарианами срослись, и Мамай монголом оказался, и ярлыки «Владыка Вселенной» князьям выдавал или в крайнем случае его наместник на Волге, или на худой конец сын наместника.
Ни Рубрук, ни Марко Поло также не подтверждают версии о походе монгола Батыя на Рязань. В принципе у Марко Поло в книге запись о России. Поскольку она весьма коротенькая ее можно привести полностью:
«Первым царем западных тартариан был Саин; был он сильный и могущественный царь. Этот царь Саин покорил Росию, Команию, Аланию, Лак, Менгиар, Зич, Гучию и Хазарию; все эти области покорил царь Саин. А прежде, нежели он их покорил, все они принадлежали команам [кипчакам], но не были они дружны между собою и не составляли одного царства, а потому команы потеряли свои земли и были разогнаны по свету; а те, что остались на месте, были в рабстве у этого царя Саина. После царя Саина царствовал Пату [очевидно, Бату], после Пату царствовал Берка [Берке], после Берки царствовал царь Монглетемур [Менгу-Темур], после него царь Тотамонгур [Туда-Менгу], а потом Токтай [Тохта], что теперь царствует».
Пояснения в скобках даны переводчиком, поэтому, возможно, перевод выглядит не точным.
Сей отрывок из Марко Поло есть величественный фундамент монголо-татарского ига Руси. Именно отсюда историки изрыгнули величественную историю Золотой Орды. Кроме этого отрывка, перечисление имен золотоордынских ханов больше нигде не содержится. Хотя, как нетрудно заметить, историки выкинули из него ни много ни мало покорителя Руси — Саина, которого, между прочим, поминает автор «Казанской истории» в главе «О первом начале Казанского царства». И Саин здесь не преемник Батыя, а наоборот, Батый — младший родственник Саина. Возможно, сынок.
Интересный получается момент, русский и итальянский летописцы предъявляют Саина — основателя династии ханов Золотой Орды, а профессиональные историки о Саине даже не заикаются. И то мягко сказано. На самом деле Саина игнорируют самым отвратительным образом. Нельзя же банально не замечать столь часто мелькающее имя.
Что вообще известно об этом загадочном Саине? В официальной истории имя Саин встречается всего один раз. Выглядит это так:
«Саин-Булат хан. При крещении получил имя Симеон Бекбулатович. В монашестве Стефан. Династия — Герай. 1567–1573 касимовский правитель. 1575–1576 — царь и великий князь всея Руси.
…посадил царем на Москве Симеона Бекбулатовича и царским венцом его венчал, а сам назвался Иваном Московским и вышел из города, жил на Петровке; весь свой чин царский отдал Симеону, а сам ездил просто, как боярин, в оглоблях…
Речь идет о Симеоне, сыне Бек-Булат султана, которого осенью 1575 года в Успенском соборе Кремля Иван Грозный «посадил» на царство. Над Симеоном был совершен обряд венчания на царство, он председательствовал в думе земских бояр и издавал от своего имени государственные указы. Жил Симеон в Москве, окруженный пышным двором, в то время как Грозный поселился в скромной обстановке в Петровке. В своих посланиях Симеону Иван Грозный использовал принятые униженные формулы обращения подданного к царю: «Государю великому князю Симеону Бекбулатовичу всеа Русии Иванец Васильев с своими детишками, с Ыванцом да с Федорцом, челом бьют».
Формально страна была разделена на владения Великого князя Симеона и на «удел» Ивана, но фактическим правителем государства оставался Иван Васильевич. «Политический маскарад», при котором Иван Грозный продолжал сохранять власть, современными историками объяснен не был».
Мог ли знать о существовании Саина-Симеона автор «Казанской истории», написавший ее за 23 года до восхождения Саина на Российский престол? Спорный вопрос, хотя по логике вещей не должен. Но вот Марко Поло, родившийся в XIII веке, однозначно ничего такого знать не мог. Следовательно, речь идет не о Саин-хане сыне Бек-Булата.
В остальном с Саином напряг. Зато древние русские былины изобилуют повествованиями о Каине-царе. Думается, с приходом крещения на Русь «Каин», ассоциирующийся с весьма отрицательным библейским персонажем, вполне мог заменить «Саина». Например, Википедия представляет Каина так:
«Эпический татарский царь, нередко упоминаемый былинами. Иногда в роли Каина выступает Мамай. Былины о Каине принадлежат к числу тех, в которых сохранились яркие следы отношения Руси к татарам. Возможно, у данного персонажа существовал определенный исторический прототип, но сколько-нибудь определенного мнения на этот счет не существует».
Кстати, в переводе с тюркского «калин» означает «толстый». Основываясь именно на этом, историки заключили, что Мамай был тучным. Какие они все-таки неприхотливые, эти историки. Как мало им нужно для научных выводов!
Дальнейшее разбирательство с личностью Каина-Саина ясности не добавляет. Пожалуй, даже больше запутывает дело. В былине, где Каин осаждает стольный город Киев, имеются такие строки:
У самого собаки царя Каина
Было силы войска цисла-смету нет,
Садилсы собака на ременьчат стул,
Брал чернилицю вольячную,
Написал посылен лист, запечатывал;
Не пером писал, не черниламы,
Наводил хоравинским чистым золотом,
Написал посылен лист, запечатывал;
Посылал скоры гонца Бурзы-посла,
Своего зятя любимого:
«Не дорогой едь, не воротамы,
Поежжай чересь три башни наугольныя;
Заедеш ф Киев, иди к Солнышку Владымеру,
Не кланяся и челом не бей,
Выложи посылен лист на золот стул,
Шчебы очищали Киев-град, где-ка стоять сорока царям,
Без бою, без драки, без сечения».
Первое, что можно отметить: Киев, где сидел Владимир Красно Солнышко, татары осаждать не могли. И даже половцы не могли этого сделать. Киев могли осаждать только печенеги, жившие в ту пору.
Но насколько в этом случае необычно выглядит печенежский «собака» Каин-царь. То, что он присаживается на «ременьчат стул», то есть на походный стул, а не на более дорогое сиденье, свидетельствует, что Каин находится в походе. И вот неотесанный печенежский кочевник, в походных условиях, садится и собственной рукой спокойно пишет письмо Киевскому князю.
Из этого следует, что «вонючий» печенег свободно владеет русским языком. Причем настолько свободно, что даже может написать письмо на этом языке. А теперь вдумайтесь — написать! Кочевник, который умеет писать! Это в десятом-то веке?! И не просто написал, «наводил хоравинским чистым золотом». Можно ли согласиться с утверждением, что автор былины описывает печенега? Мы лично никак не можем. Человек, который разговаривает с Владимиром на одном языке и свободно пишет на этом же языке в X веке, может быть только русским. Кстати, все сказанное в равной мере относится к XI, XII и XIII векам.
Далее, Каин посылает письмо к князю Киевскому. По идее, он должен послать его с огромным пышным посольством. А раз в письме идет речь о добровольной сдаче города «без бою, без драки, без сечения», значит, посольство своим внешним видом обязано навести побольше страха на жителей города. Иначе с чего же жители захотят сдаваться? Однако Каин посылает одного-единственного человека, причем приказывает ему идти не по главной дороге, а «чересь три башни наугольныя», то есть какими-то окольными путями.
Значит, задача письма не напугать киевского князя, а уговорить его сдать город без боя. Каину жалко киевлян? С чего вдруг жестокий степняк так забеспокоился о вражеском населении? Настолько доверительные отношения вряд ли могли существовать между Киевским князем и главой печенежских племен. Это больше напоминает отношения родственников-князей.
При этом Каин уверен, что никто из киевлян его посла не примет за шпиона, не схватит и не убьет. Согласитесь, когда город окружен врагами, в данном случае печенегами, и вдруг какой-то печенег пробирается в осажденный город, да еще прямо в палаты к князю, что должны подумать защитники этого города? Либо перед ними шпион, либо вообще убийца, желающий умертвить князя.
