12 мая представители Наркомвоена обследовали дома Шереметева на Воздвиженке по Шереметевскому переулку для выяснения их пригодности для центральных учреждений[696]. Комиссия сочла пригодными 12 жилых флигелей общей площадью более 15 кв. сажень, вмещающих до 300 квартир. Здание признавалось удобным в связи близостью от Кремля, а также от здания бывшего Александровского военного училища на Арбатской площади, где уже тогда предполагалось разместить Наркомвоен с Военно-хозяйственным советом. Здание было частное, потому предлагалось «безотлагательно приступить к выселению жильцов» (по всей вероятности, кроме 70 служащих Морской коллегии)[697]. 4 октября Управляющий делами ВВИ Г.Г. Ягода передал Э.М. Склянскому просьбу Н.И. Подвойского «никому не передавать» освобождаемое Наркомвоеном помещение на Нижнелесной, д. 1[698].
3 ноября 1918 года начальник общего отделения Полевого штаба Реввоенсовета Республики генштабист И.Д. Моденов был командирован в статистический отдел Всероссийского главного штаба «для ознакомления со статистическими материалами, имеющимися в отделе, и установления, какие статистические дела остались в Петрограде»[699].
Переезд из Петрограда в Москву крайне затормозил работу главных управлений Наркомвоена. Многие из них оставляли на время переезда часть своих сотрудников для ведения текущих дел до того, как переехавшие служащие налаживали более-менее планомерную работу в Москве. 16 марта совет Центрального военно-технического управления (ЦВТУ) направил в Наркомвоен служебную записку. В ней совет предлагал наркомату уведомить посредством печати «все причастные» к ЦВТУ «советы и фирмы» о своём решении оставить в Петрограде 3 членов совета ЦВТУ и Ликвидационную комиссию ЦВТУ (заведующий — В.А. Семковский), исходя из того, что «на новом месте» управление «начнёт функционировать не ранее, как через 2 недели». Комиссия должна была заниматься срочной текущей работой инженерного ведомства — выдачей инженерного имущества; уплатой фирмам платежей; расчётами с рабочими; ликвидацией заказов на заводах Петроградского района. Прекратить своё существование комиссия должна была с освоением ЦВТУ на новом месте. Решение совета ЦВТУ было одобрено, о чём свидетельствует резолюция Наркомвоена: «Для сведения»[700].
Точно так же поступило и Управление военного воздушного флота: председатель коллегии управления К.В. Акашев 15 марта доложил Э.М. Склянскому о том, что в Петрограде временно остаются части всех органов, «в деятельности коих может встретиться необходимость, в связи с обсуждением потребности обороны Петрограда»[701].
19 марта и.о. комиссара Главного штаба Н. Попов направил Э.М. Склянскому в Наркомвоен докладную записку, в которой уведомил о своём выезде в Москву «вместе с эвакуированной частью Главного штаба». Обязанности комиссара Главного штаба и Главного управления Генерального штаба Н. Попов распределил между собой и большевиком М.В. Михайловым. Попов исполнял обязанности комиссара ГШ и ГУГШ в Москве, Михайлов — в Петрограде[702].
Не позднее 30 апреля была составлена «Справка о необходимости задержать эвакуацию некоторых органов Военно-хозяйственного совета в Петрограде». Автор записки констатировал: «В настоящее время большинство главных довольствующих управлений, вследствие незаконченной эвакуации и потери связи друг с другом — находятся в бездействии», ни одним из них «не сделано общих и согласованных распоряжений о частичной демобилизации военной промышленности и сокращении, а в некоторых случаях — полной ликвидации военных заказов». Единственной организацией, продолжавшей работу, в докладе признавался ВХС и ряд его органов[703], который был вынужден оставаться в Петрограде для срочной постановки задач и дачи указаний промышленным предприятиям и главным довольствующим управлениям по вопросам продолжения ликвидации заказов, выработки и опубликования общих принципов ликвидации; удовлетворению претензий германских подданных, пострадавших от предпринятых советским правительством «мер военного времени»[704].
Впрочем, в это же время Законодательно-финансовое управление (ЗФУ) ВХС направило в Наркомвоен ходатайство об отсрочке эвакуации управления до времени его сформирования и налаживания работы. Ходатайство было аргументировано следующим образом; как раз в это время должна была начаться основная работа по реорганизации Канцелярии Военного министерства (Кавоми) в ЗФУ ВХС. В документе констатировалось, что ЗФУ «пока ещё совершенно не сформировано и не имеет ни штатов, ни даже намеченного личного состава», а потому немедленная эвакуация повлечёт за собой «временный перерыв в текущей работе, что особенно опасно в отношении финансовом, так как в случае разъединения управления от хозяйственно-технического и экономического могут приостановиться как финансирование хозяйственных мероприятий, так и отпуск кредитов, срочно необходимых на ликвидацию и расчёт с рабочими»[705]. С 4 по 12 апреля работа в ЗФУ вообще не велась[706]. Ряд проблем, связанных с эвакуацией ЗФУ при ВЗС, сказались уже в апреле 1919 года, когда начальник журнального отделения ЗФУ И.П. Трошнев выяснил, что в Петрограде, «в шкафах дубового зала, кодификационного, счётного и законодательного отделов бывшей Канцелярии Военного министерства» остались архивные материалы, не утратившие своего оперативного значения (!). Сказалось именно то обстоятельство, что «реорганизация» Кавоми в ЗФУ при ВЗС хронологически совпала с переездом Наркомвоена в Москву[707]. Кстати, результат этой «реорганизации» был близок к нулю: все сокращённые из «своих» остались на службе[708].
С переездом и реорганизацией с Кавоми был связан и один курьёзный случай: в апреле 1918 года, уезжая в Москву, ряд служащих оставили на частных квартирах и в помещениях бывшей Кавоми оружие (ружья, револьверы и шашки), которое в это время маниакального недоверия «военспецам» хранить не разрешалось. За год в Петрограде вышло запрещение на хранение оружия, а ВЧК при описи обнаружила оружие и арестовала за это одного из служащих — зав. домом бывшей Кавоми Г.Н. Кнорринга. Руководство ЗФУ при ВЗС (зав. законодательным отделом военспец И.А. Белопольский) пыталось «покрыть» «своих», ссылаясь на неполучение распоряжения петроградских властей об обязательной сдаче оружия[709]. Необходимо отдать должное М.С. Кедрову: именно он в апреле 1918 года, во время спешной эвакуации ВЗС в Москву, отдал распоряжение о сохранении за семьями служащих права на дальнейшее пользование казёнными квартирами в доме бывшей Кавоми и предоставлении несемейным помещения для хранения оставленного ими имущества[710]. Но, как оказалось, Кедров отдал через Ф.П. Балканова устное распоряжение, не удовлетворившее уполномоченного Главначснаба Петроградского района. В итоге дело затянулось до ноября 1918 года, когда получивший соответствующее ходатайство Ф.П. Балканова Э.М. Склянский подтвердил через военного руководителя Петроградского ВО Б.П. Позерна распоряжение М.С. Кедрова, поставив при этом следующее условие — ограничить предоставленные семьям служащих помещения в доме бывшей Кавоми «самыми минимальными размерами» по усмотрению уполномоченного Главначснаба Петроградского района и «за установленную плату»[711].
Самые большие проблемы были связаны с эвакуацией в Москву (частично через Самару) Главного артиллерийского управления (ГАУ). По состоянию на 27 марта 1918 года, ГАУ оставалось в Петрограде, кроме 132 человек, выделенных из состава отделений и делопроизводств управления (по 2–3 человека от каждого) и находящихся с 9 марта в Самаре, вместе с начальником управления — А.А. Маниковским. Совет ГАУ в составе начальника и двух комиссаров (С.Е. Иванова и зав. техническим подотделом отдела вооружения Всероссийской коллегии по формированию РККА) даже представил на утверждение Э.М. Склянского постановление об организации из этих выделенных чинов «особого центрального полевого артиллерийского управления»[712].
28 марта Л.Д. Троцкому для налаживания работы ГАУ предлагалось, как можно скорее, «сравнительно небольшую» часть ГАУ, эвакуированную в Самару, перевезти в Москву, остальную часть ГАУ и Артиллерийский технический комитет — эвакуировать из Петрограда в Москву; в Питере оставить «достаточный аппарат для объединения, согласования и распорядительной деятельности по эвакуации Петроградского района, который в военном отношении (как в смысле заводского дела, так и в отношении складов военного имущества) составляет около половины всей промышленности России»[713].
