Так вот, бронза плавится при температуре 950 °C. Температура в костре, в среднем, всего 427 °C. Т. е. эта яркая история эпохи раннего Средневековья (написанная Марком Диаконом и приведенная в начале этой главы) с описанием событий 402 г., на первый взгляд, попадает в разряд восторженного эсхатологического мифотворчества. Поэтому я вместе с группой химиков отправилась в пустынный карьер и попробовала восстановить ход событий {264}. Через несколько секунд после того, как мы намазали смоляную смесь на бронзовые двери в каменной раме и подожгли это варево, металлические двери выцвели и покоробились. Жар стоял жуткий. Свиной жир горит долго и медленно – через четыре часа температура в центре пламени составляла 980 °C. В тот день 402 г. небо Палестины, должно быть, окрасилось красным от огня, воздух дрожал от жара, а на улицах было не продохнуть от едкого черного дыма. Запертые внутри храма люди, которые, скорее всего, до последнего молились своим языческим богам, если не сгорели заживо, то задохнулись.
В 407 г. на месте развалин храма выросла церковь. Ее возвели в честь императрицы, растащив оставшуюся после пожара кладку. Теперь в Палестине был новый храм, названный храмом Евдоксии. В самом же городе прекрасными мраморными плитами из языческого храма, которые были столь совершенны и священны, что ступать на них запрещалось, вымостили дороги – исключительное проявление неуважения.
Вполне возможно, что массовое истребление населения Газы было местью за вольную расправу с христианами, что творили столетие назад. Страшилки о гонениях так полюбились народу, что истории о кровавых преступлениях рассказывали детям на ночь. Например – предание о Перпетуе, которую где-то в 202–203 гг. н. э. предали мученической смерти на арене, чтобы развлечь правителя Африки Гилариана в его день рождения, а грудь ее товарки Фелицитаты сочилась молоком, ведь она только что разродилась {265}.
Но возникает вопрос: а было ли где-то в новой Римской империи место для христианского милосердия? Во что бы мы ни верили или не верили вообще, эти картины должны представать перед нашим взором, заставляя нас рыдать.
Беженцы первой волны нападений на языческие святилища и организации в 390-х гг., вопреки своей интуиции, зачастую устремлялись в Константинополь. Такими-то язычниками в бегах, которых в родном городе, похоже, встречали с распростертыми объятиями, были Гелладий и Аммоний из Александрии, отныне находящейся под властью Константинополя. Потом они стали учителями некоего Сократа Схоластика из Константинополя, который, в свою очередь, впоследствии подробно опишет одно из самых гнусных убийств в истории христианства. То, что таким как Гелладий и Аммоний удалось выжить в Константинополе, доказывает, что к некоторым язычникам все же относились терпимо, однако тем, кто решался плыть против этого нового христианского течения, грозила реальная опасность.
Хотя дорожная схема современной Александрии и хранит следы древних улиц, чтобы найти сам древний город, нам пришлось углубиться в душные, тесные лабиринты надгробий, домов и складов – в город мертвых. Здесь вырезанные в камне римские солдаты с песьими головами охраняют гробницы, греческие архитравы оформлены египетскими орнаментами, а кроме того, где-то под этими улицами, без сомнений, захоронен и сам Александр Великий в гробнице, сочетающей греческие, македонские и египетские мотивы. После того, как римляне, свергнув Клеопатру (которая умерла тут в 30 г. н. э.), взяли этот город гедонизма и науки, все его культурное полотно оказалось пронизанным римским волокном {266}.
Александрия – город, где слова и ученость – валюта более твердая, чем зерно и золото. Это – место множества идей и множества богов, здесь знание обладало реальной силой. Портовые сборы в этом городе брали не деньгами, а папирусами. Тут возвели огромную библиотеку, где, по замыслу, должна была храниться вся мысль мира. В ней было собрано не меньше полумиллиона трудов, которые аккуратно вносились в каталог. Именно в Александрии Эратосфен рассчитал окружность Земли с точностью до 40 миль, Гален изучал возможности человеческого мозга, а Аристарх предположил, что Земля движется вокруг Солнца, а не наоборот {267}. Величие этого города опиралось на способность широко мыслить, тут вовсю проявлялась культурная дипломатия: сначала Александр Великий принял египетских богов, потом Птолемей занялся переводом Библии с древнееврейского на греческий {268}, а затем была написана Didascalia (Наставление апостолов), где была предпринята попытка совместить рациональное восприятие и богооткровение и где утверждалось, что философия и теология не только совместимы, но и обоюдополезны – все это могло стать образцом терпимого и снисходительного политического устройства.
Именно благодаря зерну из Египта, которое отправляли из порта Александрии (на тех самых судах, что сейчас выходят на свет из-под слоя ила в гавани Стамбула) в зернохранилища, на мельницы и в пекарни Константинополя, жители Нового Рима не умерли с голода. Когда состоятельные люди заказывали предметы домашней обстановки, то велели украшать их изображениями Тихе, богини удачи, которая олицетворяла четыре крупнейших города того времени – Константинополь, Рим, Александрию и Антиохию. Все они отождествлялись с женскими образами. На одном особенно красивом декоративном изображении, выполненном где-то в 330–370 гг. и спрятанном после падения Рима, Александрия с Константинополем одеты, как близнецы: на обеих – шлемы с перьями, а в руках у Константинополя – рог изобилия и блюдо для священного напитка. Отношения Константинополя с Александрией очень близкие и дорогие, эти два города считались одной семьей. Однако же именно из столицы империи, из Константинополя, через Мраморное и Средиземное моря пришел конец, погубивший александрийские мечты.
На рубеже IV в. одна женщина, математик, астроном и философ Ипатия, которая жила и работала в этом городе, представила передовые труды. Сейчас в центре современного города во время раскопок в Ком-Эль-Дикке обнаружили ее классные комнаты. Эта находка – очень живописное зрелище, скрытое безликими современными многоквартирными домами и вечнозелеными кипарисами. На настоящий момент у самой обочины древней дороги (главная улица Александрии, шириной 30,5 метра, искусственно освещалась) из-под земли показалось 20 аудиторий. Здесь три ряда каменных скамей, где зараз умещалось около тридцати учеников. Преподаватель сидел на похожем на трон сиденье, перед которым помещалось небольшое возвышение, стоя на котором, как мы думаем, ученики высказывали свои мысли группе. Навес защищал от горячего египетского солнца. Даже несмотря на то, что в пыли вокруг теперь лениво валялись собаки, а бывшие аудитории затянули сорняки, в Ком-Эль-Дикке продолжает царить волнующая, обволакивающая атмосфера, так сочащаяся интеллектуальными, практическими и философскими перспективами.
Очевидно, Ипатия, как учитель, умела зажечь аудиторию. Она изменила конструкцию астролябии и вместе с отцом разрабатывала новую математическую формулу. Об авторитете, каким она пользовалась, мы
