и глубиной около 1 метра состоял из ряда прозрачных пластиковых емкостей и труб, которые крепились к деревянной доске. Каждый бак представлял какой-либо аспект национальной экономики Великобритании. В верхней части доски был большой резервуар, который назывался
казной. Потоки цветной воды, символизирующие деньги, текли из казначейства в другие резервуары, символизирующие различные типы государственных трат.
Взять, к примеру, резервуары для здоровья и образования. Чтобы увеличить расходы на здравоохранение, можно было открыть кран для слива воды из казны в резервуар, который представляет собой расходы на здравоохранение. Затем вода стекала по модели в остальные резервуары, отражая другие взаимодействия в экономике. Чтобы представить меняющиеся ставки налогообложения, различные объемы воды можно было перекачивать из резервуаров обратно в казну. Прочие потоки символизировали сбережения, доход и другие важные факторы. При желании можно легко добавить дополнительные – например, процентные ставки. Поток воды автоматически контролировался с помощью ряда поплавков, противовесов, электродов и шнуров. Представляется особенно полезным то, что элементы управления позволяют пользователям экспериментировать с различными настройками и отмечать их эффекты. Это сделало MONIAC полезным не только для обучения (его первоначальная задача), но и для попыток предсказать направление, в котором движется экономика.
Излишне говорить, что MONIAC не проектировал сам себя. Никакие другие компьютеры, аналоговые или цифровые, также не настраивали модели самостоятельно. Это осталось задачей программистов, столь же утомительной, как и выполнение вышеупомянутых вычислений. Можно даже утверждать, что, хотя компьютерные языки бесконечно совершенствовались и обновлялись, за полтора века с тех пор, как Ада Лавлейс работала с Чарльзом Бэббиджем над его «аналитической машиной», сам процесс программирования почти не изменился [431]. Компьютеры позволили обрабатывать огромные массивы данных с огромной скоростью, а при необходимости и многократно, чтобы проверить результаты и посмотреть, как изменение одного фактора повлияет на все остальные. То есть они главным образом уточняли и усложняли вычисления, позволяя рассматривать большее количество факторов и повышать точность связей между ними, а также делали возможным более частое их использование. Сегодня любой, кто отказывается использовать компьютеры для построения моделей и прогнозирования будущего, скорее всего вызовет недоумение.
В начале XXI века, экстраполируя, мы можем с уверенностью сказать, что использование чисел, компьютеров и моделей для прогнозирования будущего продолжит расти. Отчасти это связано с тем, что они на самом деле полезны и позволяют своим пользователям понять, как взаимодействует между собой множество взаимосвязанных факторов; отчасти же – с тем, что компьютер символизирует прогресс, повышает престиж пользователей и скрывает от непрофессионалов, насколько шаткая уверенность подкрепляет их прогнозы. Повторюсь, многие аспекты социальной жизни, как коллективной, так и индивидуальной, как и раньше, невозможно моделировать. Более того, для большинства людей модели, состоящие из уравнений, остаются такими же непрозрачными и загадочными, каким раньше было путешествие шамана. Это одна из причин, почему даже среди хорошо образованных и хорошо осведомленных людей популярны старые методы пророчествования; они продолжат жить, пока жива сама идея будущего.
Варгеймы тут, варгеймы там, варгеймы повсюду [432]. В завершение своей книги я хочу рассказать еще об одном методе предсказания – играх. А конкретнее – о стратегических и военных играх. Я делаю это по той причине, что, как мы сейчас увидим, военные первыми использовали игры, чтобы заглядывать в будущее. Именно от них подобный метод распространился на экономику и политику.
Под стратегической игрой я подразумеваю игру, которая включает состязание между двумя или более сторонами. И наоборот, конкурс можно назвать «стратегическим», если он отвечает двум условиям. Во-первых, каждая сторона должна располагать желанием и возможностями преследовать свои собственные цели, в то же время активно пытаясь помешать другой стороне сделать то же самое. Во-вторых, что вытекает из первого условия, ход каждой стороны зависит от действий другой (других). Под это определение подпадают шахматы, баскетбол и, конечно же, сама война. И не попадают такие виды соревнований, как гонки или те, что основаны на чистой удаче [433].
В некоторых военных играх (например, римских гладиаторских играх и средневековых турнирах) участвуют реальные игроки. Другие игры происходят на бумаге, на специально подготовленной доске или, в настоящее время, на компьютере. Те, что относятся к первому типу, иногда подразумевают насилие и даже смертельный исход, как в двух приведенных примерах. Некоторые игры очень большие, другие очень маленькие. Некоторые используют сложные технологии, компьютеры; другие нет. С нашей точки зрения, это не имеет значения; важно, какое взаимодействие происходит между сторонами. Это то, что объединяет многие другие виды человеческой деятельности, включая войну и бизнес.
Военные игры, наверное, стары, как сама война. Возможно, в чем-то даже старше. Еще не удалось найти общество, которое их не использует. Цель их создания и воспроизведения со временем менялась. Во многих племенных сообществах по всему миру были игры, которые в полевых условиях иногда служили своего рода альтернативной войной. Цель состояла в том, чтобы немного повеселиться, выпустить пар и, возможно, решить незначительные проблемы между соседями [434]. Римские гладиаторские бои, вероятно, начинались как религиозные церемонии. Позже они превратились в простое развлечение; «panem et circenses», хлеба и зрелищ, как выразился поэт Ювенал [435]. Если верить некоторым современным ученым, во времена империи они также были способом продемонстрировать населению власть императоров, под покровительством которых они находились [436]. В источниках действительно иногда упоминаются солдаты, учащиеся гладиаторскому мастерству или обучаемые гладиаторами, но чрезвычайно редко [437].
Аналогичные функции выполняли средневековые турниры. Кроме того, многие из них также служили своего рода смотринами, где подающие надежды молодые аристократы могли продемонстрировать свое военное мастерство, а старшие выбирали, кого из них они хотели бы взять в вассалы [438]. Однако – хотя бы потому, что в те времена не существовало идеи, что будущее может кардинально отличаться от прошлого, – неизвестно, чтобы какая-то из этих игр использовалась для предсказания будущего.
Военные маневры, предназначенные для тренировки войск, а также для того, чтобы произвести впечатление на зрителей, вероятно, так же стары, как и организованные армии королевств и городов-государств. Однако идея проводить учения с участием условных противников, чтобы предугадать, какой может быть война в будущем, по всей видимости, возникла только в XIX веке. В маневрах участвовали настоящие солдаты, обычно оснащенные настоящим оружием. Во многих отношениях для того, чтобы эти маневры «стали реальностью», требовалось только заменить муляжи боеприпасов, пуль, снарядов и бомб на настоящее оружие. Некоторые технологии были экспериментальными. Это относилось к пулеметам, безоткатной артиллерии, беспроводной связи, танкам, военной авиации и многим другим видам оружия. По сей день маневры такого рода являются
