Мы обрисовали общегосударственную военную организацию. Эта военная организация соответствовала общим интересам немецких феодалов – их внешним агрессивным устремлениям и потребностям обороны. Она создавала своеобразный порядок в общей феодальной анархии. Однако, представление о военной жизни феодального государства было бы весьма неполным, если бы мы опустили внутренние феодальные войны, непрестанно опустошавшие страну и разорявшие трудящееся население. Основная причина этих внутренних столкновений и войн заключалась в стремлении обладавших вооруженной силой феодалов захватить друг у друга земли и различные блага, создаваемые трудом крепостных. Вместе с тем феодальная знать стремилась к установлению своего политического суверенитета и господства, к ослаблению королевской власти и подчинению ее своим узким местным интересам. Таким образом, цели этих внутренних войн ничем по существу не отличались от целей внешних агрессивных феодальных войн. Это тем более очевидно, что внутренние войны иногда переплетались с внешними. Так было, например, во время венгерских вторжений 953 – 955 гг. По своим масштабам некоторые внутренние войны не уступали внешним. Многочисленные восстания и военные столкновения при Генрихе IV даже превосходили внешние военные предприятия этого короля.
Описание бесконечных феодальных военных столкновений и смут не представляет какого-либо научного интереса. Для историка важно проследить тенденцию этой перманентной внутренней феодальной анархии: кто и против кого воевал, к каким результатам приводили внутренние феодальные столкновения.
Феодальные смуты имели свою закономерность[767]. В конце IX, начале X в. чаще всего происходили военные столкновения между отдельными магнатами в областях (во Франконии между Конрадинерами и Бабенбергами[768], в Тюрингии между Попонами и Эгионами[769], в Баварии – между Лиутпольдингами и Арибонами, в Саксонии между Лиудольфингами и соперничавшими с ними фамилиями[770]. В ходе этой борьбы наиболее могущественные династы укрепили свое положение в областях и создали сравнительно сильную герцогскую власть. На базе герцогств строилась теперь вся общегосударственная организация. С упрочением королевской власти при Саксонской династии началась постоянная борьба королей с герцогами. Внутренние смуты X в. в своем большинстве представляли восстания герцогов и крупной знати против монархии.
В XI в. все большее политическое значение приобретала крупная светская и церковная знать, начинавшая превращаться в территориальных князей. Эта знать вела совместную борьбу с королевской властью и в то же время непрестанно вступала во взаимные столкновения из-за расширения своих территориальных владений. Начиная с XII в. столкновения между растущими территориальными княжествами приобретали все более широкие масштабы.
Таковы основные линии развития внутренней анархии. Но кроме этих крупных столкновений феодальные будни были еще наполнены непрекращающимися грабительскими действиями рыцарей. В XI в. страна покрылась бургами, из которых рыцари непрестанно предпринимали свои разбойничьи набеги[771].
Источники ярко рисуют грабежи и опустошения, которыми сопровождались внутренние феодальные войны. Эти опустошения являлись не эксцессами, а методом ведения войны. Опустошить владения противника – означало нанести ему военный удар. Выражение «вторгнулся в его земли и начал их опустошать» (vastare) было обычным выражением, обозначающим военные действия[772]. Так поступали простые феодалы при нападении на владения своих противников[773], так поступал король по отношению к своим внутренним врагам; тем же отвечали королю князья в войнах с ним[774].
Во времена последних двух королей Салической династии и в последующие десятилетия отдельные могущественные князья стояли уже на одну военную ногу с королями. Они вели с королями войны как равные с равными, нападали на них, преследовали, заключали с ними мир и т. п. Так вел себя, например, Лотарь Суплинбургский в последние годы царствования Генриха V. Он взял Мюнстер и изгнал поставленного императором епископа, посадив вместо него своего ставленника[775]. Когда император двинулся на подавление восстания голландского графа, он напал на императора с тыла. Император вызвал его на сейм для суда, но он туда не явился. Все эти, с точки зрения официальной феодальной юстиции, преступные действия против короля (reus majestatis)[776], оставались совершенно безнаказанными. После смерти Генриха V князья единогласно избрали Лотаря в короли. Во времена Лотаря III столь же, если еще не более независимо, вели себя Конрад и Фридрих Штауфены.
Движение за внутренний мир. Непрекращающиеся войны и грабительские нападения приносили опустошения и разруху. «По всей Германии не прекращаются внутренние раздоры, в то время, как внешние войны совсем уже прекратились. Повсюду свирепствуют разбойники, именующие себя рыцарями; они нападают на деревни и церкви, грабят дома крестьян и отнимают все их имущество, а тех, у кого нечего взять, ради потехи подвергают жестоким пыткам»[777].
От этой анархии больше всего страдали трудящиеся массы, которые оказывались не в силах защитить себя от разбойников. Но, вызываемые ею опустошения причиняли ущерб и феодальным землевладельцам, особенно церковным, которые больше подвергались нападениям со стороны, чем сами нападали на других.
Поэтому вполне закономерно, что церковные феодалы вместе с королевской властью и другими крупными феодальными землевладельцами начали принимать меры с целью прекращения феодальной анархии и установления внутреннего мира или хотя бы временного перемирия. Это движение было возглавлено королевской властью, которая выполняла еще в тот период и в Германии роль «представительницы порядка в беспорядке». Королевскую власть поддерживали в этом деле не только некоторые слои феодалов, но и все прогрессивные элементы, образующиеся под покровом феодального общества, как в городе, так и в деревне. (Это особенно) отчетливо проявилось в поддержке горожанами и крестьянами Генриха IV в его войнах с князьями и избранными ими антикоролями).
Однако приписывать высшей государственной власти в Германии особые заслуги в борьбе с феодальной анархией за сохранение внутреннего мира в стране, как это делает, например, Г. Гирш[778], нет никаких оснований. Деятельность королевской власти в этом направлении, как мы дальше увидим, была недостаточно последовательной и мало эффективной. В этом, правда, нельзя винить саму по себе королевскую власть: успех ее деятельности зависел от условий внутренней централизации государства.
Борьба королевской власти против феодальной анархии началась уже в X в.[779]. В XI в. появляются отдельные соглашения о сохранении мира, заключаемые князьями под руководством королей на короткие периоды. При Генрихе II было заключено в Мерзебурге соглашение сроком на 5 лет[780]. На Констанцском синоде в 1043 г. было принято общее постановление о соблюдении мира[781]. При Генрихе IV и Генрихе V заключались неоднократно соглашения о мире в отдельных областях государства: в Трирском архиепископстве (1063 г.)[782], в Тюрингии (1070 г.)[783], в Саксонии (1079 г.)[784], в Кельнском диоцезе (1083 г.)[785] в Майнцском диоцезе (1085 г.)[786] и во Франконии (1085 г.)[787], в Швабии (дважды – 1093 и 1104 гг.)[788], в Баварии (1094 г.)[789], в Констанцском диоцезе (1105 г.)[790]. Несколько раз принимались постановления о соблюдении мира в целом в государстве. При Генрихе IV такие постановления выносились в 1099 и 1103 гг.[791], при Генрихе V в 1121 и 1125 г.[792]. В последующий период подобные постановления тоже принимались неоднократно. Следовательно, недостатка в соглашениях и постановлениях о соблюдении внутреннего мира не было. Эти соглашения и постановления объявлялись под присягой[793] и за нарушение их, кроме светского наказания, угрожало еще и наказание церкви[794]. Но угрозы мало действовали.
Постановления и соглашения о «божьем мире» (Treuga Dei) запрещали в объявленные дни перемирия и во время действия общего божьего мира убивать людей, нападать на церкви и частные дома, грабить людей дома и в дороге, похищать и насиловать женщин, заниматься кражами и поджогами и пр. Особая защита объявлялась для находящихся в дороге купцов и работающих на полях крестьян (Mercatoribus transeuntibus et agricolis dum operantur in agris)[795]. В некоторых постановлениях о мире, как например в Кельнском, Бамбергском и Эльзаском[796] дается подробный перечень возможных случаев нарушений мира и соответствующих мер наказания. Эти постановления напоминают собой своеобразные судебники. Против нарушителей мира, согласно этим законам, должны были применяться весьма жестокие меры наказания – смертная казнь, выкалывание глаз, отсечение рук и ног и т. п. В постановлении Генриха IV о мире от 1103 г.[797] говорится: «Пусть никто не вторгается в чужой дом, не грабит и не поджигает, не захватывает за долги, не ранит, не калечит и не убивает. Если же кто это сделает, пусть будет лишен глаз или руки. Если кто защищает насильника, наказывается тем же. Если преступник укроется в крепость, крепость осаждается в течение трех дней и затем подлежит разрушению. Если укроется от преследования, теряет все имущество: бенефиции переходят сеньору, аллод – родственникам. Если кто совершит кражу на 5 и больше солидов – теряет глаза или руку, если меньше 5 солидов – лишается волос, наказывается розгами и возвращает украденное. Если преступление совершат трое, наказываются тем же по жребию».
