Роман Почекаев - Мамай. История «антигероя» в истории

268

ПСРЛ 1949, с. 189-190.

ПСРЛ 1949, с. 190; см. также: Кучкин 1984, с. 227, 229; Горский 2000, с. 92.

Духовные 1950, с. 26. См. также: Греков 1975, с. 88.

ПСРЛ 1949, с. 193.

Пономарев 2005, с. 48-49. Данные нумизматики, таким образом, опровергают утверждение журналиста Е. Арсюхина о том, что «русские, захватив обоз Мамая, нашли в нем тонны серебра и полный набор монетных штемпелей, которые Мамай возил с собой, чтобы чеканить деньги» [Арсюхин 2001а].

См.: Миргалеев 2003, с. 40.

ПСРЛ 1949, с. 199. А. П. Григорьев склонен видеть в «Хазибие» даругу Кырк-Ера Хаджи-бека, влиятельного союзника Мамая [Григорьев 2004а, с. 111]. Если это так, то поход 1378 г., закончившийся разгромом на Воже, и в самом деле должен был стать одним из самых масштабных мероприятий Мамая — в противном случае ему не было бы необходимости направлять крымского наместника в набег в качестве одного из военачальников. По мнению И.М. Миргалеева, поход Бегича был, скорее, сравнительно небольшим набегом на рязанские земли [Миргалеев 2003, с. 40].

См. подробнее: Иловайский 1884, с. 109-110.

См., напр.: Васьков 1792, с. 23; Елагин 1998, с. 69; Черный 2008, с. 107.

Повесть 1985а, с. 157-158. Ср.: Григорьев 2004а, с. 111.

См., напр.: Карамзин 1993, с. 32. Особое значение придают битве на Воже советские историки, поскольку в свое время об этой победе русских одобрительно отозвался сам К. Маркс [Каргалов 198, с. 60-61; Дегтярев, Дубов 1990, с. 314-315].

ПСРЛ 1949, с. 200; см. также: Миргалеев 2003, с. 40. В русской летописной традиции этому карательному набегу Мамая на Рязань посвящен специальный раздел, и он назван «пленением Рязанскиа земли от Мамаа» [см., напр.: Муравьева 1991, с. 88], а не просто набегом или «ратью». Это еще раз подтверждает наше предположение о том, что и поход Бегича был направлен именно против Рязани.

ПСРЛ 20006, с. 44; Григорьев 20046, с. 116-205. Русские летописцы, впрочем, оставаясь верными своему намерению создать негативный образ Мамая, сообщают, что архимандрит Михаил «ятъ бысть Мамаем, и не много державъ его пакы отпусти и» [ПСРЛ 1949, с. 198]. По мнению Г. М. Прохорова, Мамай решил поддержать Михаила-Митяя, поскольку ему было выгодно раздробление русской церкви, а не ее единство под властью митрополита Киприана [Прохоров 1978, с. 83].

См. подробнее: Горский 2000, с. 93-96.

Григорьев 1985а, с. 100-101; ср.: Горский 2000, с. 95.

Тем не менее этот ярлык был включен в так называемый «Сборник ярлыков ордынских ханов русским митрополитам» и впоследствии неоднократно использовался предстоятелями русской православной церкви в борьбе с великими князьями за свои права и привилегии [Зимин 1955, с. 465-466; Григорьев 1985а].

См.: Горский 2000, с. 95.

Памятники 1998, с. 32 53. См. также: Картина 1879, с. 358-359; Киевский синопсис 2006, с. 161; Селезнев 2006, с. 92.

А. А. Горский полагает, что во время похода на Дон русские войска также заняли ряд ордынских владений, включая Тулу и часть поволжских областей, которые в дальнейшем так и остались под властью русских князей [Горский 2004а, с. 164-166].

А. А. Зимин, опираясь на текст «Задонщины», высказывает предположение, что Мамай двигался с войсками из Крыма [Зимин 2006, с. 178]. Однако другие источники не содержат подобных сведений — напротив, они сообщают о пребывании Мамая непосредственно перед битвой на Дону.

Насонов 2002, с. 323. В «Пространной летописной повести о Куликовской битве» сообщается, что «князь перешел за Дон в поле чистое, в Мамаеву землю». Это — прямое свидетельство того, что московский государь совершил превентивный удар, а не отражал нашествие Мамая [Сказания 1982, с. 144; см. также: Картина 1879, с. 359; Чеботарев 2005].

Источники сообщают, что Мамай перед битвой «собравъ всю землю (или силу. — Р. П.) Половечьскую и Татарьскую» [Памятники 1998, С. 9, 30], однако ни «половцев», ни «татар» в числе его воинов не называют. Что касается пресловутой генуэзской пехоты, то вряд ли она представляла собой войска города Кафы, как полагают некоторые исследователи [см., напр.: Егоров 1980, с. 212], скорее, это были европейские «солдаты удачи», которые в поисках службы и добычи предлагали свои услуги различным властителям Причерноморья [ср.: Козлов-Струтинский; Широкорад 2005а]. Воинские контингенты из северокавказских народностей могли быть предоставлены Мамаю, по мнению исследователей, его тамошними вассалами и союзниками — в частности адыгскими князьями [см.: Новосельцев 1983, с. 111].

В «памятниках Куликовского цикла» «царь Теляк» упомянут в качестве участника Куликовской битвы [Памятники 1998, с. 37, 75]. Тот факт, что после Куликовской битвы он не упоминается, позволил А. П. Григорьеву предположить, что он погиб в этом сражении [Григорьев 20046, с. 178-179].

До сравнительно недавнего времени считалось, что правление Арабшаха завершилось в 1378 г., и он был изгнан из Сарая или убит либо Мамаем, либо Токтамышем [см., напр.: Ахмедов 1965, с. 36; Григорьев 20046, с. 176; Биккинин 2004, с. 294; Ostrowski 2004; ср.: Григорьев 1985, с. 176]. По мнению К. 3. Ускенбая, накануне появления Токтамыша в Поволжье в Сарае правили наместники Урус-хана (уже, впрочем, к этому времени три года как умершего) [Ускенбай 2008, с. 116]. Однако известны монеты Арабшаха, чеканенные в Сарае в 782 г. х. (1380/1381 г.) [Янина 1954, с. 447; Федоров-Давыдов 1963, с. 200; Варваровский 2008, с. 93; ср.: Гончаров 2008, с. 61]. Таким образом, можно уверенно утверждать, что Арабшах правил в Сарае еще весной или даже летом 1380 г. [см. также: Маслюженко 2008, с. 65].

Вывод о том, что Арабшах признал власть Токтамыша, позволяет сделать сообщение Утемиша-хаджи: «[Тохтамыш-хан] много оказал разных милостей и сделал пожалований Араб-оглану и повелел: "Да соберется к тебе весь народ, принадлежавший Шайбан-хану, и где бы ни находился раб, бежавший от своего хозяина, и эль, бежавший от йасака..."» [Утемиш-хаджи 1992, с. 118; см. также: Маслюженко 2007, с. 85]. [Утемиш-хаджи 1992, с. 117-118]. Этот историк писал свое сочинение при дворе хивинских ханов — прямых потомков Арабшаха, так что, нет оснований подозревать, что он мог подтасовать факты в пользу Токтамыша и его родичей-Тугатимуридов. Мы не разделяем точку зрения И. М. Миргалеева, который считает Арабшаха едва ли не наместником Токтамыша в Сарае [Миргалеев 2003, с. 56-57]. Факт чеканки его именных монет в столице свидетельствует о самостоятельности Арабшаха как монарха.

См.: СМИЗО 2005, с. 277.

См.: Набиев 2008, с. 102, 106.

См., напр.: Памятники 1998, с. 11, 41, 82.

Согласно русским источникам, «Царь же Токтамышь... сам шед взя Орду Мамаеву м царици его и казны его и улус весь его поймав...» [Памятники 1988, с. И].

По данным Д. М. Исхакова и И. Л. Измайлова, ханскую дочь, супругу Мамая, после его гибели взял в жены Урук-Тимур из клана ширин, сподвижник Токтамыша [Исхаков, Измайлов 2007б, с. L54-155]. По-видимому, речь идет о другой супруге Мамая, поскольку о судьбе Тулунбек-ханум есть сообщения в русских летописях под 1386 г.: «Того же лета царь Токтамышь убилъ самъ свою царицу, нарицаемую Товлунъ-бека» [Рогожский 2000, с. 124]. А. П. Григорьев отождествляет эту «Товлунъбеку» со старшей женой Токтамыша Тогай, или Тогаибек, дочерью крымского эмира Бек-Хаджи и матерью его шести сыновей и нескольких дочерей [Григорьев, 2004а, С. 109; см. также: Герцен, Могаричев 1993, с. 61]. Однако, на наш взгляд, «Товлунъбека» больше напоминает именно «Тулун-бек»: есть все основания полагать, что эта и была та самая «царица» Мамая, которую Токтамыш взял в жены в 1381 г. после победы над бекляри-беком, чтобы повысить свою легитимность в наследовании трона Золотой Орды [см.: Сидоренко, 2000, С. 287]. Очевидно, хан не доверял ей и казнил по подозрению в заговоре.

Такой вариант представлен даже в «Задонщине», согласно которой генуэзцы отказывают Мамаю в прибежище, сказав при этом: «Побежи ты, поганый Момаи, от насъ по заденеш и нам от земли Рускои» [Памятники 1998, с. 104, 118, 131; см. также: Соловьев 1958, с. 189-190]. Символическое толкование этого сюжета предлагает Д. С. Лихачев [Лихачев 1984, с. 44-45].