Наука об обществе переживает кризис как содержательный (ее дисциплины, ее понятийный аппарат), так и организационный. Охваченная де-теоретизацией, совпавшей с неолиберальной контрреволюцией 1980-2000-х годов и столкнувшаяся с огромным валом информации, наука на рубеже ХХ-XXI вв. оказалась в ситуации, отчасти напоминающей ту, в которой оказалась схоластика на рубеже XV–XVI вв., т. е. в канун своей гибели. На повестке дня – задача создания нового рационального знания об обществе, мире и поведении, знания, способного быстро обрабатывать и концептуально свертывать, кодировать/декодировать, алгоритмизировать огромные объемы постоянно меняющейся информации.
Создавать и развивать новое знание должны структуры нового типа – когнитивно-разведывательные (когнитивно-аналитические) центры (КРЦ), комбинирующие наиболее сильные стороны когнитивной деятельности ученых и сотрудников аналитических подразделений спецслужб. КРЦ – неотъемлемый элемент неоопричнины, который создается ею в той же степени, в какой создает ее. Это – интеллектуальный аспект неоопричнины, без которого она не состоится. Современный мир – мир сетевых и психоисторических войн; участник, субъект этого мира – автоматически субъект (или объект, но в этом качестве он долго не просуществует) этих войн. Победа в психоисторической войне, во всех трех ее измерениях и, соответственно, на всех фронтах (информационном, концептуальном и смысловом/метафизическом) это победа прежде всего когнитивно-волевая. Нам, русским, необходимо обратить на это особое внимание. Одной из главных причин поражения позднесамодержавной и позднесоветской верхушек было проседание интеллектуально-волевой планки, непонимание того, как функционирует мир, отсутствие его реальной картины (в Римском клубе это называют «высокой степенью неосознанности происходящего»). Слабость собственной теоретической и историко-стратегической мысли позднесамодержавной и позднесоветской верхушек вкупе с кланово-олигархической обезволенностью и отсутствием идеалов приводили верхушку и ее интеллектуальную обслугу («красненькие» и «зелененькие» Э. Неизвестного) к зависимости от чужой, западной мысли, от чужих схем. А тот, кто смотрит на мир чужими глазами, рано или поздно начинает смотреть на него в чужих интересах со всеми вытекающими последствиями. Неоопричнина должна обладать новыми когнитивными методами, новым знанием о мире, его реальной картиной – самым мощным психоисторическим оружием.
Для битв в психосфере, победы в которой в условиях сегодняшнего и тем более завтрашнего технологического уклада, NBIC-конвергенции и т. п. гарантируют победы во всем остальном, необходима опричнина нового типа как новый властно-интеллектуальный гиперболоид, как новое оргоружие, соответствующее настоящему и ближайшему будущему, как новый субъект стратегического действия. Таким оргоружием и субъектом в начале ХХ в. были необольшевики Ленина – «партия нового типа», а затем «партия Сталина», которая уже не была партией, но так и не стала неоорденом, утратив футуристический запал и растеряв «зловещее» интеллектуальное и идеологическое преимущество над противником. Именно такое преимущество должна обеспечить неоопричнине сеть КРЦ, совпадающая с ней по принципу кругов Эйлера.
Мир и Россия вступают в критический отрезок истории: пройдет 10–20 лет, и мы будем жить в совершенно ином, чем нынешний, мире, в мире намного менее приятном, менее предсказуемом и более опасном. Сутью этого мира станет борьба за будущее по принципу «кто исключит кого», «кто сотрет кого из Истории». В битве за будущее сначала нужно не допустить реализации мировой верхушкой «заговора темновековья» и возникновения «мира черного солнца» (это – программа-минимум). Ну а после этого можно побороться и за эру Великого Кольца – светлый мир Ивана Ефремова или за нечто сравнимо-эквивалентное (программа-максимум). Но, повторю: сначала уничтожается мир Дарта Вейдера и только после этого строится мир Дара Ветера.
Создание из РФ как обломка СССР новой исторической России, будь то в виде Евразийского Союза или чего-то похожего, в качестве ИПО с анклавами, разбросанными по всему миру и сетями, охватывающими этот мир (здесь нам больше указ Иосиф Виссарионович с его личной разведкой, чем Иван Васильевич), способна начать только новая опричнина – при всех ее издержках, иначе в истории не бывает. Она сформирует новый интеллектуально-политический слой, новых лидеров России – транснациональных (но не наднациональных) русских, которые могут легко действовать в любой точке мира, «на дальних берегах», лихо участвуя в играх всех престолов и поворачивая колесо времени в нужную сторону, но оставаясь при этом психоисторически и социокультурно русскими, носителями русских традиций и ценностей, работающими на русский интерес. Я не знаю, кто завершит этот процесс, но начать его может только неоопричнина, и в нем будет немало пота, крови и слез, но без борьбы нет побед.
Новая опричнина, конечно же, будет нести на себе отпечаток уходящей эпохи, но в значительной степени она будет – если состоится – выстрелом из будущего. И чем дальше из будущего – а еще лучше с двух рук, «по-македонски», тем успешней. История показывает: победителями становятся те, кто ухитряется нанести удар из будущего по призыву из прошлого, в нашем случае – по призыву царей грозненской опричнины. Именно такой удар позволит смыть позор горбачевщины и ельцинщины, порожденных ими целой плеяды предателей-регрессоров, и взять реванш за август 1991 г. и октябрь 1993 г., став достойными мая 1945 г., когда наши отцы и деды расписались на стенах Рейхстага. На чем распишемся мы?
Сверхновая реальность. 2014. № 6.
Послевоенное тридцатилетие, ставшее для Запада периодом небывалого расцвета, на какое-то время отложило необходимость создания новых форм и структур мирового управления. Однако уже к концу 1960-х годов появились серьезные признаки надвигающегося кризиса. Упреждающей реакцией верхушки мирового капиталистического класса стало создание структур мирового согласования и управления нового типа – Римского клуба (1968 г.) и Трехсторонней комиссии (1973 г.). А поскольку ударной силой, стоявшей за их созданием, была корпоратократия – молодая и хищная фракция мировой буржуазии, вышедшая на арену истории сразу же после окончания войны и являвшаяся уже не просто мировой, а глобальной по потенциалу и ориентации, то и структуры эти были уже структурами глобального управления. Их задачей было дать старт глобализации как оргоружию верхних сегментов капиталистического класса в борьбе с внешним (СССР) и внутренним (рабочий класс, большая часть средних слоев) классовым врагом. Разрушение СССР на какое-то время отодвинуло новую кризисную эпоху – отодвинуло благодаря ограблению Западом бывшего соцлагеря и возможностям международного разбоя, которому в отсутствие СССР некому было противостоять. Однако в конце 1990-х годов забрезжил новый кризис, и мы уже полтора десятилетия живем в условиях глобального кризиса, который помимо прочего, проявляется как кризис глобального управления.
«Гордая башня» и «Августовские пушки» – названия двух известных книг Б. Такмэн, посвященных кануну и началу Первой мировой войны.
Я благодарен В.П. Полеванову, сообщившему мне интересные детали этой истории.
Я благодарен А.А. и Е.В. Денисовым, сообщившим мне об этом факте и его возможных последствиях для внутриполитической ситуации в США, включая таковую структур (нео)орденского типа.
Я благодарен Чаславу Копривице, обратившему мое внимание на этот факт.
Я благодарен Дм. Перетолчину, обратившему мое внимание на эту сеть родственных связей.
Настоящее интервью является комбинацией двух текстов – интервью порталу Znak.com, которое я дал в начале первой декады марта 2014 г. и статьи «Тридцать дней, которые изменили мир», написанной в начале второй декады.
