Послѣ прогара выборгскаго эксперимента, приступили къ разработкѣ проекта какого-то общества, опять-таки, повидимому, не безъ затаенной мысли о возможной оппозиціи и неприкосновенномъ запасѣ общественныхъ дѣятелей на случай образованія какого-либо новаго правительства. Большинство приглашенныхъ оказались изъ тѣхъ же промышленныхъ и дружественныхъ имъ сферъ. Но и эту комбинацію постигла неудача: послѣ перваго же обмѣна мнѣніями было снова твердо заявлено, что ни о какой оппозиціи не можетъ быть и рѣчи. Тогда до поры до времени пришлось коготки вовсе спрятать, а при личныхъ встрѣчахъ елейность и незлобивость еще усилить. Началась работа тихой сапой.
Съ другой стороны — на мѣстѣ, въ Ревелѣ, продолжалъ борьбу съ правительствомъ г. Ивановъ. Издаваемая имъ газета «Новая Россія» только и занималась тѣмъ, что старалась во что бы то ни стало уронить престижъ правительства и въ русскихъ и въ эстонскихъ кругахъ. Въ то же время по какой-то странной логикѣ издатель и редакторъ ея — г. Ивановъ упорно добивался аннулированія постановленія объ его исключеніи и настойчиво стремился вернуться въ ряды той самой коллегіи, которую пытался дискредитировать печатно всѣми доступными ему средствами. Сначала Ивановъ явился къ С. Г. Ліанозову и доказывалъ, что мы не имѣемъ права никого «увольнять», а когда это не подѣйствовало, прислалъ на другой день письмо на имя С. Г., прося послѣдняго передать совѣту министровъ, что фраза «мнѣ стыдно называться русскимъ министромъ» — обусловлена ужасными событіями и настроеніемъ. Отвѣта на письмо не послѣдовало. Ивановъ обратился съ жалобой къ… ген. Маршу и получилъ отвѣтъ: можете считать себя выбывшимъ изъ состава правительства!
Балаховичъ дѣйствовалъ иначе. Будучи объявленъ ген. Юденичемъ «бѣжавшимъ и исключеннымъ изъ арміи», онъ въ полной генеральской формѣ разгуливалъ на глазахъ у всѣхъ въ Ревелѣ и ежеминутно могъ столкнуться съ Юденичемъ носъ къ носу. Дѣло въ томъ, что исторіей съ его арестомъ были недовольны англичане и ген. Лайдонеръ и потому эстонцы, къ вящему урону авторитета русскаго главнокомандующаго, явно допустили браваду Балаховича. Получалось нѣчто прямо возмутительное. Вся братія, купно съ «батькой», оффиціально разыскивалась и подлежала суду (полк. Энгельгардтъ былъ уже пойманъ и посаженъ въ тюрьму), фактически же Балаховичъ жилъ въ самой видной гостинницѣ, почти со всѣми своими ушкуйниками, въ совершенной неприкосновенности.
Въ семъ качествѣ и съ помощью ген. Лайдонера, черезъ полк. Полякова, Балаховичъ тоже пытался завести переговоры съ правительствомъ. На военный третейскій судъ съ нимъ ген. Юденичъ не согласился, а когда Балаховичъ пытался видѣться съ Ліанозовымъ и Маргуліесомъ — тѣ уклонились. Послѣ этого Балаховичъ еще не разъ подсылалъ съ переговорами своихъ людей къ Маргуліесу, Богданову, ко мнѣ и къ другимъ министрамъ. На предложеніе категорически и разъ навсегда отмежеваться отъ г. Иванова и стать въ полное подчиненіе главнокомандующему и правительству — отвѣта не послѣдовало. А затѣмъ мы получили донесеніе, что Балаховичъ съ Ивановымъ рѣшили устроить новый переворотъ, арестовавъ предварительно правительство. Такъ какъ всѣ мы были на эстонской территоріи и не имѣли никакой личной охраны, осуществить затѣю было проще простого, но, разумѣется, эстонское правительство и, въ частности, ген. Лайдонеръ въ корнѣ пресѣкли предпріятіе гг. Иванова — Балаховича.
Не давала покоя также эстонская пресса. Особенно усердствовала шовинистически-настроенная газета трудовиковъ «Waba Maa»[103]. Она всячески настораживала эстонское общественное мнѣніе, доказывая реакціонность нашего правительства. Противъ именъ Юденича и Ліанозова она писала «реакціонеръ», знаки вопроса ставила около именъ другихъ министровъ, упорно игнорируя выпущенную правительствомъ декларацію и краткія біографическія свѣдѣнія о членахъ правительства.
Писанія «Waba Maa» и ивановской «Новой Россіи» заставили правительство въ особенности поспѣшить съ изданіемъ своего органа. Вопросъ о выпускѣ собственной газеты былъ рѣшенъ еще 23 августа. Предполагалось, что редактировать газету станетъ временно г. Кирдецовъ, а затѣмъ постоянно I. В. Гессенъ. Въ качествѣ sitz-redactora’а согласился быть нѣкто г. Троицкій. Открытіе газеты затянулось на цѣлую недѣлю, такъ какъ нашпигованный прессой эстонскій союзъ наборщиковъ сначала отказывался печатать нашу газету, считая ее недемократической. Только послѣ личныхъ объясненій одного изъ членовъ правительства удалось разсѣять эту ложь.
Выпущенная газета называлась «Свободная Россія». Оффиціально правительственнаго штампа на ней не было. Это было сдѣлано по чисто тактическимъ соображеніямъ: выходя на чужой территоріи, она подлежала надзору эстонскихъ властей и, на основаніи существовавшаго тогда права у минист. внутр. дѣлъ эстонской республики, могла быть закрыта имъ въ любую минуту; чтобы избѣжать такого конфуза для русскаго правительственнаго органа, газету пришлось выпускать частнымъ порядкомъ, съ принятіемъ лишь расходовъ на счетъ правительства[104].
Но и выпускъ собственнаго органа мало помогъ дѣлу. Насъ замалчивали или явно искали повода, на чемъ бы подцѣпить. Сообщаетъ, напримѣръ, наша газета, что предполагается созвать въ Юрьевѣ съѣздъ земскихъ, городскихъ и общественныхъ дѣятелей такого то числа, эстонскій «Sotsialdemocrat» ехидно комментируетъ это сообщеніе замѣчаніемъ: «очевидно, здѣсь дѣло съ маленькимъ недоразумѣніемъ: «Свободная Россія» забыла назвать свое отечество». Пришлось отвѣчать отъ имени редакціи, что правительство искренно признало эстонскую независимость, и потому всѣ опасенія эстонской газеты насчетъ смѣшенія нами границъ своего и чужого отечества совершенно неосновательны. Но «булавки» слѣдовали одна за другой и послѣ этого.
Богдановъ и я пошли объясняться съ редакторами лично. Поставили вопросъ прямо: чѣмъ объясняется враждебное отношеніе печати къ правительству, программа котораго опредѣленно демократическая и которое публично признало эстонскую независимость? Редакторъ «Waba Maa» сталъ увѣрять насъ, что двѣ-три замѣтки непріятнаго содержанія, проскользнувшія въ его газетѣ, сущая мелочь и напрасно мы придаемъ имъ такое большое значеніе; редакторъ же «Sotsialdemocrat’а» г. Астъ не сталъ отрицать нѣкотораго холодка по отношенію къ нашему правительству и высказался принципіально. По его словамъ, пока мы опираемся на Родзянко, Балаховича и имѣемъ въ своей средѣ ген. Юденича, въ демократизмъ такого правительства они повѣрить не могутъ и естественно, что сторонятся отъ насъ. Послѣ нѣкотораго спора и объясненій какъ будто сдался и, во избѣжаніе помѣщенія въ газетѣ неточныхъ свѣдѣній о дѣятельности русскаго правительства, согласился удѣлять мнѣ въ каждомъ номерѣ строкъ 15 для сообщенія чисто-фактическихъ данныхъ. Къ ближайшему номеру посылаю условленную, почти телеграфнаго типа, информацію — не появляется. Посылаю еще — тотъ же результатъ. Снова иду объясняться. Застаю другого редактора, г.Ойнасъ. Оказывается, что Астъ нѣсколько превысилъ свои полномочія, согласившись на мою информацію, и редакція по-прежнему будетъ занимать по отношенію къ правительству настороженный нейтралитетъ.
Во всякомъ случаѣ, послѣ визитовъ въ редакціи, уколы и шпильки прекратились, о правительствѣ совсѣмъ перестали писать. Съ точки зрѣнія текущаго дня и то было благо.
Эстонскіе правительственные круги тоже держали себя какъ-то странно и двусмысленно. Жаловались въ Лондонъ на давленіе, которое на нихъ оказываетъ ген. Маршъ, требуя, чтобы эстонская армія оказывала намъ болѣе активную поддержку. Передавали, что въ этихъ сферахъ вообще начинаетъ усиленно роста настороженность по отношенію къ сѣв.-зап. правительству, единственно чѣмъ будто бы объясняется любезное, но настойчивое предложеніе эстонскихъ министровъ перебраться русскому правительству изъ Ревеля въ Нарву. Ген. Лайдонеръ откровенно заявилъ ген. Юденичу, что если онъ не расчиститъ черносотенство въ штабахъ и на фронтѣ, то никакая совмѣстная для русскихъ и эстонцевъ работа въ дальнѣйшемъ невозможна. А министръ внутр. дѣлъ Геллатъ сталъ открыто говорить о неизбѣжномъ вооруженномъ столкновеніи съ нашими войсками, если они отступятъ на эстонскую территорію.
Наши солдаты все еще безъ снаряженія, одежды, обуви, всей арміи не уплочено жалованье, а среди генераловъ мѣстничество, интриги безъ конца и абсолютное нежеланіе хотя-бы сколько нибудь подтянуться и считаться съ эстонской государственностью.
На фронтѣ ген. Родзянко продолжаетъ распространять опредѣленно реакціонныя прокламаціи, а по адресу правительства расклеиваетъ въ Гдовѣ какія-то дискредитирующія его престижъ объявленія.
Въ довершеніе всего правительство сидитъ безъ денегъ, по номерамъ въ гостиницахъ и лишено даже помѣщеній для своихъ канцелярій, такъ какъ эстонская квартирная комиссія сознательно ставитъ намъ препятствія при подысканіи въ Ревелѣ соотвѣтствующихъ помѣщеній.
