Марианне Штумпенхорст рассказали, что и обоз из Туттельна был остановлен советскими танками. Сделав предупредительные выстрелы, солдаты приблизились к обозу и обыскали людей и их багаж. По рассказам очевидцев, солдаты спрашивали: «Du Hitler?» («Ты Гитлер?») - и тех, кто отвечал «Нет», отпускали с приказом следовать домой26.
Трупы по обе стороны моста через Ангерапп упоминаются и другими свидетелями и будут фигурировать позже в официальных отчетах. А вот установить факт изнасилования с расстояния в несколько сотен метров вряд ли возможно.
Марго Гримм, супруга 37-летнего бургомистра Неммерсдорфа, капитана в отставке Йоханнеса Гримма, сообщила следующее: «Около семи утра я вместе с мужем, сыном, дочерью, матерью, свекровью, десятью польскими работниками, шестью их женами и их детьми на нагруженных телегах покинула нашу усадьбу под Неммерсдорфом. Неожиданно мы наткнулись на русских солдат, которых не увидели из-за тумана. Они направили на нас оружие и принудили слезть стелет. Но ехавшая первой крытая повозка, в которой находились моя мать, свекровь и дети, успела скрыться в тумане, несмотря на то что солдаты стреляли ей вслед. Русские принялись ругаться… После того как они отобрали у всех мужчин часы, они окружили моего мужа, отвели его на несколько шагов в сторону и, преждечем я успела что-то сообразить, застрелили выстрелом в висок. Некоторых поляков родом из Варшавы они тоже сперва хотели застрелить, но потом передумали. После этого они принялись обыскивать обоз и нашу усадьбу, уничтожая все, что только можно. В это время польские женщины надели на меня одежду победнее и повязали платок. Они назвали мне польское имя и польский город. Я не должна была говорить по-немецки ни слова… К счастью, я немного знала польский. Вдобавок они поставили меня в задний ряд. Русские охраняли нас, чтобы мы не смогли сбежать. Потом нас отвели в домик для прислуги. Вскоре к нам зашли русские и стали спрашивать, не немцы ли мы. Поляки отвечали «нет», хотя русские грозили им смертью, если выяснится, что они укрывают немцев. Один русский долго смотрел на меня, не говоря ни слова, но тут его отвлекли, и они все отправились в сторону Неммерсдорфа »27.
В самом Неммерсдорфе по пути к своему дому на советских солдат натолкнулся маляр Йоханнес Шеве. Они его о чем-то спросили. Он, естественно, не понял вопроса и на всякий случай указал в сторону центральной площади. Дома он взял вареные яйца, оставленные ему ранее уехавшей женой, сел на велосипед и поехал в Зоденен. На повороте на Зоденен стояли русский офицер и караульный солдат. «Мне пришлось подойти к ним. Офицер спросил на хорошем немецком, много ли здесь немецких солдат. Я ответил, что не видел ни одного, а сам гражданский. Тогда он сказал, что я могу идти - я уселся на велосипед и был таков»28.
Поселковой медсестре, Маргарет Фроммхольц, повезло меньше. С ее слов, ее били ногами, а потом выстрелили, после чего она потеряла сознание. После взятия поселка утром 23 октября немецкие солдаты нашли ее в канаве. За мужественное поведение Маргарет Фроммхольц была в декабре 1944 года представлена к награде29. Фриц Феллер: «В медсестру стреляли, и она упала в канаву. Ее муж случайно оказался среди немецких солдат, отбивавших Неммерсдорф. Он сам нашел ее и смог спасти»30.
Герда Мешулат вместе с несколькими другими оставшимися в поселке жителями с самого утра отправились в бомбоубежище: «Мы просидели там уже несколько часов, когда снаружи вдруг стало тихо. Мой 70-летний отец сказал, что сходит домой, покормит скот и принесет нам всем горячего кофе. Его не было очень долго. Вернувшись, он рассказал, что в деревне полно русских. Его остановили, обыскали на предмет оружия и спросили, куда он идет. Он объяснил, так как еще с Первой мировой немного говорил по-русски, и ему беспрепятственно позволили дойти до дому. После этого господин Камински тоже решил сходить домой и принести одеяло. Но он очень быстро вернулся назад, рассказав, что русские роются в стоящем на обочине дороги багаже. Дальше его не пустили. На улице царил полный бедлам»31.
Рассказ Шарлотты Мюллер был опубликован 28 октября 1944 года в «Фёлькишер Беобахтер»: «Б субботу, 21 октября, было очень туманно. Мы покинули дом, потому что слышали, что большевики приближаются. Не успели мы отойти и на сто метров, как нас окружилирусские, стреляяикрича «Stoi». Они сорвали с моего отца часы, отобрали у него складной ножик и трубку. Нас заперли в нашей гостиной. Когда мы вышли во двор, они снова начали стрелять. Мою мать легко ранило в плечо. Через четверть часа другие большевики привели нашего соседа Карла Шютца, 76-летнего старика. Он был ранен в руку и истекал кровью. Затем они снова забрали Шютца и заперли нас в гостиной. Советские уже успели к этому времени перерыть все шкафы, разбить лампы и окна. Они сели за стол и приказали подать им мяса. Потом снова и снова требовали шнапса. Пока мы сидели в гостиной, они обыскали наши комнаты и забрали себе все, что им могло пригодиться»32.
Последнее свидетельство, рассказ старшего лейтенанта Фрица Ляймбаха, впервые опубликованное в 1949 году, больше похоже на легенду. «Когда шум сражения приблизился к Неммерсдорфу вплотную, жена местного жандарма схватила обоих своих детей и побежала прочь из поселка. Вскоре после этого ее обогнал немецкий танк, но не остановился, а помчался дальше. То ли экипаж не услышал ее криков о помощи, то ли не хотел их услышать - неизвестно. Спасая честь экипажа, можно предположить, что лязг гусениц и шум мотора заглушал крики. Женщина с детьми побежала дальше, но тут ее обогнал бронетранспортер, который она тоже встретила криками о помощи. Бронетранспортер остановился и подобрал ее. Когда женщина отдышалась, она с ужасом поняла, что сидит среди русских. Командир, молодой офицер, сказал на хорошем немецком, что ей не нужно волноваться. Он показал на своей карте перекресток, на котором он может ее высадить. Исполнив обещание, он указал, в какую сторону ей надо идти, чтобы добраться до своих. На прощание он сказал: «Вам повезло, что вы встретили меня. Не вздумайте решить, что так ведут себя все русские, а то вам несдобровать. Я скорее исключение». Об этом случае женщина рассказала первому же немецкому соединению, встреченному ею»33.
Итак, большая часть немецких мирных жителей, столкнувшихся с советскими солдатами утром 21 октября, после обысков и допросов была отпущена восвояси. Ни о каком «планомерном уничтожении» речь не шла.
Во второй половине дня 21.10 немецкая авиация начала бомбить Неммерсдорф.
Йоханнес Шеве находился в это время в Зоденене, в 10 км западнее: «Вечером, сидя на вокзале, мы видели, как наши летчики бомбят Неммерсдорф. Вспышки бомб освещали вечернее небо»34.
Герда Мешулат, ее отец, пожилая семейная пара Камински, их сноха, четверо внуков и еще одна семейная пара (всего 11 человек) продолжали прятаться в бомбоубежище: «Вскоре после полудня в наш бункер спустились красноармейцы. До этого они укрывались в березовой роще неподалеку, но, когда в воздухе появились немецкие самолеты, перешли в убежище. Сначала они рылись в наших вещах, а потом просто сидели рядом с нами. Один симпатичный русский - показалось, что он командовал остальными, - даже играл с маленькими детьми. Прошло очень много време-
ни - уже наступил вечер, - когда появился офицер поглавнее. Сначала он очень ожесточенно спорил с солдатами в бункере, а потом приказал нам выйти наружу. Мой отец, немного понимавший по-русски, попытался объяснить, что мы, гражданские, ничего плохого не сделаем и нас нужно отпустить. Но нас со словами «Pascholl!» вытолкали из бункера. Мой отец сказал, что, наверно, нас отправят по домам. Но, оказавшись снаружи, мы увидели, что с обеих сторон от выхода стоят солдаты с оружием на изготовку. Я споткнулась и упала, так как я с седьмого года жизни была хрома на одну ногу. Меня подхватили и рванули вверх, и я от волнения на короткое время потеряла сознание. Когда я пришла в себя, я услышала крики детей и выстрелы. После этого все затихло»35. Герда Мешулат осталась в живых, несмотря на ранение в голову. «В следующую ночь - я лежала на камнях перед входом в бункер - началась перестрелка.
Над оврагом свистели пули, ночное небо вдруг стало красным. Казалось, что один из близлежащих домов горит. Мимо бежали солдаты - не знаю, русские или немцы. Утром я услышала немецкие голоса и вскарабкалась по склону. Два солдата вышли из дома по соседству и крикнули, чтобы я шла к ним. Но я не могла идти, так как потеряла свой костыль. Тогда они подошли ко мне… На бронетранспортере меня доставили в Адамсхаузен (4 км северо-западнее Неммерсдорфа), который тоже находился под обстрелом»36.
