Реформация также внесла немалый вклад как в интенсификацию чешско-словацких связей, так и в ускорение складывания национального самосознания среди словаков. В городах с преимущественно словацким населением (Тренчин, Скалица, Жилина, Нове Место-над-Вагом и др.) реформационные идеи распространялись чешкоязычными выходцами из Чехии, Моравии и в особенности Силезии. Во многих городах в ходе Реформации создавались отдельные конгрегации для словаков, немцев или венгров, как в крупных, так и в малых городах назначались славяноязычные («windisch») проповедники. Тем не менее это были скорее лингвистически, чем этнически различные группы, и словаки служили не только проповедниками в немецких конгрегациях, но и городскими пасторами.
Усиление этнического самосознания словаков в XVI в. проявлялось в социо-этно-экономических конфликтах, имевших место в королевских и горнопромышленных городах. Похожие столкновения происходили между венгерскими беженцами, спасавшимися от османов, и смешанным словацко-немецким городским населением. Этнические волнения в Трнаве (1545 г.) пришлось умиротворять лично Фердинанду I, который издал декрет о равном представительстве в городском совете представителей отдельных этнических групп сообщества горожан. В конце XVI в., в особенности в горнопромышленных городах в средней Словакии, возникли конфликты между немцами, с одной стороны, и словаками и венграми, с другой, из-за того, что последние в ходе восстания Иштвана Бочкаи воспользовались слабостью венского двора, который традиционно оказывал поддержку немецкому городскому элементу. Статья 16-ая Венского мирного договора (1606 г.), содержавшая гарантии законного равенства национальностей, позднее была использована в статье 13-ой закона, принятого на сейме 1608 г. Она гарантировала словакам и венграм как неограниченное право приобретать собственность в королевских и горнопромышленных городах, так и равное представительство в органах городского управления. Поскольку горожане-немцы не собирались сдавать своих позиций, этнические конфликты в городах продолжались и после принятия закона. (В Крупине и Банской Быстрице в 1613 г., а в ходе восстания Тёкёли также и в Левоче.) В течение XVII в. словаки и венгры обычно действовали совместно против привилегированного немецкого городского патрициата. Но и после достижения равного статуса они оказывались вовлеченными в конфликты, в особенности в ходе восстания Ференца II Ракоци.
Реформация также способствовала более широкому употреблению чешского языка в Словакии. Этот более развитый язык в силу того, что был понятен словакам, отчасти заменил собой латынь, овладеть которой можно было лишь после многих лет учебы. В XVI—XVII вв. чешский стал дипломатическим языком дворянства (в особенности мелкопоместного) и все более широко использовался в словацких городах. После поражения чешских сословий поток эмигрантов, который включал многих представителей чешской интеллигенции, привел к еще более широкому использованию чешского языка среди словацких лютеран. Чешский стал литургическим и литературным языком словацких лютеран, хотя и с некоторой долей словакизации, прежде всего потому, что сборник духовных песен Юрая Трановского «Цитара святых» («Citara Sanctorum»), «Кралицкая Библия» чешских братьев и другая религиозная литература, использовавшаяся словацкими лютеранами, была на чешском языке.
В среде католического словацкого населения, которое до середины XVII в. составляло меньшинство, тенденция к использованию чешского языка была гораздо менее очевидной. В соответствии с предписаниями Римской конгрегации для распространения веры (основана в 1622 г.) местный язык, в данном случае словацкий, должен был использоваться миссиями по обращению в католичество. Даже архиепископ Петер Пазмань, сам венгр, рекомендовал священникам эстергомского архиепископства использовать народный язык в проповедях, церковных обрядах и катехизации. Это могло оградить словаков от влияния «еретической литературы» и многих чешских протестантских проповедников, которые переселились в Словакию после битвы при Белой Горе. Согласно Пазманю, использование словацкого начнет возвращать все больше и больше словаков в католические храмы. Постепенно говорить на родном языке стало обычным явлением в широких кругах населения, в том числе в среде мелкого дворянства.
В контексте культурного и социального развития словацкого национального самосознания все более частым становится использование словацкого в письменной форме, в особенности в частной переписке, в протоколах городских и сословных собраний и комитатской документации. Тем не менее в полиэтничнои Венгрии латинский язык по-прежнему господствовал, в особенности в кругах интеллигенции, получившей образование в гуманистических традициях, которые сохраняли свое влияние и в XVIII в. Уже в 1603 г. предпочтение, отдаваемое латыни в ущерб развитию национального языка, становилось предметом критики.
В первой половине XVII в. на территории Словакии сложилась относительно благоприятная демографическая ситуация, что вело к миграции из словакоязычной сельской местности во многие, изначально немецкие города, в особенности в средне- и западнословацких землях. К середине XVII в. словацкое население доминировало в большинстве королевских городов.
3.3. Социальная структура населения
Ведущей социальной группой было дворянство, которое в раннее Новое время постепенно дифференцировалось. Наиболее влиятельная часть дворянского сословия состояла из высшего дворянства, магнатов — социальной группы, которая обрела законченный вид только в XVII в. Несмотря на малочисленность, всего не более дюжины семейств, эта группа доминировала политически и экономически, поскольку владела почти всей землей в Венгрии. Собственность более многочисленного среднего дворянства постепенно уменьшалась, хотя его представители продолжали влиять на политическую жизнь комитатов. Мелкое дворянство (так называемые армалисты[53] и куриалисты[54]) часто обладали только дворянским титулом, который отличал их от зависимого или крепостного населения. Число дворян собственно в Венгрии по сравнению с другими европейскими странами было непривычно высоким. В годы турецкой агрессии оно продолжало расти, и в Словакии достигло уровня 4—5% населения.
Во второй половине XVI в. старая земельная аристократия, чье богатство было накоплено до и во время правления Ягеллонов в XV в., постепенно вымерла. Собственность Запольского и других дворянских семей перешла к членам нового магнатского класса, прежде всего к Палфи, Эстерхази, Иллешхази, Надашди, Тёкёли, Турзо, Ракоци, Форгачам, Реваи и др. Основатели мощи и славы этих семей начинали как бюрократы, мелкие чиновники или предприниматели. Большинство членов этих магнатских родов использовали военные конфликты для обогащения, осуществляя поставки армиям, сражавшимся с османами. Часть денег, выделявшихся для укрепления границ против османских набегов и поступавшие в Венгрию из других земель монархии Габсбургов, из Германии, от папы римского, неизменно оседали в сундуках этих военных поставщиков. Используя финансовые затруднения государей и родовитых дворянских семей, они преумножали свои богатства, приобретая обширные владения за символическую цену.
Дворянство было освобождено от уплаты регулярных государственных налогов. Однако в обмен на эту привилегию они должны были в случае необходимости нести военную службу в отрядах дворянского ополчения, созываемых в комитатах. Дворянство обязано было за свой счет приобретать и хранить оружие и содержать лошадей. Однако если по той или иной причине они были не в состоянии нести военную службу, дворяне могли послать замену или внести за себя немалую плату.
Быстрая дифференциация дворянства проявилась в реорганизации венгерского сейма в 1608 г., когда была создана верхняя палата (tabula superior, tabula magnatum). В ней заседали магнаты, высшие должностные лица страны, жупаны комитатов (comes), несколько наследственных баронов и высшие иерархи церкви. Нижняя палата состояла из представителей комитатского дворянства, послов от королевских городов и церковных капитулов.
В условиях хаоса XVI—XVII вв. органы местного управления находились в руках комитатского дворянства, которое охраняло автономное положение этих административно-территориальных образований. В XV в. мелкое дворянство постепенно усиливало свое влияние в комитатской администрации. В1548 г. комитатское дворянство добилось права выбирать поджупанов (vicecomes), и в XVII в. эта должность стала самой важной на комитатском уровне. Должность жупана, которая по традиции наследовалась наиболее знатными дворянскими семьями, превратилась в формальную, церемониальную, и ее носители не оказывали существенного влияния на повседневные дела в комитатах.
