Еще одна важная особенность неоиндустриальной экономической стратегии военных реформаторов – это концентрация усилий всех отраслей национального производства на выпуске конкурентоспособной продукции для экспорта и форсированное подключение таким путем к мировому воспроизводственному процессу.
Высокое качество товара, отвечающее мировым стандартам, – светлая мечта любого производителя. Но как ее решить в малоразвитой постколониальной стране, тем более что даже некоторые крупные государства десятилетиями в попытке расширить производство на экспорт топчутся на месте. Было очевидно, что только одни административные рычаги не принесут пользы. И здесь военные реформаторы вновь обратились к потенциалу рыночного механизма. Прибыли от экспорта были освобождены от корпоративного и подоходного налога. Не уплачивался также налог с оборота от валовой внешнеторговой выручки. Крупные льготы (вплоть до полного освобождения от пошлин) предоставлялись импортерам нового оборудования. В интересах стимулирования экспорта поощрялся высококвалифицированный, качественный труд. Одобрялись закупки заграничных лицензий (особенно в Японии и США), наконец, принимались меры для непрерывного повышения производственной квалификации работников.
Общеизвестно, что конкурентоспособность любого товара на мировом рынке определяется довольно несложной формулой: «цена – качество». И здесь во всей полноте раскрывается оборотная сторона «южнокорейского экономического чуда». Многие миллионы людей, пришедшие в индустриальные центры из бедствующих деревень, обладая в лучшем случае лишь начальным образованием и не располагая социальным опытом, становятся объектом сверхжесткой капиталистической эксплуатации. Их заработная плата годами находилась на предельно низком уровне (в 2–3 раза ниже, чем в соседней Японии), что, естественно, позволяло максимально снижать издержки производства и продавать товары на внешних рынках по демпинговым ценам. В годы неоиндустриального прорыва Южная Корея относилась к тем немногим странам, где была самая продолжительная трудовая неделя (52,3 часа). Профсоюзы не имели права выражать политические интересы рабочих и служащих. Участие в стачках и забастовках приравнивалось (по чрезвычайному декрету 1971 г.) к уголовно наказуемому преступлению. Такой большой социальной ценой народ оплачивал «экономическое чудо» и неоиндустриальный переворот.
Ориентация на форсированное развитие экспортного сектора дала результаты уже в первой пятилетке. Среднегодовой рост внешней торговли (в основном товаров легкой промышленности) составил 29,2 %. Столь высокие темпы роста южнокорейского экспорта сохранились в целом и во второй пятилетке – 28,7 %. К этому времени (1968) Южная Корея по темпам валового прироста промышленного производства обогнала бурно развивающуюся до этого КНДР. Становление экспортной модели южнокорейского неоиндустриального комплекса означало, что страна прочно и надежно завоевала свою нишу в структуре мирового капиталистического хозяйства.
§ 4. Движение за новую деревню («Сэмаыль ундон»)
Важная составная часть экономической стратегии военно-бюрократического режима – Движение за новую общину или деревню (Сэмаыль ундон). Датой ее начала считается день 22 апреля 1970 г., когда Пак Чжон Хи, выступая на совещании провинциальных чиновников, впервые изложил свою концепцию радикального обновления родного края. Призыв президента был обусловлен нарастающей пропастью между городом и деревней. Аграрная реформа лисынмановского режима, повлекшая за собой ликвидацию феодально-помещичьего землевладения в пользу част но-крестьянского, фермерского хозяйства, хотя и была заметным сдвигом в аграрных отношениях, не устранила вопиющей отсталости деревни, где проживало две трети населения РК. Неуклонно снижался удельный вес аграрного сектора в продовольственном обеспечении страны. Ускоренная индустриализация оттягивала в города крупные массы населения, оставляя сельские районы без необходимой рабочей силы. Крайне примитивными были социально-бытовые условия жизни крестьян, обитавших в глинобитных мазанках с соломенной крышей, подчас без водопроводной воды, электричества, средств коммуникации.
Но как в короткие сроки поднять деревню до современного уровня, если подобная проблема не решается десятилетиями даже в более крупных и состоятельных государствах? В поисках ответа на этот вопрос военные революционеры приходят к выводу о необходимости соединения в одном русле трех рычагов: рыночных механизмов, государственного кредитования и традиционных крестьянских ценностей – солидарности и взаимопомощи. Однако реализовать на практике данную программу оказалось не так просто. Подавляющая масса сельчан находилась в плену вековых традиций косности и неверия в лучшие времена. Это хорошо знал сам глава государства, пришедший к вершинам власти от деревянной сохи. Именно доскональное знание простых деревенских нужд позволило Пак Чжон Хи выстроить такую программу модернизации села, которую не мог оспорить или поставить под сомнение ни один оппозиционер.
На основе тщательных обследований власти списывают ростовщические долги, существенно повышают закупочные цены, поставляют на льготных условиях высокоурожайные семена и удобрения. Особое внимание уделяется проектам общинного значения, модернизации ирригационных сооружений, строительству общественных зданий, ремонту и прокладке дорог и других коммуникаций. Однако вскоре выяснилось, что подавляющее большинство сельских старост, как правило, из числа местных богачей, не могут или скорее не хотят проводить в жизнь программу Сэмаыль ундон. Несмотря на энергичные усилия властей и значительные финансовые затраты, только в 16 тыс. деревнях, т. е. примерно половине от общего числа в 33267 сельских селений, наметились некоторые сдвиги. И тогда военные власти принимают решение о проведении своеобразной «кадровой революции» на селе. За счет госбюджета в городе Сувоне создается Институт по подготовке лидеров движения, который известен также как Академия руководителей новой деревни. Тысячи слушателей, в основном из числа молодых крестьянских активистов, а также бывших военнослужащих, вышедших из сельской местности, в короткий срок осваивают программы сельского труда, кооперации, государственной экономической политики. После окончания учебы выпускники курсов назначаются на должности сельских администраторов. Курсы повышения аграрной квалификации пришлось пройти и многим государственным чиновникам вплоть до министров. Во всех структурах власти на уровне провинций, области, округа, уезда были созданы комитеты содействия движению за новую деревню (Сэмаыль ундон хебыйхве). Затем аналогичные структуры были созданы в министерстве внутренних дел, министерстве торговли и промышленности, министерстве образования. Одновременно дочь Пак Чжон Хи – Пак Кын Хэ развернула массовую правительственную программу Движение за новую деревню (Сэмаыль ундон), направленную на возрождение лучших традиционных ценностей нации.
Позитивные плоды Движения за новую деревню превзошли самые оптимистические ожидания. Разумеется, Сэмаыль ундон не могло ослабить, а тем более устранить острого крестьянского малоземелья, но реформа привнесла в аграрный сектор многие достижения «зеленой революции», механизацию труда, подняла на новый уровень различные традиционные формы крестьянской кооперации и взаимопомощи. Если в 1965 г. средний доход крестьянской семьи составлял всего 423 долл., то к 1971 г. он вырос до 1025 долл., а к 1977 г. достиг 2960 долл. Иными словами, только за 12 лет уровень крестьянского благосостояния увеличился примерно на 700 %.
Те, кому довелось побывать в южнокорейской деревне до и после проведения Сэмаыль ундон, не верили своим глазам. На месте жалких глинобитных хижин с камышовым покрытием были воздвигнуты добротные каменные дома с черепичной крышей, а там, где прежде, утопая в грязи, могла пройти крестьянская повозка, проложены современные асфальтированные дороги. В деревни повсеместно пришли электричество, газ, школы и больницы, другие социально-культурные объекты. Только по программе третьей пятилетки (1972–1976) государство инвестировало в подъем села 2 трлн вон, которые принесли не только прямой, но и косвенный экономический эффект. Быстрый рост покупательной способности села на строительные материалы, сельхозмашины, удобрения, бытовую технику стал сильным дополнительным стимулом бурного промышленного роста, превращения Южной Кореи в одну из высокоразвитых индустриально-аграрных государств мира.
§ 5. Система «юсин» в политической культуре Юга Кореи
Еще одна важная особенность «военной революции» Пак Чжон Хи тесно связана с выработкой упомянутой ранее доктриной «юсин», в которой органически синтезированы национальные традиции корейского этноса и интегристские и мобилизационные элементы иностранной, прежде всего, японской и американской, политической культуры. После второго военного переворота в октябре 1972 г. Пак Чжон Хи не случайно стал именовать обновленный текст Основного закона – Конституцией «юсин». Как отметил российский исследователь С. О. Курбанов, это понятие заимствовано из японской лексики и является синонимом слова «исин» (революция, реставрация, реформы). «Юсин» в написании передается теми же двумя иероглифами, как и «исин», и, возрождая его на новой основе, Пак Чжон Хи стремился провести некое тождество между великими реформами Мэйдзи, положившими начало буржуазному перевороту в Японии и «военной революцией» в Корее.
