Одной из главных причин неудач русских войск являлось отсутствие не то что стратегического, но и оперативного планирования их военных действий. Изученные документы свидетельствуют, что ни главнокомандующий, ни его штаб не видели весь театр войны и не пытались на него одновременно воздействовать в рамках одной операции. Поэтому война распадалась на самостоятельные ежегодные кампании, а последние — на экспедиции, мало связанные между собой задачами, направлениями, рубежами и временем действий войск. Следовательно, война с горцами продолжительное время оставалась войной тактики, решавшей только частные задачи, которые не позволяли ни одной из сторон достичь стратегической цели. Эта война на изнурение вошла в привычку горцев, став образом их жизни, к которому они быстро привыкли. Она же стала незаживающей кровоточащей раной для России, зараженной неудовлетворенными имперскими амбициями, постоянно ноющей от людских потерь и забирающей силы.
Были недостатки и в подготовке офицерских кадров. В сороковые годы и позже, вплоть до Крымской войны, на Кавказе существовал порядок, что всех нижних чинов, удостоенных производству в офицеры, отправляли предварительно на учебу в резервную дивизию, дислоцированную в Таганроге. Там их обучали действиям в строю и некоторым обязательным для солдата знаниям воинских уставов, типа «что есть знамя?», «обязанности часового». Преподавали эти «науки» резервные офицеры, большинство из которых выслужились из фельдфебелей и каптенармусов, общего образования не имели, а военное дело понимали в узких рамках строевого устава и личного опыта. На «учебу» же к ним зачастую попадала дворянская молодежь, имевшая хорошее среднее образования и отчасти даже прошедшая некоторую боевую школу в действующих кавказских частях. Поэтому обучение в резервной дивизии было формальным, реально не дававшим будущим офицерам ничего полезного.
Штурмы Ведено и Гергебиля
После взятия и уничтожения русскими войсками аула Дарго, Шамиль перенес свою резиденцию в Ичкерию. Неподалеку от аула Ведено он купил у местных жителей участок земли, куда прибыл с группой мюридов и несколькими орудиями. Место было выбрано удачно. Раздвигавшиеся горы образовывали долину около десяти километров в окружности, которая с одной стороны упиралась в скалы, с другой обрезалась глубокой пропастью, на дне которой бушевала горная река. Посреди этой долины для имама был построен просторный дом, вокруг которого были возведены жилые помещения для мюридов и прислуги, а также многочисленные хозяйственные строения. Образовалось селение, окруженное рвом и частоколом из толстых бревен, над которыми возвышалось несколько башен с установленными на них орудиями. В память о прошлой резиденции новая получила название Дарго-Ведено (Ведено на чеченском языке означает плоское место).
Жизнь имама в Дарго-Ведено мало чем отличалась от той, которую он вел прежде. В ней Шамиль всячески подчеркивал свою роль светского, духовного и военного вождя правоверных. Там он принимал делегации старейшин и священнослужителей, устраивал советы с военачальниками, вершил суд. Поэтому неудивительно, что к Дарго-Ведено было приковано внимание десятков тысяч горцев, для которых это место стало не только столицей их непризнанного государства, но и символом справедливости и значимости их борьбы с «неверными».
Неутешительные итоги экспедиции 1845 года убедили командующего в необходимости менять стратегию и тактику действий русских войск на Кавказе. Он решил вернуться к ермоловским приемам — отказавшись от бессмысленных глубоких экспедиций на территорию противника, начать постепенное планомерное вытеснение горцев с занимавшихся ими районов с одновременными нанесением коротких сильных ударов по наиболее уязвимым местам вражеской обороны.
С 1846 года начинается массовая рубка непроходимых чеченских лесов, устройство просек, дорог, строительство укреплений. Не видя необходимости содержать на Кавказе большие силы, Воронцов отправил 5-й корпус в Россию. Оставшиеся войска были реорганизованы в небольшие, но высокобоевые части, способные самостоятельно решать оборонительные и наступательные задачи на отдельных разобщенных направлениях. С этой целью в их состав, кроме пехотных батальонов, были включены подразделения кавалерии, легкой конной артиллерии и саперов. Полки нового состава на практике были проверены осенью того же года. Несколько из них были направлены в Горный Дагестан со стороны Дербента и Теир-Хан-Шуры. В середине октября они нанесли поражения мюридам в боях у селений Аймаки, Леваши и Кутиши, что заставило Шамиля перенести свою резиденцию в Гергебиль.
В следующем году Воронцов попытался покончить с Шамилем, захватив его новую резиденцию. В июне были организованы осада и штурм Гергебиля, завершившиеся неудачей. У стен крепости русские войска в боях с горцами потеряли 132 человека убитыми и 537 ранеными, после чего из-за начавшейся эпидемии холеры сняли осаду. Утешением командующему за эту неудачу стало взятие 14 сентября после шестинедельной осады аула Салты, превращенного горцами в сильную крепость. В нем было уничтожено и пленено около трех тысяч сторонников Шамиля. Но и урон в рядах русских был немалый. Он составил 535 человек убитыми и 1888 ранеными.
Осеннее наступление не дало существенных результатов, но убедило русское командование в правильном выборе способов действий. Общие потери Кавказского корпуса за год составили 1128 человек убитыми, 3881 раненым и 124 пленными. Это были последние столь крупные годовые потери, понесенные русскими войсками в боях с горцами на Кавказе в XIX веке.
Следующие три года русские войска вели планомерное наступление на противника, постепенно оттесняя его в горные районы. Шамиль же стремился всеми силами удержаться в предгорных районах Чечни, где было легче добывать пропитание.
К началу 1852 года в Чечне были сосредоточены значительные силы горцев, которые укрепились в аулах, расположенных между реками Джалка и Гумс. Для их разгрома Воронцов создал два сильных отряда. Главный — 12-тысячный во главе с генерал-лейтенантом Барятинским — наступал на противника со стороны Воздвиженского. Второй — 4-тысячный — действовал со стороны Дагестана. Оба удара оказались достаточно эффективными. Противник понес поражение и был рассеян. Русские войска овладели новыми рубежами и некоторыми важными районами в Чечне и Дагестане. Правда, цена одержанной победы была немалая.
Одной из наиболее значимых потерь в отряде Барятинского была гибель генерал-майора Феликса Антоновича Круковского. Феликс Антонович родился в 1804 году в Гродненской губернии, и в возрасте 17 лет поступил на военную службу. На Кавказе с 1839 года в должности командира Горского линейного казачьего полка, с которым принимал участие в боях с чеченцами и за боевое отличие получил орден Св. Владимира 4-й степени. Затем были бои в Малой и Большой Чечне, принесшие Круковскому звание подполковника. За защиту станицы Беклешовской он был произведен в полковники и награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. В 1848 году генерал-майор Круковский назначается наказным атаманом Кавказского линейного казачьего войска. Два следующих года он провел в походах за Кубань, в боях на реке Белой и в Чечне. В середине января 1852 года Феликс Антонович отправился в свой последний поход.
18 января колонна под командованием Круковского подошла к лесным завалам у аула Урус-Мартан. Казаки, выбив чеченцев из завалов, ворвались в аул и рассыпались по саклям. Опасаясь, что казаки будут перебиты поодиночке, командир отряда с небольшим конвоем прибыл в аул и, остановившись у мечети, приказал трубить сбор. В это время из мечети грянул залп. Круковский и многие его конвоиры пали убитыми и ранеными. Когда подоспела помощь, был найден труп генерала, обобранный донага. Впоследствии Барятинскому удалось выкупить у Шамиля Георгиевский крест и орден Св. Станислава 1-й степени, принадлежавшие Круковскому, но кинжал и шашку отважного генерала имам не согласился уступить ни за какие деньги.
Весной 1852 года неудачно завершилась попытка Воронцова создать оппозицию Шамилю в лице Хаджи-Мурата. Этот вождь горцев, поссорившись с Шамилем, добровольно сдался русскому командованию в 1851 году. Правда, до этого тайные переговоры с ним велись уже несколько лет. Поступок знаменитого наиба не столько обрадовал, сколько озадачил русское командование, не верившее в искренность его намерений. На это было немало оснований.
Хаджи-Мурат сдался сыну кавказского наместника, командиру Куринского полка князю С.М. Воронцову после нескольких дней переговоров и был хорошо принят им, а затем доставлен к отцу в Тифлис. Там почетный пленник изложил свои планы, попросив, однако, прежде освободить его семью, находившуюся у Шамиля. Последнее обстоятельство сильно осложняло дело, ставя его за пределы реальности. Тем не менее Хаджи-Мурат и четверо его мюридов были приняты на российскую службу и размещены в Нухе, где, однако, за ними было установлено наблюдение.
