В течение последующих шести дней войска оставались на месте в бездействии. От бескормицы начался падеж лошадей, недостаток продовольствия ощущали и люди. Поэтому Воронцов решил послать отряд войск в Темир-Хан-Шуру за сухарями, который возглавил генерал Бебутов.
Оставшиеся войска, несмотря на острую нехватку продовольствия, готовились к продолжению похода к Дарго. В.А. Гейман, тогда молодым офицером участвовавший в этой экспедиции, позже писал: «Никто из нас не знал туда дороги, и какая местность, но толков было много. Говорили, что туда ведут две дороги: одна безлесная, по которой нельзя везти даже горной артиллерии, другая лесистая…».
4 июля прибыл караван с продовольствием. А через день, оставив в Гогатле гарнизон из пяти рот пехоты, 20 казаков и 3 орудия, а также всех больных и раненых, экспедиционный отряд двинулся дальше. В его составе было более 10 батальонов пехоты, 3 роты стрелков, 4 роты саперов, 2 дружины пешей туземной милиции, 4 сотни казаков, 9 сотен конной милиции, 2 легких и 14 горных орудий. Общая численность личного состава отряда достигала 9,5 тысячи человек. При нем находился 6-дневный запас продуктов, 4 тысячи артиллерийских зарядов, 600 тысяч патронов, а также около 5 тысяч лошадей.
В полдень войска вышли на перевал. Перед ними раскинулась огромная покрытая лесом низина, дна которой не было видно. Зато на противоположной стороне низины, на большой поляне, хорошо виден был аул Дарго — цель экспедиции.
Воронцов, окруженный свитой, долго рассматривал аул в подзорную трубу, словно надеялся увидеть там имама и разгадать его замыслы. Насмотревшись, он подозвал к себе нескольких генералов и начал с ними о чем-то совещаться. В это время войска принимали боевой порядок, офицеры суетились перед строем, солдаты осматривали оружие. Наконец со стороны командующего был подан сигнал и началось наступление.
Едва цепь углубилась в лес, она была встречена интенсивным огнем противника, стрелявшим из-за завала. Начался бой, в который вскоре вступила и русская артиллерия. Но горцы меткими выстрелами быстро перебили всю ее прислугу. Они отступили только ночью, нанеся значительные потери наступавшим. В этот день русские потеряли 36 человек убитыми. Еще 137 были ранены и 32 контужены.
Ночью войска двинулись дальше, ориентируясь на пожарища двух аулов, одним из которых был Дарго. Достигнув его, они расположились на ночлег, а на следующий день занялись разбивкой лагеря. Наиболее любопытные из офицеров отправились осматривать остатки аула, в котором находились и сгоревшие сакли имама. Уцелевшие сооружения солдаты поспешно разбирали на дрова.
Между тем на противоположном берегу Аксая на возвышенности собралось несколько тысяч горцев. Установив три орудия, они повели обстрел русского лагеря, но снаряды не долетали до цели. Наконец Воронцову надоела эта стрельба, и он приказал генералу Лабинцеву отбросить противника.
Выделенные для боя войска построились в три линии и в полдень двинулись на неприятеля. Горцы отошли в аул Белгатой, где приняли бой. Населенный пункт и прилегавшее к нему кладбище несколько раз переходили из рук в руки. Не достигнув цели, к вечеру войска вернулись в лагерь, потеряв 30 человек убитыми и 187 ранеными.
Воронцову нужен был результат, нужна была победа или хотя бы ее видимость. Поэтому 8 июля в войсках был отслужен благодарственный молебен по случаю занятия аула Дарго. После этого состоялась панихида по убитым и умершим от ран. В большую братскую могилу, вырытую солдатами в каменистой кавказской земле, легли десятки тел. Тогда мало кто думал, что это лишь ничтожная доля предстоящих потерь…
10 июля с перевала дали знать о прибытии колонны с продовольствием. Воронцов приказал направить ей навстречу отряд под командой генерала Клюки-фон-Ключенау, с которым должны были эвакуироваться и раненые.
В три часа дня отряд начал движение и, едва углубился в лес, был встречен огнем противника. Медленно продвигаясь вперед, русские постепенно удалялись от лагеря, теряя с ним всякую связь. Бой продолжался всю ночь. Утром в лагерь прорвалось несколько человек, один из которых принес Воронцову записку от Клюге. В ней сообщалось о больших потерях и о том, что отряд находится на подступах к перевалу.
Утром следующего дня на глазах у русских с окрестных высот в лес начали спускаться толпы вооруженных горцев. На противоположном берегу Аксая Шамиль организовал смотр отряду, состоявшему из 500–600 солдат-дезертиров. К этому времени в лесу были восстановлены завалы. На подступах к ним горцы выкладывали штабелями тела погибших солдат, предварительно раздев их донага, вспоров животы и отрезав кисти правой руки.
Около 8 часов над перевалом взвились три ракеты, извещавшие о возвращении отряда в лагерь. Вскоре в лесу началось интенсивная стрельба. Воронцов направил на выручку еще батальон пехоты. Площадь боя неустанно расширялась, никто из русских командиров не знал обстановки и поэтому каждый действовал на свое усмотрение. Потери были огромные, боеприпасы быстро таяли. Порой доходило до смешного. Так, когда в одном из батальонов не осталось патрон, горцы также перестали стрелять, выжидая момента когда можно будет броситься в шашки. При этом стороны сблизились настолько, что один из солдат, бросив камень, попал в чеченца. Тогда и другие начали бросать камни. Горцы ответили тем же. «Это вызвало хохот, и пошло перебрасывание камней с обеих сторон, — вспоминает В. А. Гейман. — Все это сопровождалось поговорками, коверканым языком, то по-русски, то по-чеченски, и хохотом, чистые ребятишки в деревне за забором. И это люди, обреченные на смерть!»
«Сухарная» экспедиция обошлась Воронцову достаточно дорого. Было убито два генерала, 3 штаб- и 14 обер-офицеров, 537 нижних чинов. Еще 32 обер-офицера и 738 нижних чинов получили ранения. Всего же из строя за два дня выбыло 1326 человек.
13 июля Воронцов повел свои войска к Герзель-аулу, придерживаясь берега Аксая. Горцы сопровождали русских, время от времени устраивая перестрелку. Больше всего доставалось арьергарду, который за день потерял 6 человек убитыми и 67 ранеными. На следующий день движение продолжилось, стоившее русским еще 71 человека убитыми и 172 ранеными. В последующие три дня картина оставалась прежней, хотя количество потери несколько уменьшилось. 18 июля вдали показались идущие навстречу войска генерала Фрейтага, что внесло оживление в ряды возвращавшихся. Но только на следующий день и после упорного боя отряды соединились. Наконец, 20 июля войска достигли Герзель-аула.
Экспедиция завершилась. За это время русские потеряли убитыми 947 человек, 2058 были ранены, 272 контужены. Еще 42 нижних чина пропали без вести.
Но, как и следовало ожидать, имама там не оказалось. На обратном пути русские полки подверглись новым нападениям противника и потеряли более трети личного состава. Всего же за экспедицию было убито 1058 и ранено 2751 военнослужащий. В числе убитых был молодой генерал-майор Пассек, считавшийся одним из способнейших командиров частей Кавказской армии, первым из выпускников Николаевской (Императорской) академии Генерального штаба в боевой обстановке добившийся права командовать полком, а затем и бригадой. Воронцов же за Даргинскую экспедицию был возведен в княжеское достоинство.
Чем обуславливались неудачи экспедиций русских войск в середине 40-х годов? Ведь по мнению современников и более поздних исследователей истории кавказской войны, численное превосходство русской стороны в войсках было значительным, в артиллерии — подавляющим, а моральные качества солдата и офицера — прекрасные. Значит, в силу вступали иные факторы, специфические для данного театра войны.
Одним из них выступает отставание русской пехоты в качестве стрелкового оружия. В то время, как русские имели на вооружении гладкоствольные кремневые самопалы, подавляющее большинство горцев были вооружены нарезными винтовками, позволявшими поражать цели на большем расстоянии и с большей точностью. Превосходство в оружии обеспечивало кавказцу производство одного-двух выстрелов по приближавшемуся противнику с безопасного расстояния, которое он мог выдерживать при необходимости в течение всего боя, своевременно переходя от одного укрытия к другому.
Вторым фактором видится признанная современниками более высокая стрелковая подготовка горцев, чем русских солдат, которым «некогда было учиться стрелять и искусство заменялось огромным количеством выпускаемых патронов на каждый горский выстрел».
Оба фактора в совокупности позволяли сторонам применять различную тактику на поле боя. Горцы действовали врассыпную, искусно используя маневр и многочисленные складки местности, русские наступали большими массами, охраняя свои фланги и тыл. Их боевым построением был так называемый «ящик», когда прямоугольный боевой порядок со всех четырех сторон прикрывался густой цепью пехоты, во внутренней части которого двигались подразделения поддержки, резервы, а в середине обоз.
