С экономической точки зрения важным фактором среди других факторов, подрывающих единство Киевской державы, был рост региональной торговли. В десятом веке Киев играл ведущую роль в торговле с Византией. Однако чтобы удержать первенство в западноевразийской внешней торговле, ему необходимо было контролировать и приазовские земли. С потерей Тмутаракани в конце одиннадцатого века Киев был полностью изолирован от торговли с Востоком. Одновременно половцы угрожали отрезать Днепровский речной путь от Византии. Еще более важно то, что сама Византия стала теперь менее заинтересована в торговле с Киевом. После договора 1082 г. между Византией и Венецией львиная доля морской торговли с Византией стала принадлежать венецианцам, которые со временем организовали свои «фактории» на Черном море.
Захват Константинополя рыцарями во время Четвертого крестового похода и возникновение Латинской империи (1204 – 1261 гг.) знаменовали конец нормальных торговых отношений между Византией и Киевом. Сухопутная торговля с Богемией и Центральной Германией через Галич частично возместила византийскую торговлю в киевской экономике двенадцатого и начала тринадцатого века. Но теперь другие региональные центры и торговые пути вышли на передний план: в Смоленске и Новгороде процветала балтийская торговля; Рязань и Суздаль пытались расширить свою торговлю с Востоком через посредничество волжских булгар и половцев. Еще одним важным фактором в распаде Киевской державы стал рост боярского слоя (класса землевладельцев) в каждом из княжеств. Б. Д. Греков вместе с некоторыми другими советскими историками готов даже придать главное значение этому процессу – тому, что они называют развитием феодализма на Руси172. В сепаратистских тенденциях среди феодальной верхушки они усматривают основную причину падения Киева. Здесь можно возразить, как и во многих случаях, по поводу неверного употребления термина «феодал». Бояре в этот период были почти так же сильно заинтересованы в развитии торговли, как и купцы, и основы сельскохозяйственной экономики оставались в большей мере капиталистическими, нежели феодальными.
С другой стороны, конечно, надо признать, что социальное и политическое развитие отдельных княжеств было важным фактором в новом политическом устройстве. Провинциальное общество быстро развивало свою материальную и духовную культуру, и каждый город и княжество теперь считали себя самостоятельными как в экономическом, так и в культурном отношении. Таким образом, как это ни парадоксально, политическая слабость Руси в этот период явилась частично результатом ее экономического и культурного развития. Если это была болезнь, то она сопутствовала развитию возрастающей демократии. Возможно, что со временем Русь могла бы достичь нового политического и экономического единства на демократической основе, но монгольское вторжение положило конец любым возможностям для разрешения кризиса.
2. Борьба за Киев (1139 – 1169 гг.)
Тридцатилетний период, последовавший за смертью Ярополка II, был богат драматическими событиями как политического, так и личного характера. Менее бросающимися в глаза, но не менее важными были экономические и культурные изменения за политической сценой.
В экономическом отношении в центре борьбы было удержание торговых путей. Одна группа князей была заинтересована в контролировании центрального сухопутного пути с запада на восток – из Галича в Суздаль. Другая группа неистово пыталась восстановить старый речной путь в Византию – из Новгорода через Смоленск и Киев к Черному морю.
В культурном смысле серьезное значение имела автономия Русской церкви, вопреки ее подчинению Константинополю. В политическом отношении раздоры между князьями усугублялись вмешательством византийской дипломатии и тесными связями князей каждой из враждующих групп с определенными иностранными силами, такими, как половцы, Венгрия, Византийская и Священная Римская империи.
Русские войны конца сороковых – пятидесятых годов двенадцатого века вписались в общую картину дипломатического и военного конфликта в Европе этого периода, и без этого их значение не может быть понято должным образом. Это был период так называемой «Лиги двух империй», альянса между византийским императором Мануилом Комнином и германским императором Конрадом Гогенштауфеном. Союз был направлен в первую очередь против Венгрии и сицилийских норманнов. Точкой пересечения интересов Византии и Венгрии стал контроль над сербскими делами, в то время как норманны, укрепившись на Сицилии, угрожали подорвать стратегические и коммерческие интересы в Центральном Средиземноморье. Что касается конфликта между Конрадом Германским и Рожером Сицилийским, то он явился результатом вмешательства Рожера в борьбу между гвельфами и гибеллинами в Италии на стороне первых; Конрад, как Гогенштауфен, был патроном гибеллинов, и ему в Германии противостоял дом Вельфов (откуда и произошло итальянское название гвельфов). Обе стороны стремились обеспечить себя максимально возможным количеством союзников. Король Владислав Богемский, как и русские князья Владимирко Галицкий и Юрий Суздальский, поддерживал стороны Лиги двух империй; Владимирко, как уже говорилось, даже признал себя вассалом византийского императора. С другой стороны, Людовик VII Французский поддерживал Рожера Сицилийского, а князь Изяслав II Киевский заключил союз с венгерским королем Гезой. Таким образом, в этот период Киев был дипломатически связан и с Парижем, и с Палермо, хотя и не прямо173.
Что касается русской почвы всех этих запутанных событий, то старая вражда между домом Мономаха (Мономашичами) и домом Олега (Ольговичами) усугубилась из‐за раскола между самими Мономашичами, из‐за чего Ольговичу князю Всеволоду удалось захватить киевский престол вскоре после смерти Ярополка II. Всеволод II (1139 – 1146 гг.) был искусным и смелым политиком; однако он находился в невыгодном положении, поскольку киевское население считало его самозванцем. Они терпели его на определенных условиях, всегда готовые к тому, чтобы ограничить его власть. В церковной политике он ставил перед собой цель добиться большей автономии Русской церкви и, когда возникла вакансия, попытался устроить так, чтобы епископом был назначен исконно русский, а не грек. В конце концов митрополит Киева Михаил – сам грек – уехал в Константинополь, запретив кому‐либо из русских епископов проводить службы (1145 г.).
После смерти Всеволода киевское вече отказалось принимать князей из дома Олега, снова отдав предпочтение Мономашичам. Но среди последних не было единства, и несколько человек из них вступили в соперничество за киевский престол. Главный конфликт возник между Изяславом II (сыном Мстислава I) и его дядей Юрием из Суздаля.
Юрий основывал свои требования на генеалогическом старшинстве; Изяслав – на своей популярности у киевского населения, а также на поддержке тюркских союзников Киева – черных клобуков. Из этих двух князей Изяслав, конечно, был лучшим правителем. Приди он к власти при других обстоятельствах, он мог бы завоевать для себя положение подобное тому, что занимал его отец Мстислав I или его дед Владимир Мономах. Однако он родился слишком поздно для выполнения задачи восстановления главенства Киева. Изяслав II правил с 1146 по 1154 г. с небольшими перерывами, но большая часть его усилий уходила на то, чтобы препятствовать нападениям со стороны Юрия и его союзника Владимира Галицкого. Дважды Юрию удавалось захватить город с помощью половцев (в 1149 и 1151 гг.) лишь для того, чтобы всякий раз быть вытесненным Изяславом, которого поддерживали венгры. Лишь после смерти Изяслава Юрий окончательно вошел в Киев, где он правил три года (1155 – 1157 г.) до своей кончины.
Изяслав получил в наследство от своего предшественника церковный конфликт с Константинополем. Поскольку он противостоял Константинополю в политическом отношении, у него не было намерений отправиться в Каноссу. Вместо того он совершил смелый шаг, созвав всех русских епископов в Киев для избрания нового митрополита. В то время в Русской церкви было десять епископов: шесть коренных и четверо греков. Последние бойкотировали собор, который, несмотря на их оппозицию, состоялся. Митрополитом был избран Климент Смоленский (1147 г.) – один из наиболее образованных церковных лидеров средневековой Руси. Его, однако, не признал патриарх Константинопольский, и он был со временем отстранен, когда Юрий, как союзник византийского императора, взошел на киевский престол после Изяслава. Было восстановлено полное господство патриарха в делах Русской церкви, и только не ранее середины пятнадцатого века Русская церковь смогла освободиться от опеки Константинополя. Юрий и его суздальские бояре не были популярны среди киевских горожан, которые после его смерти разграбили его и боярские дворцы. Вслед за ним на короткое время в городе воцарился потомок Давыда Черниговского, но киевляне снова отдали свое предпочтение дому Мономаха – в 1159 г. был приглашен занять престол Ростислав (брат Изяслава II). В своей политике Ростислав I (1159 – 1167 гг.) скорее следовал Юрию, чем своему брату, стремясь достичь прочного взаимопонимания с Византией как по церковным, так и по политическим вопросам. Родственник византийского императора посетил Киев в 1164 – 1165 гг. в качестве чрезвычайного посла, и среди обсуждавшихся проблем был вопрос об очищении Днепровского речного пути от половецких отрядов и о возобновлении торгового водного сообщения из Киева в Константинополь. В 1166 г. сам князь во главе нескольких объединившихся князей сопровождал торговый караван вниз по Днепру, и такая же экспедиция повторилась в 1168 г. под предводительством его преемника Мстислава II.
