фикцией, да и к тому же, с точки зрения советского государственного права, национальным автономным областям вообще не присущ характер государственных единиц, и государственность начинается лишь с национальных автономных республик.
Аргумент о еврейской государственности должен был облегчить «вербовку» переселенцев для ЕАО, особенно для ее сельскохозяйственной колонизации. К этому времени выяснилось, что при продолжающемся падении процента сельскохозяйственного населения Биробиджана область не может обеспечивать своих потребностей в сельскохозяйственных продуктах; усиление сельскохозяйственной колонизации — для сохранения формально еврейского характера области — стало поэтому одной из основных задач еврейской переселенческой политики, и цитировавшееся только что постановление от 29-го августа 1936 года настойчиво требовало, «чтобы в центре внимания областных органов стояло прежде всего сельскохозяйственное переселение». [23]
При этом по-прежнему намечались максималистские темпы переселения вообще и тем более высокие темпы сельскохозяйственного переселения: с 1936 до конца третьей пятилетки, т. е. по 1942 год, ЕАО должна была принять «не менее 150.000 новых переселенцев», причем в составе их должно было быть «не менее 40-50% колхозников».
Но дальнейшее развитие ЕАО было чрезвычайно затруднено разгромом в 1937 году руководящих кадров области. Это не было мероприятие, направленное специально против ЕАО; страшной «чистке» подвергся в это время весь советский и коммунистический партийный аппарат, во всей стране, и особенно опустошительный характер носил при этом разгром руководящих кадров во всех национальных республиках и областях. Руководство ЕАО было сметено целиком. Ему на смену пришли новые люди, но работа по переселению и по консолидации области надолго была ослаблена. [24]
В этой обстановке уже априори следовало ожидать, что дальнейшее развитие еврейской колонизации Биробиджана будет протекать гораздо труднее и гораздо медленнее, чем это намечалось в официальных планах. К сожалению, данных о дальнейшем развитии Биробиджана после 1937 года почти нет, а ликвидация летом 1938 года Комзета, а вскоре и закрытие газеты «Эмес» [25] еще более затруднили изучение развития ЕАО. Точно известна лишь численность населения ЕАО по переписи населения 17-го января 1939 года: в это время население ЕАО достигало 108.419 человек. Но количество евреев в Еврейской автономной области оставалось тайной, и мы не узнаем его и от Зингера, которому при составлении его последних работ (1941 и 1948 годов) были доступны и неопубликованные материалы переписи. А это значит, что еврейское население Биробиджана продолжало оставаться низким.
Результаты сельскохозяйственной колонизации оказались еще менее благоприятными, чем общие результаты еврейской колонизации Биробиджана. Выше уже отмечалось, что ко времени объявления Биробиджана в 1934 году Еврейской автономной областью еврейское население его достигало лишь 8 с небольшим тысяч, среди которых было лишь около 1.500, или менее одной пятой, колхозного населения. В 1936 году решено было резко усилить сельскохозяйственную колонизацию ЕАО. Диманштейн писал тогда — говоря о планах на ближайшие годы — о 40-50% колхозников в составе новых переселенцев (евреев и неевреев). Разрабатывая в 1937 году переселенческий план для ЕАО на третью пятилетку (1938/42 годы), дальневосточные и биробиджанские плановики намечали иммиграцию в ЕАО в течение пяти лет 100.000 человек, в том числе около 6.500 семей, т. е. около 25 тысяч человек, для колхозов; они должны были создать от 50 до 60 новых колхозов по 100-150 семей в каждом. Сколько среди этих новых переселенцев должно было быть евреев, наш автор не сообщает; число их, во всяком случае, должно было быть значительно.
В действительности еврейская сельскохозяйственная колонизация ЕАО во второй половине тридцатых годов протекала очень медленно, может быть, даже медленнее, чем до постановления 29-го августа 1936 года. Для 1939 года подробные данные о еврейских колхозах в ЕАО имеются в выпущенной издательством «Эмес» в Москве в конце 1939 года брошюре, предназначенной для ознакомления новых переселенцев с ЕАО. Всего еврейских колхозов было в ЕАО в 1939 году 18; из них только два возникли после 1937 года, и в них в обоих вместе была в 1939 году лишь 91 семья в составе 379 душ. И это вместо ожидавшихся тысяч. Но и дальше, до самого вступления Советского Союза в войну, ничто не изменилось: в книге Зингера, выпущенной в конце 1941 года, показаны все те же 18 еврейских колхозов в ЕАО (из общего количества 60 колхозов в области).
Для 1939 года в упомянутой только что брошюре имеется большое количество данных для отдельных еврейских колхозов, анализ которых позволяет составить более отчетливое представление о еврейских колхозах в ЕАО. Из пяти районов ЕАО еврейские колхозы более или менее окрепли в двух районах: в Биробиджанском районе, ориентирующемся на снабжение гор. Биробиджана сельскохозяйственными продуктами, имелось 5 еврейских колхозов, насчитывавших 257 колхозных семей, и в Сталинском районе, вдоль берега Амура, ориентирующемся на сбыт хлеба и других сельскохозяйственных продуктов по реке в Хабаровск, Владивосток и др., имелось 4 еврейских колхоза с 160 семьями. Всего в этих девяти колхозах было 417 семей; для семи из этих колхозов имеются и данные о количестве душ: всего в этих семи колхозах было 364 крестьянских семьи в составе 1.348 человек, в среднем по 3,7 человека на семью.
В остальных трех районах ЕАО имелось по три еврейских колхоза, частью «в стадии организации» (в Ленинском районе), частью почти без зернового хозяйства (в Бирском и Смидовичском районах) с преобладанием огородного и молочного хозяйства. Для этих девяти колхозов в нашей брошюре нет данных о числе колхозных семей в них (за одним исключением: в колхозе им. Куйбышева в Ленинском районе 11 колхозных семей); но уже априори можно не сомневаться, что оно значительно ниже, чем в первых девяти колхозах, и общее число еврейского колхозного населения в ЕАО достигало в 1939 году максимум 700-750 семей, т. е. не более 3.000 человек. Возможно, что еще какое-то количество евреев-переселенцев работало в совхозах области. Молчание об этом еврейских советских авторов заставляет думать, что число это очень невелико, и общее количество евреев, занятых в сельском хозяйстве, составляло ко времени вступления Советского Союза в войну лишь ничтожную часть — менее одной шестой — всего еврейского населения ЕАО.
Биробиджанская сельскохозяйственная колонизация — даже и для той небольшой частицы советского еврейства, которая переселилась в ЕАО, — так и не разрешила проблемы оздоровления экономической структуры еврейского населения. При скромных масштабах Биробиджанской промышленности, в которой евреи к тому же далеко не преобладают, и при слабой роли евреев в Биробиджанском земледелии, Биробиджанское еврейство по своей экономической и социальной структуре напоминало еврейство тогдашних украинских и белорусских небольших городов и местечек, с несколько большей, чем в современных украинских городках и местечках, ролью евреев в административном
