Во-вторых, якобы украинцы непрерывно просили «царя-батюшку» взять их «под царскую руку». Причем данный туманный призыв почему-то трактовался советскими историками как стремление избавиться от собственной государственности, языка и национальности. Однако на деле дипломатические визиты казачьих представителей в Москву не предусматривали создания каких-либо серьезных с ней альянсов.
Далее утверждалось, будто Московское государство делало все возможное, чтобы поддержать украинских повстанцев, регулярно предоставляло серьезную «братскую помощь», при первой же возможности объявило войну Речи Посполитой. И снова историческая нестыковка: несмотря на просьбы гетмана об объявлении войны Польше, Москва тянула с этим шесть лет. Помощь оказывалась весьма неохотно и скорее «для галочки». К тому же, война после 1654 года не прекратилась, а, напротив, стала еще более ожесточенной, привела к так называемой «Руине», когда значительная часть населения воевала уже против собственных соотечественников — сторонников идеи объединения.
До недавнего времени считалось, что Переяславская рада была генеральной, репрезентативной, всенародной и единогласной, а ее решения получили всенародное одобрение. На самом же деле в ней приняло участие… менее 300 человек! А такая рада была нелегитимной даже с точки зрения казачьих традиций. К тому же ни о каком «многовековом стремлении» и решении народа речь тут идти просто не может: в XVII столетии в феодальной России народ не был источником власти, мнением его никто не интересовался и был он от этой самой власти страшно далек, как и она от него. По сути, народа в значении верховного суверена вообще не существовало. А с кем-то вступать в союзы или разрывать таковые мог только такой свободный и полноправный народ, а не битое кнутом на конюшне крепостное существо, которое, в отличие от дворянина, даже права на полное имя не имело. В Украине сложилась похожая ситуация. Военная аристократия государства, носившего, кстати, название «Державы Войска Запорожского», нисколько не интересовалась мнением крестьянства и рядового казачества. А они, между прочим, составляли 95 % украинцев. Кстати, согласно обнаруженным документам, союз с Москвой Запорожская Сечь отвергла категорически; к степным рыцарям охотно присоединилось украинское православное духовенство во главе с Киевским митрополитом Сильвестром Косовым. Кроме того, целый ряд полков и полковников просто проигнорировали «благое» начинание Богдана Хмельницкого и приносить требуемую присягу отказались. В самой Гетманщине многие полки (в частности, Уманский и Брацлавский) не присягали. Демонстративно отказались приносить присягу многие полковники, в том числе герои войны 1648 года Богун, Глух, Гуляницкий, Сирко. Население Чернобыля вообще покинуло свое местечко, сбежало, чтобы не присягать! В отдельных полках против переговоров с Москвой вспыхнули восстания. Многих людей приводили к присяге силой (в том числе и батогами). Гетман не останавливался ни перед чем: старосту Переяслава потащили больного, вместе с кроватью. На следующий день несчастный скончался.
И снова о мифах. Считалось, что присяга в Переяславе была односторонней, присягала только украинская сторона, причем не царю, а собственно России. С другой стороны, сохранилась царская грамота 1654 года, в которой говорится о гарантии «прав и вольностей» войска Запорожского. Еще несколько документов позволяют утверждать: присяга в Переяславе не была односторонней, приносилась персонально царю Алексею, при этом Москва также давала определенные обязательства. Следует заметить, что данная присяга не имела никакого отношения к землям Украины, которые в то время не подчинялись гетману. Подолия, Волынь, Галичина, Закарпатье, Буковина, Крымское ханство и Причерноморье (Таврия) отказались принимать участие в этом союзе, «объединения» с Московией не признали. Наконец, стоит вспомнить об обширных землях Запорожской Сечи (запорожцы отказались присягать царю), о части земель Гетманщины, солидарных со мнением запорожцев.
Если верить утверждениям советской историографии, Украина вошла в Московское государство именно в 1654 году, и на тех условиях, которые выработал Богдан Хмельницкий, одобрил царь и его правительство. Позднее условия эти владыкой империи, конечно, несколько «корректировались», но будто бы только из-за деятельности «изменников», нарушавших договор. Москва же якобы никогда не нарушала взятых на себя обязательств. И при этом условия «воссоединения» всегда оставались «хорошими и выгодными» для Украины.
На самом деле оригинала договора 1654 года не сохранилось. Киевский экземпляр, хранившийся в Клево-Печерской лавре, сгорел при загадочных обстоятельствах. А как можно соблюдать неизвестно что? Выход царские власти нашли быстро. Во время выборов гетмана Мазепы по традиции должен был зачитываться документ, подписанный в свое время Богданом Хмельницким и ратифицированный Москвой, где были изложены основные положения отношений между Украиной и Московией. На церемонии договор представили, но… этот вариант его оказался несколько искажен и отличался от оригинала (московский экземпляр сохранился).
Российско-украинский договор 1654 года, прежде всего, провозглашал военный союз автономии Украины и России против Польши. Однако уже через два года россияне с поляками без участия Украины подписали в Вильно сепаратное перемирие. Фактически, это означало расторжение существовавшего российско-украинского договора.
Говорят, что Богдан Хмельницкий незадолго до своей смерти говорил о необходимости официального разрыва договора с Московией, и сделать это помешала только смерть гетмана, наступившая в 1657 году. А новому гетману, недалекому и безвольному Юрию Хмельницкому, подсунули фальшивку, которой было суждено со временем стать единственным официальным текстом договора, который подписывали все гетманы. Дополненные и переработанные в Москве статьи российско-украинского соглашения предусматривали уже не военный союз, а полное подчинение Украины Москве без права вести самостоятельные переговоры, военные действия, с необходимостью согласования с царем кандидатур на должность гетмана, казачьих полковников и прочих чинов. Кроме того, «отредактированный» документ вынуждал митрополита Киевского признать власть Московского патриархата, что вообще противоречило всем международным нормам и церковным канонам того времени! Ведь украинская церковь находилась в прямом подчинении Константинополю.
Говоря о мифе под названием «экономический прогресс», мы вновь входим в весьма сомнительную область. Да, после Переяславской рады Украину накрепко «пристегнули» к российскому рынку, но одновременно она более чем на 100 лет утратила экономические связи с Польшей, Литвой, Турцией, Молдовой, Трансильванией, Австрией, германскими государствами, с Крымом. Договор 1654 года нанес удар по основам украинской жизни, принес столетия изоляции от Европы. Украина со времен киевских князей являлась органической частью европейской цивилизации, а события 1654 года бросили ее в стихию азиатского способа производства, уничтожили многие элементы европейской культуры в украинском обществе. После Переяслава Украина утратила национальную государственность, перестала быть субъектом истории, превратилась в покорный объект исторических и социальных экспериментов, чье развитие происходило исключительно в интересах метрополии. «Воссоединение братских народов» обернулось для новой имперской колонии колоссальными жертвами, истощением ресурсов, упадком национальной культуры, языка, самосознания. По словам уже упоминавшегося нами Михаила Брайчевского, больше всего этот союз двух славянских государств напоминал «плодотворный» союз коня и всадника…
Едва ли не более уязвим миф о «великой культурной миссии» империи. Да, в советские времена историки очень любили рассказывать сказки о «невиданном и неслыханном культурном взлете Украины», последовавшем после присоединения к России в 1654 году. Однако можно ли так легко отмахнуться от утверждения не кого-нибудь, а В. Ленина, заявлявшего, что «в России преследование этой письменности и преследование славянских наций в сфере просвещения на родном языке приобретают неслыханные размеры. Украинских и польских крестьян искусственно оберегают от грамотности»? Вождь мирового пролетариата не был голословным и приводил факты: оказывается, в 1910 году грамотное население России составляло всего 30 %, а Украины — меньше 20 %. А в 1652 году путешествовавший по Украине архидьякон Павел Алеппский засвидетельствовал, что «почти все домашние, и не только мужской персонал, но и жены, и дочери умеют читать»! В 1740–1748 годах в семи полках Гетманщины Полтавской и Черниговской губерний на 1034 села приходилось 866 школ с преподаванием на украинском языке; то есть по одной школе на 746 душ. А в 1804 году вышел запрет на обучение на украинском языке. В итоге к 1897 году, согласно переписи, самым малограмотным народом Российской империи оказались именно украинцы. К тому времени на 100 человек населения приходилось только 13 грамотных. Таким образом, народ за достаточно короткий промежуток времени сделал «мощный рывок» от почти сплошной грамотности к темноте. Вот такой «культурный взлет». Что и говорить, «невиданный и неслыханный»…
