До мемориального комплекса я действительно доехал очень быстро, но затем стали возникать мелкие заминки: поскольку других посетителей давно, не было, следовало найти кассира; вход на территорию был закрыт, поэтому несколько минут ушло на поиск ключей. Заплатив 8 юаней (5 — за могилу и 3 — за выставку национального костюма), на ходу сфотографировал памятник Махмуду Кашгарскому и устремился вверх по лестнице.
Комплекс состоит из двух зданий, реконструированных в 1985 году: молитвенного зала (мусалля) и собственно мавзолея (дарих, кубба). По своей архитектуре и внутреннему убранству они мало чем отличаются от аналогичных памятников в других местах. Обратил внимание, например, что, в отличие от основания гробницы Юсуфа Баласагунского, покрытого бело-голубой плиткой, здесь оно оформлено значительно проще— побеленная штукатурка. Небольшая экспозиция рассказывает об известных фактах из жизни прославленного ученого и его уникальном произведении. Из нее узнал, что родился он в населенном пункте Опал, где в данный момент я и находился. Об обстоятельствах его смерти ничего выяснить не смог.
На выходе успел выразить свое недовольство подошедшим представителям администрации музея: иностранцы приезжают Бог знает откуда, чтобы отдать дань уважения их соотечественнику и узнать о нем что-то новое, познакомиться с последними исследованиями его биографии и творчества, а вместо этого надо бегать по деревне в поиске музейных работников, не говоря уже о полном отсутствии какой-либо печатной продукции о мемориальном комплексе или самом Махмуде Кашгарском.
Глава 10
НЕФРИТОВОЕ ВЕЛИКОЛЕПИЕ
Вначале XX века зарубежные ученые в ходе интенсивных археологических раскопок обнаружили в Хотане и прилегающих районах большое количество относящихся к I тыс. н. э. письменных источников не только на китайском, тибетском и индийских языках, но и на языке основной части населения оазиса — хотано-сакском. Довольно часто в древних памятниках практически на всех упомянутых языках можно встретить пересказ занимательной легенды о возникновении Хотана и становлении здесь государства. В текстах много несоответствий и разночтений, но основная сюжетная линия выглядит примерно следующим образом.
Будда Шакьямуни по совету своих ближайших сподвижников осветил своими лучами страну Ли (так в тибетских документах именуется Хотан), которая к тому времени стала озером, и воссоздал ее с помощью 363 лотосов. На месте водоема неприятного темно-фиолетового цвета вырос холм, где основоположник буддизма провел в молитвах целую неделю. Спустя какое-то время супруга великого Ашоки, правившего Индией в середине III века до н. э., купаясь в пруду, заметила тень бодхисатвы Вайшраваны (Ваджрапани), вскоре она родила сына. Приглашенный по сему поводу предсказатель сказал, что мальчик станет царем еще до того, как трон покинет его отец. Разгневанный Ашока приказал убить младенца, но мать-земля спасла будущего правителя и вскормила его молоком. Кстати, в ряде хотано-сакских источников говорится о стране с названием Гостана, которое толкуется там как «грудь земли».
Вайшравана нашел мальчика, получившего имя Сану («сосущий землю»), и передал его благочестивому и глубокоуважаемому китайскому императору, имевшему много собственных сыновей. Когда они повзрослели, то отказались признавать Сану своим братом. Тогда император выделил ему 10-тысячное войско и отправил на поиск территорий, которыми тот смог бы управлять.
Вскоре армия Сану достигла пределов Хотана. В это время Ашока, недовольный своим министром Яшасом, изгнал его с семьей, слугами и войском из Индии. С опальным министром ушли около 7 тысяч человек. В дороге он узнал об удивительной судьбе Сану и направил к нему гонцов, предложив свои услуги на административной службе. Отряды двинулись навстречу друг другу, после радостной встречи их военачальники стали спорить, где создать будущее государство. Как часто бывает в таких случаях, понадобилось вмешательство богов, чтобы прекратить затянувшийся спор. Объединенная армия в конечном итоге оказалась в стране Ли; Сану стал князем, а Яшас — его главным министром.
Нетрудно заметить, что, согласно легенде, новое княжество совместно основали индийцы и китайцы. Эти данные в определенной степени находят подтверждение в исторических документах. Китайские авторы в самых ранних летописных сводах сообщают о присутствии в Хотане двух указанных общин. Одновременно нельзя забывать, что наиболее многочисленной группой местного населения в рассматриваемый период были все-таки иранцы, говорившие на восточноиранском языке, который и получил условное название хотано-сакского.
Длительное время правителям древнего Хотана (Юйтянь) удавалось проявлять относительную независимость на фоне чрезвычайно жесткого военного противоборства кочевников и китайской армии в Западном крае. После прибытия туда в 73 году во главе небольшого отряда легендарного Бань Чао князь Гуандэ отказался платить дань сюнну и признал власть династии Хань. В 78 году хотанцы в коалиции с войсками Шулэ и Цзюйми разгромили армию государства Гумо, поддерживавшего сюнну, а в 84 году участвовали в успешном походе ханьских сил против княжества Соцзюй.
Хотанский нефрит
Правитель Хотана Фанцянь подтвердил преемственность политики верности китайским императорам и в 131 году отправил своего сына заложником ко двору Шуньди. Однако в середине II века эти отношения заметно ухудшились. В Хотане неожиданно скончался верховный администратор Западного края, подчинявшийся наместнику Дуньхуана (совр. провинция Ганьсу). Сын отправился за телом родителя и в дороге узнал, что того якобы умертвили по приказу хотанского князя Цзяня.
Вскоре это известие дошло до дуньхуанского наместника, который поручил новому верховному администратору Ван Цзину отомстить за предшественника. Тот выполнил приказ и выставил голову Цзяня на городской стене. Возмущенные местные жители напали на резиденцию Ван Цзина, и вскоре уже его голова была выставлена на всеобщее обозрение, а правителем княжества стал Аньго, сын Цзяня.
В конфликт был вынужден вмешаться китайский император Хуаньди. Он сместил наместника Дуньхуана и отменил карательную экспедицию против Хотана. По мере ослабления ханьской династии Хотан проявлял все большую самостоятельность, но затем, как считает ряд авторитетных специалистов, ненадолго вошел в состав Кушанского царства, которое в период своего расцвета (конец I–III вв. н. э.) занимало значительную часть территории Средней Азии, Афганистана, Пакистана, Северной Индии и, возможно, Синьцзяна. Согласно их мнению, в пользу указанной версии свидетельствуют найденные на территории княжества чеканные двуязычные (сино-кхарошти) монеты.
Данные денежные знаки— удивительный синтез мировых цивилизаций. Как известно, в Срединном государстве монеты на протяжении тысячелетий только отливали, самая ранняя чеканка появилась в Греции. Однако на обратной стороне находок есть иероглифическая надпись на китайском языке, определяющая их номинал. Изображение человека или животного — исконная традиция западных монет; для китайских аналогов, находившихся в обращении, она нехарактерна. Между тем на лицевой стороне хотанских монет помещены изображения коня или двугорбого верблюда.
Первые экземпляры были обнаружены сотрудниками миссии англичанина Т. Д. Форсайта в 1874 году. Вначале 90-х годов прошлого века насчитывалось более 350 таких монет, из них около 20 — с верблюдом. В КНР в настоящее время известны лишь 13 монет сино-кхарошти, с верблюдом всего одна.
Хотанские двуязычные монеты отчеканены из меди характерного красного цвета (известны, правда, две серебряные). Они достаточно четко различаются как по номиналу, так и по весу. Наиболее полновесные экземпляры достоинством в 6 чжу весят 4,70—5,07, в 24–16,00—17,40 грамма. Расположенная по кругу лицевой стороны надпись письмом кхарошти на монетах в 6 чжу с изображением коня переводится как «великий правитель», а на всех монетах в 24 чжу и на монетах в 6 чжу с изображением верблюда — «великий царь, правитель правителей». Указывается также имя правителя и, возможно, место правления.
Китайская легенда, определяющая номинал, находится на другой стороне рассматриваемых денежных знаков. Иероглифическая надпись на более мелких занимает все пространство — «медная монета в б чжу». На крупных она расположена по кругу — «медная монета весом в 24 чжу». Ученые расходятся в установлении исторических рамок ее обращения. Обобщив высказанные ими точки зрения, можно условно говорить о I–III веках. Любопытно, что примерно к этому периоду относятся и обнаруженные здесь монеты китайского образца, но хотанского производства с прямоугольным отверстием — «юйфан» (?), отлитые из свинца либо со значительной его примесью. Известно всего несколько таких монет, и вопрос с их датировкой еще более запутанный.
