Как было указано, здоровый дух армии – ее крепкое политическое настроение, по мысли начальника генерального штаба, прежде всего должно зарождаться вне армии, в которой, однако, обстановка складывалась довольно неблагоприятно. Поэтому Конрад выступает с предложеянем взять твердую линию в национальной борьбе.
В докладах Францу-Иосифу, словесных и письменных, им указывается, что самая большая опасность грозит в том случае, если отдельные национальности в этой борьбе возьмутся за оружие. В этих видах необходимы самые решительные репрессивные меры: так, 6 марта 1913 года, указывая на антиправительственные выступления в Далмации, он рекомендует принять строгие полицейские меры, а в Кроации советует заменить гражданского губернатора военным, который, с введением военного положения, установит «правовой» порядок. «Каждая национальность, поясняет Конрад, должна знать, что в монархии фактически есть «право», поэтому каждая национальность и должна стремиться прибегать под его защиту».
Нами приводятся эти примеры лишь как иллюстрация к взглядам начальника генерального штаба на гражданское управление, при чем считаем нужным напомнить, что он не останавливался вообще перед использованием пресловутого § 14, возбуждая даже в Франце-Иосифе недоверие в правильности и своевременности применения этого сурового закона.
Но предлагаемые мероприятия являлись лишь мерами текущего дня, главное же внимание должно быть направлено на школы различных ступеней, до университетов включительно, в которых население монархии воспитывалось бы в духе ее единства. Из года в год, со дня вступления на должность в генеральном штабе, Конрад во всех своих мемуарах подчеркивает это, а в мемуаре 1913 года добавляет, что, помимо школ, такая работа должна вестись в печати, в литературе и что, для этой щели должны быть отпущены крупные денежные суммы. Начальник генерального штаба решительно восстает против всяких автономных школ, особенно высших, и в вопросе об открытии в Триесте итальянского университета занимает явно враждебную позицию, видя в этом стремлении жителей итальянских областей монархии лишь желание усилить свою ирреденту.
Таким образом, как видим, рука генерального штаба стремилась протянуться далеко во внутреннюю политику монархии, и это почиталось его начальником как прямая обязанность.
Теперь обратимся к армии, на защиту которой выступал генеральный штаб, оправдывая этим свой нажим на внутреннюю политику. В мемуарах 1907, 1908 и 1913 годов и в письме к министру иностранных дел Эренталю от 7 января 1909 года Конрад наиболее ярко выявляет свои взгляды на единство армии и соответствующее ему политическое настроение.
На протяжении своей многовековой истории армия Габсбургов всегда, собственно говоря, была сложным организмом, о чем мы более или менее подробно говорили в главе II нашего труда. Однако, единство обеспечивалось сознанием принадлежности к армии Валленштейна, вхождением в общую «цесарскую» армию. Конрад отлично отдает себе отчет в том, что для поддержания единства современной ему армии Габсбургов, особенно с наличием конституции 1867 года, должны быть усвоены особые приемы, разнящиеся от тех, кои свойственны однородным по национальностям государствам и кои были в лагере Валленштейна. Германия состоит из мелких отдельных княжеств, но однородно населенных немцами, с одним общим языком, и лишь поляки составляют особую национальность в этом едином государственном организме. Таким образом, понятно, в таком государстве, как Германия, не ставится особенно остро вопрос об единстве армии, но и то познанское население чинит вечные заботы германскому генеральному штабу.
К австро-венгерской армии, включающей в себя многие национальности, необходимо подходить иначе. Как принцип – в армии должен быть единый дух, покоящийся на сознании принадлежности к единому государственному организму, о6ъединяющемуся династией. Но раз в государстве признаны равноправными различные национальности) то таковое же их равноправие должно быть распространено и на армию. Внутри последней каждая национальность равноправна, но каждый член армии должен сознавать общность интересов армии, где бы он ни находился территориально и к какому бы корпусу войск ни принадлежал. Такое признание равноправия национальностей в армии ведет за собой, конечно, очень важный вопрос о сродном языке», от удачного разрешения которого зависит многое.
В борьбе за единство армии Конрада пугает не столько анархистская и социалистическая пропаганда, сколько горевшая в стране национальная вражда, особенно обострявшаяся венграми, требовавшими введения венгерского языка, как командною, для всех частей венгерского гонведа и венгерских частей общеимперской армии.
На такие стремления венгров Конрад отвечал заявлением, что венгерские партии стремятся лишь к одному – это оставить генералов без армии. Решительно восставая против таких попыток венгров, Конрад указывал, что единство армии требует единства командных и снабженческих органов для армии, смешения офицерского корпуса, соответствующей дислокации во всех областях монархии и т. д. Чувство единства армии особенно должно сказаться на боевых полях. Не нужно забывать, что в венгерский гонвед входят и другие национальности (кроаты, сербы, румыны), для которых венгерский язык будет чужд и ненавистен. Затем, конечно, возникли бы затруднения и с уставами, издаваемыми на различных языках. Наконец, уступки венграм побудят национальности, входящие в состав второй половины государства – Австрии, также предъявить свои требования. Одним словом, начальник генерального штаба оказывается ярым противником «венгерской нации» и се сепаратных стремлений.
Как же собирался начальник генерального штаба разрешать эти жгучие вопросы? Конституцией 1867 года был сделан шаг в области формирования особых национальных армий при оставлении общеимперской армии и, таким образом, как правило нужно было признать, что каждая национальность, в зависимости от ее численности, должна организовывать определенные войсковые соединения, но некоторые из последних были и смешанного состава.
Что касается «языка», то, как средство для достижения единения армии, должен быть оставлен служебным языком «немецкий», знание которого необходимо для всех и особенно офицеров. Идя на уступки национальным требованиям, приходилось признать в обращении в частях «родной язык» той национальности, которая в данной войсковой части была превосходной по численности, при чем под «родным языком» разумелся ют, который был определен самим новобранцем при призыве его на службу. В роте и соответствующих ей подразделениях должен быть принят в обращение «родной язык», знание которого, однако, было обязательным для командного состава части; выше же роты, как было только что указано, «служебным языком» являлся только немецкий.
Таким подходом к разрешению национального вопроса Конрад полагал сохранить единство армии. Признавая по справедливости национальный вопрос очень и очень важным, он думал, что удачное его решение: 1) позволит сохранить боеспособность всей армии; 2) отдельные национальности, видя себя равноправными в армии, не будут проникаться стремлением отпасть от монархии; 3) их симпатии будут направлены в сторону сохранения Дунайской империи, а не ее врагов; 4) для них будет вполне понятна идея единства государства и армии.
Кроме национальной борьбы, в Австрии остро стоял вопрос о веротерпимости. Хотя по своему религиозному составу большинство населения являлось католиками, к которым принадлежал и сам Конрад, однако, другие культы оказывались представленными тоже в значительном числе. В то время, как Франц-Фердинанд, будучи ярым католиком, готов был ввести инквизицию, если бы таковая только приличествовала в XX столетии, начальник генерального штаба отличался известной долей веротерпимости, что и ставит себе в заслугу. На этой почве даже разгорелся один из конфликтов между Францем-Фердинандом и Конрадом.
Затем «носителю» идеи Габсбургской монархии пришлось оказаться лицом к лицу с новой движущей силой – это с развивающейся классовой борьбой.
В социальном движении Конрад видел силу, которая разлагала «единую» монархию Габсбургов, а с ней «единую» армию, подрывая в последней дух и даже ставя под знак вопроса самое существование вооруженной силы. По его мнению, анархистские и социал-демократические взгляды отражали идею интернационализма, идею отказа от вооруженной борьбы вообще и тем подрывали существовавшие устои Дунайской империи. В своих докладах Конрад раскрывает и тот путь, по которому шла агитация классовой борьбы. По его данным, центр всего движения находился в Вене, откуда исходили все руководящие указания. Для агитации насаждались в армии ячейки в 2-3 человека на роту из числа солдат или даже офицеров, которые и вели активную работу. Кроме того, агитация широко велась среди подрастающего юношества.
