Возвратясь в Москву, Петр нашел, что дело о стрельцах недостаточно исследовано и преступники недостаточно наказаны. Начался новый «сыск» (следствие) и пытки. Под пытками некоторые стрельцы показали, что их поднимала на бунт царевна Софья из Новодевичьего монастыря, где она жила. Хотя этот оговор и не был достаточно доказан, однако Петр поверил ему. Он объявил вину сестры выборным от народа, приглашенным во дворец, и велел постричь Софью в монахини в том же Новодевичьем монастыре. Стрелецкое же войско Петр решил вовсе уничтожить. До 2000 стрельцов было казнено смертью в разных концах Москвы. Остальные стрельцы были распущены из полков, и их было даже запрещено принимать в солдаты.
§ 104. Великая Северная война. Первые годы войны. С 1699 года Петр начал приготовления к войне со шведами. Он вступил в союз с Августом II, саксонско-польским королем и курфюрстом, и с датским королем Христианом. Союзники убедили его, что наступило очень удобное время для действий против Швеции, так как на шведском престоле воцарился молодой и легкомысленный король Карл XII. Однако Петр не решался начать войну с Карлом, пока не будет заключен мир с турками. В августе 1700 года получил он известие о том, что его послы в Константинополе добились мира с уступкою Азова Москве, – и тотчас же московские войска были двинуты к Балтийскому морю. Началась знаменитая шведская война – на целых 21 год[97].
Петр осадил шведскую крепость Нарву. В это время обнаружилось, что король Карл XII обладает огромной энергией и военным талантом. Как только союзники начали против него войну, он собрал свои наличные войска, бросился на Копенгаген и принудил датчан к миру. Затем он направился на русских к Нарве и напал на них так же быстро и неожиданно, как на датчан. У Петра под Нарвою все его регулярное войско (до 40 000 человек) стояло укрепленным лагерем на левом берегу р. Наровы. Карл ворвался с запада в этот лагерь, смял и погнал русских к реке (19 ноября 1700 года). Имея всего один мост на Нарове, русские спасались вплавь и гибли. Только «потешные» полки Петра (Преображенский и Семеновский) отстоялись у моста и с честью перешли реку после того, как остальная армия бежала. Карлу досталась вся артиллерия и весь лагерь московского войска. Довольный легкою победою, Карл счел силы Петра уничтоженными, пошел на своего третьего врага, Августа, и этим сделал крупную ошибку: Петр быстро оправился и восстановил свою армию; сам же Карл, по выражению Петра, надолго «увяз в Польше», куда от него укрылся Август.
Поражение под Нарвою не привело Петра в отчаяние. Напротив, так же, как после первой Азовской неудачи, он проявил громадную энергию и в течение зимы 1700–1701 годов успел собрать новое войско и отлить до 300 новых пушек (для которых, за недостатком в государстве меди, брали даже церковные колокола). Увидевшись со своим союзником королем Августом (в м. Биржах), Петр заключил с ним новый договор о том, как им держаться вместе против Карла. Согласно с этим договором, все последующие годы Петр вел войну в двух разных областях. Во-первых, он помогал Августу в Речи Посполитой деньгами, хлебом и войском. Русская армия не раз ходила в Польшу и Литву, чтобы задерживать Карла XII в Польше и не допускать его до окончательного торжества над Августом. На этом театре войны особенно отличался любимец Петра из его «потешных», Александр Данилович Меншиков, которому Петр вверил здесь все свои войска. Во-вторых, Петр, отдельно от своего союзника, предпринял завоевание Финского побережья и вообще старых Ливонских земель (Эстляндии и Лифляндии), пользуясь тем, что главные силы Карла были отвлечены в Польшу[98]. Петр осенью 1702 года явился при истоках р. Невы и взял шведскую крепость Нотебург, стоявшую на месте старого новгородского Орешка. Возобновив укрепления этой крепости, Петр назвал ее Шлиссельбургом, то есть «ключом-городом» к морю. На весну 1703 года русские спустились к Невским устоям и взяли, при впадении р. Охты в Неву, шведское укрепление Ниеншанц. Пониже этого укрепления на Неве в мае 1703 года Петр заложил Петропавловскую крепость и под ее стенами основал город, получивший имя «Питербурха», или Санктпетербурга. Это был для Петра укрепленный выход в море, которым он тотчас же воспользовался. На Ладожском озере (точнее, на р. Свири) начали строить наспех морские суда, и в том же 1703 году они были уже спущены на воду. Осенью этого же года Петр уже начал работы на Котлине-острове для постройки морской крепости Кронштадта (предшественник нынешнего Кронштадта). Эта крепость и стала гаванью для нового Балтийского флота. Таким образом Петр не только приобрел для себя выход на море в своем «парадизе» – Петербурге, но и защитил этот выход рядом твердынь. Допустив Петра до такого успеха, Карл сделал непоправимую ошибку, которую он задумал загладить тогда лишь, когда справился с другим своим неприятелем – Августом.
§ 105. Великая Северная война. Годы 1707 и 1708. К началу 1707 года Августу пришлось, несмотря на русскую помощь, прекратить свою борьбу с Карлом XII. Карл изгнал Августа из Речи Посполитой, настоял там на избрании нового короля (Станислава Лещинского) и затем вторгся в Саксонские владения Августа, где и вынудил у него мир. Отдохнув в Саксонии, шведы в конце 1707 года начали свой поход в Московское государство.
Не было времени тяжелее и страшнее во все царствование Петра Великого. Сильный и непобедимый враг стоял у порога Руси; союзников уже не было; подоспели внутренние неурядицы. Тяжелые годы войны утомили народ, вызывали ропот, а на окраинах государства даже бунты. Еще в 1705 году произошел мятеж в Астрахани; в то же время началось движение среди башкир за Волгою. Наконец, вспыхнуло восстание среди донского казачества. В течение всего XVII века народ из государства выходил на Дон в казаки, чтобы там навсегда освободиться от холопства и крестьянства. «С Дону выдачи нет», – так обычно говорили казаки, когда из Москвы пробовали вернуть какого‑либо беглеца. Вот против этого‑то правила и стал действовать Петр. После Азовских походов, в которых донские казаки оказали большую помощь, Петр хвалил и награждал их, но требовал, чтобы сами казаки не принимали более к себе беглых и выдавали обратно приходящих к ним из государства. Это требование оставалось без исполнения, потому что обижало казаков и представлялось им нарушением их старого права. Тогда Петр прибег к небывалой мере: в 1707 году он послал на Дон отряд войска, чтобы искать и силою возвращать новопришедших туда беглецов. Голытьба, еще помнившая времена Стеньки Разина (§ 84), поднялась и истребила посланный царем отряд. Несмотря на то что домовитые казаки пробовали подавить движение, оно разрослось. Под предводительством казака Кондратия Булавина голытьба одолела домовитых, овладела главным городком на Дону, Черкаском, и подняла против государства весь Дон. Петру надобно было послать на Дон много войск, чтобы подавить восстание. Когда царские войска осадили Черкаский городок, Булавин застрелился, а его товарищи убежали на р. Кубань и в другие места. Черкаск был взят (1708) и весь Дон был подвергнут жестокому взысканию. С тех пор всякая самостоятельность Донского казачества пала и правительство стало полным хозяином на Дону. Петр таким образом добился своего.
Наконец, сверх всего того, что происходило в Московской Руси, дурные вести стали приходить к Петру и из Малороссии. Гетман малороссийский Иван Мазепа готовил измену и сносился с врагами Петра. К этому его побуждало внутреннее состояние Малороссии, очень смутное и беспокойное. В стране не прекращалась внутренняя усобица. Казачья «старшина» (§ 95) желала господствовать над управляемыми людьми, а простые казаки и горожане не желали подчиняться старшине. Старшина хотела сохранить автономию Украйны и не любила московского вмешательства в малороссийские дела; а простой народ, города, иногда и духовенство – сами обращались к Москве за защитою и покровительством. Мазепа, став гетманом (1687), в течение целых двадцати лет искусно умел сдерживать и примирять распри и ссоры, соблюдая интересы и московского правительства. Положение его стало, однако, шатко и тяжело с тех пор, как Карл XII победил Августа и переменил в Польше короля. Торжество шведов должно было, казалось, повести к окончательному поражению Петра. Все ждали разгрома Москвы. Если Малороссия останется верна Москве, она разделит тяжкую участь побежденных; если же она вовремя отойдет от Петра, она может обеспечить свою самостоятельность посредством соглашения с победителем. Так рассуждал Мазепа и все те, кто подбивал его перейти на сторону Карла. Ради этих соображений Мазепа вступил в тайные сношения с Карлом; но он вел себя так скрытно, что Петр не верил отпадению Мазепы до последней минуты[99].
Такова была обстановка шведского нашествия на Русь. Восстания инородцев за Волгою и казаков на Дону, опасность отпадения Малороссии и страх (правда, неосновательный) нападения турок и татар с юга – вот что видел и чувствовал Петр, ожидая нападения Карла. Однако военные события 1708 года сложились неожиданно счастливо для русских.
